P.S. моей ученице (СИ) - Дэй Каролина - Страница 18
- Предыдущая
- 18/118
- Следующая
Я кое-как следил за дорогой, ощущая мягкие прикосновения нежных, женских рук к своей кожаной куртке, готовой вот-вот слететь с плеч, оставляя меня в одном поло. С большим трудом, зайдя в мою пустующую квартиру, переключил свое внимание на прекрасную диву, готовую сорвать с меня одежду, оставляя вместо нее одни клочья. С нетерпением выколачивал из своей головы посторонние мысли, однако они все равно возвращались на свое место, стоило мне немного отвлечься. И нет, дело не в Инне, которая воплощала все свои желания в реальность. Дело во мне. Что-то странное со мной произошло. С моим мозгом. Но я это исправлю. Разберусь, как и пять лет назад. Возьму себя в руки и буду идти дальше, не обращая внимания на это умственное недоразумение.
Я стану тем же Станиславом Смирновым, который появился после смерти Таси…
1 — Counter-Strike — популярная многопользовательская игра, имеющая поддержку сетевых и одиночных игр (с ботами). Основная идея игры — противостояние двух команд — террористов (Terrorist forces, T) и контр-террористов (Counter-Terrorist forces, CT; в русской локализации Global Offensive — спецназ).
Глава 6: день рождения Ани
Наше время.
— С днем рождения, солнышко! — радостно пропела мать, оставив торт на прикроватной тумбе. Все вокруг веселились, улыбались на радость всем, но почему-то мне не особо пришлась по вкусу идея праздновать день рождения дочери в палате, когда ее можно сводить в кино или кафе с друзьями. Меньше всего мне хотелось впутывать в свое заболевание дочь, но мать настояла на своем, предполагая, что я могу что-то вспомнить. Только моя память никак не хотела восстанавливаться ежесекундно. Она не имела такой особенности. Всему нужно время, в том числе и мне.
У Ани сегодня день рождения. Наверное, этим предложением можно сказать многое и одновременно ничего не сообщить. Только в этом есть один недостаток. Все праздновали шестой день рождения, когда в моей голове насчитывался только третий. Доктор поддержал мамину затею, так же подразумевая, что я смогу что-то вспомнить, ибо действие медикаментов должно дать первые плоды. Но я смотрел на повзрослевшую версию моей маленькой дочери, и не понимал ее, будто она была мне чужой. Но это не так. Я это осознавал. Осталось только воспринять все и восстановить временной промежуток. Мне предстояло многое узнать о своей малышке, выучить заново или вспомнить забытые воспоминания.
На самом деле не было бы никакого праздника, если бы мне не сняли гипс и не перевели из реанимации в обычную VIP-палату. Рентген показал, что нога в полной сохранности, а ребра хорошо срослись, хотя мне все равно вкалывали обезболивающее, чему я несказанно радовался. Все-таки не хотелось просыпаться среди ночи от боли в груди. Хотя порой она никак не связывалась с физическими травмами после аварии. Просто плохой сон с участием той девчонки. Почему-то после этих сновидений, которые мне уже порядком надоедали, всегда становилось больно. В душе. Как бабе. В последний раз я испытывал такое ощущение, когда узнал о смерти Таси. Странно, правда?
— Пап, смотри, я как Гермиона! — пропела Анюта, прыгая в какой-то ведьминской шляпе. Она выглядела счастливой, будто мечта всей ее жизни осуществилась в один миг. Жаль, что мои мечты так быстро не воплощались в реальную жизнь. А чего я желал? Выйти отсюда здоровым человеком и улететь домой вместе со своей малышкой. Вместе со своей семьей. Жаль, что с нами нет Таси. Ее никогда не было рядом с нами, но я чувствовал, что она находилась где-то поблизости. В день своей смерти и день рождения дочери.
В тот день, когда она пожертвовала собой, дав жизнь нашему чаду…
Анюта никогда не понимала, почему в ее день рождения я всегда грустил, смотря на меня недоумевающим, но умным взглядом морских глаз. Конечно, я старался держаться при ней, хотя искренне радовался, она еще ни капельки не соображала. А я ревел. Как мальчишка, которого избили старшеклассники. Ревел от боли в груди. Говорят, мужчины не плачут? Они просто не показывают все горе, предпочитая держаться на людях, однако стоит им оказаться наедине с самим собой или же со стаканом коньяка — их прорывает, словно водопроводный кран. Мы — мужчины, сильные, но только, если рядом с нами есть те, ради кого мы должны быть такими. Сильными. А моя мотивация умерла, оставив наедине с маленьким ребенком.
Когда Ане не было еще и года, я уже не плакал. К этому времени я успел частично свыкнуться с отсутствием одной важной женщины в моей жизни. Однако в груди все равно оставался горький осадок, напоминающий о трагедии. Работа, конечно, помогала мне отвлечься, но это временно. Я не думал ни о чем, пока моя голова занималась программными кодами, но затем, стоило мне вернуться в родной дом, я вновь впадал в эту рутину. В депрессию. Вся жизнь мне казалась депрессией. Она до сих пор кажется мне таковой, но я научился подавлять ее, делая вид, что со мной все хорошо, а недавняя трагедия меня никак не трогала. Вранье. Я помнил о ней каждую чертову секунду.
Я вспоминаю до сих пор…
Только к тому моменту, когда моя дочка научилась видеть людей практически насквозь, я понял — вот он мой стимул. Маленький кусочек меня. Маленький кусочек жены. Как там любят говорить женщины, плод нашей любви. Звучит пафосно, но так оно и есть. Мой маленький жизненный ориентир. Ради нее я живу, ради нее существую. Я понял, что зря убивал время на злость и несправедливость этой жизни. Ведь у меня есть маленькое чудо, готовое заменить весь мир. В ее нежных, синих, словно море, глазах я находил не только покойную жену, но и свою маленькую дочку. Хоть ей и было на тот момент всего полтора года, но я видел в ней личность, которой готов посвятить всю свою жизнь. Я нуждался в ней гораздо больше, чем она во мне.
К двум годам жизни Анечки, я научился жить без воспоминаний о прошлом. Я просто вычеркнул его из своей памяти раз и навсегда, заваливая себя то работой, то заботой о дочери. Наверное, я не был идеальным отцом, однако старался делать все, чтобы моя маленькая принцесса ни в чем не нуждалась.
— Ты очень красивая, малышка, — произнес я, обнимая свою дочку. — В три года именно так выглядят красивые девочки, — я улыбнулся ей, только вот выражение лица малышки сменилось на немного недоуменное, хотя оно быстро приняло иной вид после сказанных мне слов.
— Пап, мне шесть! — с серьезным видом проговорила она, продолжая играть с волшебной палочкой из набора «Гарри Поттер» и размахивать плащом. Как сказала мать, это подарок якобы от меня, хотя я вряд ли подарил бы ей эту хрень. Радует, что меня не тошнило от этой серии так, как некоторых личностей.
О моей амнезии мы никому не распространялись, особенно дочери, которая мало что понимала в этом, да и беспокоить малышку зря никто не хотел, я в особенности. Порой я забываю об этом, живя в каком-то своем измерении, как сейчас, когда перепутал возраст дочери. Хорошо, что я помнил дату ее рождения, как отчий наш. Дату смерти своей жены… Но я старался не думать об этом, радуясь празднику с моей маленькой малышкой. Только сейчас мне не приносил весь этот балаган особого энтузиазма.
— Конечно, шесть. Папа просто забыл, — подбодрила мать, крепко обнимая Аню. Ее взгляд скользнул по мне обвинительно-печально. Она понимала, что я это не специально, однако стальной характер, наработанный годами руководства школой, давал о себе знать в самый неподходящий момент.
От всеобщей радости (почти), нас отвлек скрип двери, а затем высокая мужская фигура в деловом костюме. Да, отец, как это бывало обычно, не изменил своим принципам — даже в больницу к сыну приехал при параде: выглаженный серый костюм, начищенные туфли, зализанные назад кудрявые волосы. Как у меня. Я даже перенял эту манеру у него, пока одна важная женщина не сказала, что мне лучше с кудрявыми, а Тася знала толк в красоте.
— Еле вас нашел, — воскликнул он, поставив на соседний стол большую коробку, за что получил от матери меткий взгляд. Любит все-таки дед баловать единственную внучку.
- Предыдущая
- 18/118
- Следующая