Попасть не напасть (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 17

Врач тем временем извлек из чемодана какой-то прибор, похожий на большие очки. В него и отправились стеклышки, одно в один "глазок", второе в другой.

Врач пощелкал какими-то рычажками.

– Минуту…

Стеклышки засветились ровным зеленоватым цветом.

– Игорь Никодимович, все подтверждается. В мальчике действительно течет кровь Демидовых.

Я пожала плечами. Что я – врать стану? Императору? Самоубиться можно и попроще, и не так болезненно.

– С вашего позволения…

Я отнесла Нила на кухню, вручила няньке с наказом скормить малышу штук пять пирожков, с чем он захочет, и вернулась в гостиную.

Романов выглядел довольным.

– Мария Ивановна, я доложу его императорскому величеству о результатах проверки.

– Будьте так любезны.

– А теперь про вашего убийцу. Несостоявшегося, да.

– Что с ним не так?

Романов остро взглянул на меня.

– А почему вы решили, что с ним что-то не так?

– Я этого человека не знаю. Значит – заказ. Кто меня заказал?

– Он не знает. Этот человек вообще опиоман, знаете о такой болезни?

– Знаю. Сочувствую.

– Не думаю, Мария Ивановна, что этот человек оценит ваше сочувствие.

– А я и не ему, я в принципе, – махнула я рукой. – Кокаин, опиум… неужели нельзя разработать такие обезболивающие, чтобы на них не было привыкания?

– Это сложно, Мария Ивановна.

– А закись азота?

Честно говоря, других я просто не помнила. Новокаин? Лидокаин? Название-то я знаю, а формулу? Откуда мне ее знать? Кевлар вообще случайно запомнился именно из-за своей простоты.

А вот веселящий газ я точно помнила. Оксид азота один.

Романов кивнул.

– Да, это есть. Но дома им не воспользуешься, особенно при мигренях.

– Да, лучше подсаживать подрастающее поколение на наркоту, – проворчала я, понимая, что сейчас не время. Можно подумать, без меня тут не знают, к чему это может привести. Разберутся, не маленькие. – Значит, опиоман.

– Да. Ему предложили денег, если он ударит вас ножом.

– За деньги такие люди и мать родную убьют, понятно. А заказчика он видел?

– Откуда бы, Мария Ивановна. На человеке был амулет, искажающий внешность. Вроде бы, женщина, но точно он не уверен. Может быть и мужчина, вы же понимаете…

Понимаю. У меня даже кандидатура есть, но что толку? Романов и сам все понимает, но доказать ничего не получится.

Остается только посочувствовать друг другу и расстаться. На время. Думаю, на весьма недолгое время, до следующего происшествия.

Я как в воду глядела.

Поздно вечером, когда я уже ложилась спать, ко мне прибежала испуганная служанка.

– Госпожа!!!

– Что случилось?! – подорвалась я.

– Ваши братья!!!

Одного взгляда было достаточно, чтобы понять – дело плохо.

Ваня был красным и температура у него была под сорок.

Петя был бледным и холодным, как лед.

Мать вашу, это что за чудеса!?

Мальчишки лежали и не отзывались. Вообще…

– Срочно за доктором! – рявкнула я на слуг. – Немедленно!!!

Кто-то помчался по лестнице так, что только каблуки простучали.

Я заметалась по комнате.

Лекарства… какие у нас есть лекарства? И что им можно дать? И можно ли что-то дать?

Что это вообще за болезнь такая!?

Что происходит!?

Долго мне ответа ждать не пришлось. В дверь постучались и слуга вручил мне письмо. Скорее, запечатанную сургучом записку.

Если вы хотите увидеть своих "братьев" живыми, советую поторопиться. Порча "родной крови" действует быстро, к утру их не будет в живых, если мы не договоримся.

Экипаж ждет, не медлите.

Вся записка.

Я задумалась. Потом рявкнула на слуг.

– Так. Ты бежишь к Романову, записку сейчас напишу.

Три слова. Про порчу родной крови, прикладываю записку, присланную мне, Романов поймет.

– Ты – к Благовещенскому, чтобы он приехал к моим детям и ждал меня до утра.

– Госпожа…

– Цыц!

Я собралась и готова была действовать. К счастью, подонкам нужна я, а не мои дети.

Есть шансы, что меня не убьют?

Да, весьма скромные.

Есть у меня выбор?

Нет. Я не готова платить жизнями мальчишек, не могу я так… Аринка, зараза, чтоб ты жива была"! Найду – лично пришибу, подставила ты нас, стерва!

Что я могу сделать?

Только одно.

Я отправилась к себе в комнату, тщательно оделась, поцеловала Нила и Андрюшку, подумала, что завтра они могут уже стать сиротами…

Но этот узел надо разрубить.

Если я правильно помню, где-то далеко сейчас умирает Арина. Умирает жестоко и мучительно, а к утру умрет – и утянет за собой Ваню и Петю.

Кровь-то одна…

Это меня не зацепит, малышей…

Некромантия?

Не то слово…

Хорошо, маги, которые могут такое сотворить, попадаются один на миллион. И кажется, я знаю конкретно этого мага.

Что ж.

Если сразу не убьют…

Есть ли у меня шансы?

Да, где-то один шанс из ста. Но и поступить иначе я не могу.

Экипаж ждал меня на углу. Обычная черная закрытая карета.

– Это вы меня ждете?

– Княжна Горская?

– Госпожа Храмова.

– Да. Садитесь.

Я вздохнула и полезла в экипаж.

В следующую минуту меня дернули вперед и прижали к лицу что-то вроде сладковато пахнущей тряпки.

Ёжь твою рожь!

Хлороформ!!!

Кажется, это была последняя мысль угасающего сознания.

Интерлюдия.

Арина потеряла счет времени. Она не различала, день или ночь, не знала, весна на дворе или осень, она ничего не знала. Раз в сутки ей приносили еду, она отмечала это черточкой на стене камеры. Потом перестала.

Раньше тюремщики хотя бы заходили к ней. Сейчас этого не было.

Вообще.

Одиночество, полное и окончательное, решительное и безвозвратное… она сходила с ума от одиночества, от тоски… она медленно, но верно превращалась в безумное животное.

Она разговаривала вслух, она видела в темноте лица родных, она спорила и ругалась с ними, она пыталась куда-то идти, натыкалась на стены камеры, но не осознавала происходящего. С каждым днем она все глубже уходила в себя.

Слишком уж страшным было ее будущее.

Слишком…

Разум Арины стремительно разрушался, и это было для нее, пожалуй что, благом.

Когда за ней пришли, она даже не сразу поняла, чего от нее хотят.

Тюремщики вытащили ее, окатили из ведра с водой, переглянулись…

– Думаешь, хозяину она такой нужна?

– Сказал, привести, остальное не наше дело.

– Она ж тронулась…

– Да плевать. Думаешь, она у него долго проживет?

– Действительно…

На Арину кое-как натянули грубую рубаху и куда-то потащили.

Девушка даже не понимала этого. Она что-то бормотала, гладила руками воздух…

Безумие укрывало ее спасительным пологом, когда она оказалась в лаборатории, гладило виски, когда ее растягивали в пентаграмме… и только когда запястья пробили острые иглы, боль ненадолго вернула Арине рассудок.

Но лучше бы не возвращала…

Слишком страшным было происходящее здесь.

Слишком…

А сойти с ума по заказу или потерять сознание – у нее так и не получилось. Она оставалась в ясном сознании, пока кровопотеря не заставила сознание кануть в омут слабости.

Не поняла?

Когда сознание вернулось, оказалось, что я еще еду в экипаже.

Я лежала на сиденье, напротив меня сидел мужчина, весьма похожий на Матвеева, а карета равномерно и плавно двигалась.

Слава богу, это была самая обычная карета, не оснащенная какими-нибудь радостями, вроде хорошего освещения, как та, в которой путешествовали на рудник мы с мужем, а затем и с Александром. Так что мое лицо скрывали полутени.

Хорошо.

Я не торопилась шевелиться или подавать голос – зачем? Меня просто усыпят повторно.