Айя и Лекс (СИ) - Черная Лана - Страница 1

Начало марта.

Поезд раскачивается, и я раскачиваюсь вместе с ним, неотрывно глядя в бокал с янтарной жидкостью. Напиться, чтобы обо всем забыть — столь же шикарная идея, как и сбежать, уехать, куда глаза глядят. Рвануть в неизвестность. Рванула. А дальше что? Легче никак не стало. А от одного запаха коньяка — мутит. Как же его пить-то? Бармен вагона-ресторана смотрит с сочувствием, пытается разговорить. Я молчу. О чем ему со мной разговаривать? Разве он был когда-то в подобной ситуации? Вряд ли. Он даже и не знает, каково это — когда некуда идти, некому поплакаться в жилетку, потому что нет никого. Работа у него такая — врачевать души, пока те накачивают себя алкоголем. Выдохнув, зажмуриваюсь и залпом выпиваю весь коньяк. Алкоголь обжигает рот, горло. Кажется, даже носоглотка и та пышет жаром. Дышу часто, пытаясь воздухом погасить пожар, лютующий теперь в желудке. Бармен подвигает блюдечко с закуской. Не думая, закидываю в рот кислый лимон. Морщусь. Но пожар откатывается, приятно согревая внутренности, теплом растекается по венам, расслабляет. И даже мир теперь видится в другом свете. Вот только легче ни черта не становится.

Окидываю взглядом полупустой вагон. Одна парочка и двое мужиков, причем один с меня глаз не сводит. Черные глаза притягивают магнитом, завораживают. И не выбраться из этого магнетического взгляда. Холодок ползет по спине. А взгляд скользит по лицу моего визави: правильные, словно высеченные из камня черты, острые скулы, прямой нос, волевой подбородок, легкая усмешка на губах, разрезанных белесым шрамом и прямой, выхолаживающий душу взгляд. Красивый и чертовски притягательный. Так и тянется рука взъерошить его идеальную прическу или разорвать его дорогущую рубашку, наслаждаясь перестуком оторванных пуговичек. И любопытно, чего такой богато упакованный мужик делает в не самом презентабельном поезде. Поддавшись странному порыву, прихватываю снова наполненный коньяком стакан и подхожу к незнакомцу. Плюхаюсь напротив, закинув ногу на ногу, оголяя затянутое чулком бедро. Черный взгляд оценивающе скользит по выставленной напоказ ножке, обжигает, словно не взгляд, а пальцы касаются кожи. И дрожь прокатывается по телу.

— Нравлюсь? — с вызовом, а у самой в горле пересохло. Видела бы меня сейчас моя родительница — рехнулась бы. О Пашке я вообще молчу. С ним я такого ни в жизнь не вытворяла. Ему не нравилось. Секс строго по расписанию и ни в коем случае среди бела дня! Делаю глоток коньяка и морщусь от отвращения. К черту Пашку! Здесь есть мужчина покруче. И заводит так, что ноги дрожат в предвкушении чего-то бешеного, крышесносного. И интуиция подсказывает, что с этим мужчиной только так и может быть.

Ухмылка кривит красивые мужские губы, обрамленные стильной бородой. А взгляд, горячий, уже раздевает меня, ласкает кожу, забираясь туда, где нельзя.

Нельзя?

Плевать! Сегодня можно все! Но только ему, этому красавцу с хищным взглядом. И пусть завтра я сто раз пожалею об этом — сегодня я смогу забыть о том, что гложет изнутри. Забыть о Пашке и его унизительных словах. Забыть о девице, стонущей под ним. И о том, кто я.

Я не дожидаюсь ответа. Если этот красавец не дурак — сам поймет, что к чему. Захочет — получит меня прямо сейчас. Не захочет — утром я вернусь в прежнюю жизнь, не наделав глупостей. А так хочется. До дрожи в коленях и жара между бедер.

Отшвырнув стакан, со звоном разлетевшийся на осколки, поднимаюсь из-за столика и ухожу, не оборачиваясь. Я не проверяю, идет ли незнакомец следом, не пытаюсь анализировать, что я сейчас делаю. Но стоит мне оказаться в своем купе, как двери за спиной захлопываются. Легкий щелчок заставляет вздрогнуть. Я резко оборачиваюсь, уже зная — кого увижу.

Он стоит спиной ко мне, руками упершись в стеклянную дверцу, низко опустив голову. Что-то решает.

Но я не позволяю ему передумать, подхожу к нему, запускаю руки под пиджак, холод рубашки неприятен. И я тороплюсь вытянуть полы рубашки из брюк, касаюсь горячей кожи и сердце слетает на бешеной скорости. Незнакомец замирает. Даже дышать перестает, словно спугнуть боится. Зато я не боюсь. Коньяк лишил меня тормозов, сорвал все кандалы приличий и сомнений.

Я провожу кончиками пальцев по животу, груди, чувствуя твердые, как железо мышцы. У него идеальное тело, которое можно трогать бесконечно. И тогда я, осмелев, опускаю руку ниже, касаясь ремня его брюк. Незнакомец чертыхается и резко оборачивается.

— Ты что творишь?

Вместо ответа, я притягиваю незнакомца к себе за лацканы пиджака. Что я творю? Что-то нехорошее, наглое. Что-то, о чем наверняка буду жалеть. Но я почему-то не могу этому противиться. С той самой минуты, как наткнулась на его откровенный взгляд.

— Уверена? — хрипло, давая шанс отступить, отказаться от нахлынувшего безумства.

Но от его низкого голоса у меня срывает планку окончательно и бесповоротно.

Уверена ли я? Да, черт возьми!

И в ответ я ловко расстегиваю его брюки, дергая за ремень на себя. Он шагает ко мне, навалившись всем телом, упирая попой в столик за спиной. Я охаю от нахлынувших эмоций близости его тела и смотрю в его глаза. Они полыхают огнем, обещая мне безумие, в котором я утону. И я хочу этого. Хочу полностью отдаться во власть этого притягательного незнакомца, пробирающегося руками под мое платье. Я уже не могу остановиться прикасаться к нему снова и снова, не могу без его пальцев на своей коже, выводящих узоры на животе, сотрясая тело в судорогах удовольствия.

— Пожалуйста, — шепчу я, уже полностью потерявшись в диком коктейле страсти и нежности.

А ведь мы только прикасаемся друг к другу! Что же будет, когда он окажется внутри.

Громкий стон слетает с губ и срывает с цепи тщательно удерживаемого незнакомцем его персонального зверя. Одним рывком он разрывает на мне платье, вырывая из моей груди крик, и рвано выдыхает, когда я оказываюсь перед ним в одном нижнем белье. Блуждает взглядом по тяжело вздымающейся груди, плоскому животу, кружеву трусиков, опаляя, заставляя внутри все пылать. И я ощущаю, как становится мокро между ног. Как пропитывается моими соками ткань трусиков, как набухают и пульсируют нижние складочки, предвкушая сладостное удовольствие.

Я завожу руки за спину, расстегиваю лифчик и одним движение плеч обнажаю сдавленную чашечками грудь. Приподнимаю их руками, поигрывая, приглашая. И он не заставляет себя долго ждать, наклоняет голову и обхватывает губами мой сосок. Я вскрикиваю от невыносимого наслаждения, прижимаясь к его опытному рту, ласкающему языком набухшую горошину соска, кусающему и зализывающему, оставляющему свои метки. Наигравшись с одной, он присасывается к другому соску. Я дергаюсь в его руках, вцепившись в плечи, до сих пор затянутые тканью пиджака. Недовольно зарычав, стягиваю с него пиджак, рубашку, выдирая маленькие пуговицы, не поддающиеся трясущимся пальцам.

И слышу приглушенный смех.

А потом его губы находят мои, впиваются долгим поцелуем. Его язык проникает в мой рот, хозяйничая и даря неизведанное удовольствие. Никогда не думала, что от одного поцелуя можно лишиться рассудка. Он не целует, терзает, мучит невыносимой нежностью и диким напором, будто я не глупая незнакомка, а его персональная свобода, которую он пьет, задыхаясь и порыкивая от наслаждения. Он изводит прикосновениями и необузданными ласками и не дает того, что уже требует мое тело.

И я сама беру то, что хочу.

Его член красив, я ощущаю его кончиками пальцев, дразня, лаская бархатистую кожу. Сжимаю его яички, ловя губами полурык-полустон. И эти невинные прикосновения заводят еще сильнее. Между ног полыхает пожар, загасить который может только он. И я перехватываю инициативу, толкаю его к полке. Он послушно ложится на спину, а я стягиваю трусики и седлаю его. Рукой обхватываю его член и ввожу в себя. Крик рвет горло, когда он наполняет меня до краев. На мгновение я замираю, чувствуя, как сильные ладони сжимают мои ягодицы, слыша его мучительный стон. Но не двигаться мучительно, и я не могу сдерживаться, но незнакомец не позволяет. Он сам насаживает меня на себя в сумасшедшем ритме.