Судья. Тайная сторона правосудия - Астахов Павел Алексеевич - Страница 10

– Давай уже. – Краснов махнул рукой.

– Своих нельзя сдавать просто так. Вы прекрасно осведомлены, что значит арест судьи. Я имею в виду для нас для всех. Мы в ответе за тех, кого приручили.

– Тогда уже давай конкретней, Анатолий Сергеич, – проговорил Краснов и усмехнулся. – Не «мы», а я. Я в свое время дал рекомендацию Романову, вот теперь и кусаю локти.

– Может, рано сдавать позиции? – осторожно спросил Прокопенко. – Это могла быть провокация.

– Разыгранная кем? – с кислым видом осведомился Краснов. И вообще, что значит, «своих не сдавать»? Что прикажешь делать, коллега? Сейчас любое телодвижение в защиту Романова будет истолковываться как попытка отмазать своего человека и оказать давление на следствие. Получится красная тряпка для быка. Я уже разговаривал с нашей пресс-службой, они готовят релиз для СМИ.

– Сегодня истекают сорок восемь часов, на которые задержан Романов, – сказал Анатолий Сергеевич. – Будет суд. Мы должны сделать все, чтобы ему не продлили арест. Вы не хуже меня знаете, что оставление под стражей обвиняемого на весь срок предварительного следствия в нашей стране означает, что он уже виновен. Окончательный вердикт будет неутешительным. Я имею в виду реальный срок.

– Анатолий Сергеевич, родной, ты видел, по каким статьям он обвиняется? – воскликнул Краснов. – Вымогательство взятки в особо крупном размере! Только что в новостях передали, что у него на даче нашли кучу долларов! Это, скорее всего, только начало!

– Кто защищает Романова? – поинтересовался Прокопенко.

– Артемий Павлов.

Брови первого заместителя взлетели вверх.

– Ого! Наслышан о нем, – сказал Анатолий Сергеевич. – Успешный парень, настоящий мастер своего дела. Надо организовать встречу с ним, поближе познакомиться.

– Это несложно. Артем не страдает звездной болезнью, – сказал Краснов, немного помедлил и вдруг произнес со сталью в похолодевшем голосе:

– Знаешь, Анатолий Сергеич, вот если бы сейчас этого Романова ко мне в кабинет привели, то я собственноручно выпорол бы его ремнем! Армейским, с пряжкой!

– Понимаю. Но не стоит забывать о презумпции невиновности.

– Дыма без огня не бывает, – отрезал Краснов. – У нас что, каждый день судей на взятке ловят?! – Он вновь повернул голову в сторону окна.

Бабочка-лимонница устала от бесплодных попыток вырваться на свободу. Теперь она вяло ползала по подоконнику.

– Еще эта бедолага, – после паузы сказал Леонид Михайлович, не сводя глаз с бабочки. – Знаешь, вспомнил тут, я в детстве подолгу жил в деревне у бабки, царство ей небесное. Так вот, по ее словам, бабочка или птица, влетевшая в дом, – к несчастью. Такая вот примета была.

Прокопенко равнодушно пожал плечами и произнес:

– Я уважаю старшее поколение. Но веру в приметы считаю только лишней нервотрепкой. Даже когда был студентом, все делал наоборот. Всегда мыл голову перед экзаменом, не носился за отличником, чтобы подержаться за него, и сдавал все на отлично.

– К слову, рассматривать ходатайство об аресте Романова будет Быков. Ты его вроде хорошо знаешь, – сказал Леонид Михайлович.

– Принципиальный и въедливый товарищ, – прокомментировал Анатолий Сергеевич. – Буквоед. Предлагаете сделать ему звонок?

– Нет. Слишком много внимания к этой ситуации привлечено. Не хватало, чтобы нас обвинили в давлении на процесс. Пусть все идет своим чередом. Ладно, Анатолий Сергеевич. Надеюсь, Павлов покажет себя в деле. Сейчас все равно от нас уже ничего не зависит. Будем ждать суда. Я пока текучкой займусь. Вон у помощников столы ломятся от документов.

Прокопенко понятливо кивнул.

– Я буду у себя, – сказал он и вышел из кабинета.

Леонид Михайлович поднялся из-за стола, шагнул к окну, открыл створку. Он уже хотел аккуратно взять бабочку, чтобы выпустить ее на волю, но его рука повисла в воздухе. Лимонница испустила дух, печально сложив крылья, устав бороться с неволей.

Еще до начала заседания, на котором должна была решиться дальнейшая судьба Романова Олега Степановича, у здания городского суда уже толпились журналисты. Прорваться на сам процесс удалось лишь немногочисленным счастливчикам. Как только зал заседаний заполнился, центральный вход перекрыли судебные приставы.

Артем продемонстрировал охране адвокатское удостоверение и проворно скользнул внутрь. Войдя в зал судебных заседаний, он мгновенно перехватил взгляд Романова, неподвижно стоящего в помещении для подсудимых, в обиходе именуемом «аквариумом». В глазах арестанта, покрасневших от недосыпа и неимоверного внутреннего напряжения, попеременно вспыхивали отблески самых разных чувств, от горькой обиды до неподдельного страха, сквозь который едва-едва пробивался лучик надежды.

На нем был тот самый костюм, в котором его задержали, и Павлов мысленно похвалил Романова за то, что тот сумел за эти двое суток сохранить одежду в приличном состоянии. Когда твоя судьба в руках суда, даже такие мелочи, как внешний вид, зачастую имеют значение. Спортивный костюм явно проигрывал бы пиджаку с брюками и пусть несвежей, но все еще белой рубашке.

Артем заметил и супругу Олега Степановича. Галина Николаевна сидела в первом ряду. Ее тонкое, бледное лицо было непроницаемым. Лишь по тому, как супруга Романова комкала платок, можно было судить о том, какие мучения она переживала в настоящий момент.

Павлов ободряюще кивнул Олегу Степановичу, уселся за стол и принялся раскладывать на нем документы.

Увидев адвоката, следователь Кривчук многозначительно усмехнулся и продолжил о чем-то вполголоса переговариваться с прокурором, высоким мужчиной с глубокими залысинами.

– Встать, суд идет! – заученным голосом проговорила миловидная девушка-секретарь, войдя в зал, и монотонный гул, рябью проходивший по рядам, тут же утих.

Тучный судья Быков, облаченный в мантию и следовавший за ней не отставая, занял свое место. Процесс начался.

Пока прокурор зачитывал список обвинений, предъявленных Олегу Степановичу, судья с напряженным сосредоточенным видом листал материалы дела.

Прокурор монотонно бубнил:

– Необходимо учитывать серьезность санкции статьи, вменяемой Романову, а также квалифицирующие признаки, выражающиеся в использовании обвиняемым своего служебного положения и сопряженные с вымогательством взятки.

При этих словах губы Романова тронула презрительная улыбка, которая тут же исчезла.

Прокурор поправил очки и продолжил:

– Я хотел бы обратить внимание суда и присутствующих на следующий факт. Во время обыска дачи, принадлежащей обвиняемому, была обнаружена крупная сумма денег, происхождение которых Романов объяснить не смог. Речь идет о шестистах тысячах долларов. Кроме того, результатом обыска стали два заграничных паспорта с вклеенными фотографиями обвиняемого и его супруги, но на другие фамилии. Предварительное исследование показало, что паспорта фальшивые. И наконец, в процессе сбора доказательств были получены данные, свидетельствующие о наличии у Романова счета в зарубежном банке. А конкретно на Сейшельских островах, где действует офшорная юрисдикция. – Обвинитель поднял голову, оторвался от бумаг и заявил: – Ваша честь, закон о статусе судей налагает запрет на открытие ими денежных вкладов в зарубежных банках.

– Я в курсе, – сухо отозвался Быков, продолжая листать материалы дела.

Павлов бросил взгляд на супругу Романова. Галина Николаевна неотрывно смотрела на мужа. Тот постоянно кусал губы, не выдержал и опустил голову.

– Нельзя забывать и о том, что Романов по меркам простого обывателя занимал высокую должность, – возобновил прокурор свою речь. – Он обладает обширными связями в правоохранительных структурах, поскольку до того, как надел мантию судьи, довольно продолжительное время работал в следственных органах и даже прокуратуре. Следствие считает, что, оставаясь на свободе, Романов может воспользоваться своими связями и повлиять на ход предварительного расследования. Учитывая изложенное, представляется целесообразным оставить Романова Олега Степановича под стражей на весь период следствия. Хочу заметить, что действия обвиняемого нанесли серьезный удар по репутации судебной власти нашей страны. У меня все, ваша честь, – прокурор коротко кивнул и сел на место.