Безукоризненное деловое соглашение - Деверо Джуд - Страница 20

• Предыдущая
• 20/27
• Следующая

Он старался припомнить все, что она наговорила Форду. Кажется, так: он, Коул, получил пятьдесят кусков, которые он один знает куда дел. Так что это означает, что Форд сделает все что угодно, чтобы заставить Коула признаться, где он припрятал золото. А кроме того, кажется, Дори сказала, что много золота и в ее доме в Лэсеме.

— В отцовском доме есть спрятанное золото?

— Нет, — сонно ответила она. — А что? Он заботливо обхватил ее рукой.

— А, ты про это, — протянула она, припоминая, что говорила этому ужасному грязному человеку. — Я хотела, чтобы у него была причина не убивать меня, поэтому и сказала, что знаю, где спрятаны деньги. Но денег не прятали. Мой отец все положил в банк в Филадельфии. Я получаю ежемесячно небольшую сумму.

— Послушай меня, — сказал Коул, наклоняясь вперед, чтобы его рот почти касался ее уха. — Я прошу тебя помочь мне вызволить нас из этой беды. Я буду говорить Форду твердо, что у тебя есть деньги, а позже будут и у меня. Я ему скажу, что это единственная причина, по которой я о тебе хлопочу.

— Эта? — переспросила она.

— Эта — что?

Она знала, что он понял, о чем она спросила, и не стала утруждать себя ответом. Ведь он не захотел сказать ей того, о чем она спрашивала.

А Коул не хотел говорить ничего такого, что заставило бы ее думать о любви. Женщины, влюбившись, делают глупости. По правде говоря, они просто делаются слепо преданными мужчине, не обращая внимания на то, какое он дерьмо. И даже подвергают опасности собственную жизнь.

— Мне нужны эти пять кусков, что ты мне обещала, и все. Как только я их получу, мне никогда не захочется снова увидеть штат Техас.

Он не мог врать достаточно убедительно, чтобы сказать — никогда не захочет снова увидеть ее, но его слова прозвучали как намек и на это. Если она решит, что ему безразлична, она будет более послушной, когда придет время.

— Что мне нужно делать? — спросила она тусклым голосом.

Он не позволил себе что-нибудь расслышать в ее тоне.

— Я заставлю Форда поверить в то, что он не может без меня получить золота, а я не получу его без тебя. Я ему расскажу, что ты соврала, когда сказала, что мои объятия тебе не нравятся.

В его голосе зазвучала даже как бы гордость, когда он это произносил.

— Я скажу, что лаской уговорил тебя мне довериться, и ты рассказала, как получить эти деньги. Только муж может получить деньги, поэтому я на тебе женился. Ты должна подписать кое-какие бумаги.

Когда она промолчала в ответ, он наклонился вперед, чтобы на нее взглянуть.

— Ты спишь?

— Нет. Так это означает, что ты собираешься, скажем так, обхаживать меня? Бесконечные поцелуи рук и все такое? Собираешься попытаться улестить меня, чтобы я подписала бумаги, верно?

Об этом он не подумал, но, возможно, это мысль правильная.

— Да. Ты против этого?

— А почему ты не хочешь держать у моей головы револьвер, угрожая меня убить, если не подпишу?

Эта маленькая леди неплохо соображает.

— Может быть, твой отец беспокоился, что ты сделаешься идиоткой, когда дело дойдет до мужчин, так он поставил условие, что ты должна подписывать бумаги в присутствии свидетелей.

— Ты можешь схватить мою сестру и не выпускать ее, пока я не подпишу бумаги.

Он в темноте улыбался. Она определенно мужика за пояс заткнет.

— Твоя сестра уже на пути в Англию, помнишь? Он набрал воздуху. — Не думаю, что у Форда такой острый ум, как у тебя. Я только скажу ему, что я, твой муж, могу уломать тебя передать деньги мне. Мы должны подписать бумаги вместе, так что люди Форда не смогут привязать меня к столбу и бить до полусмерти. Ответил я на твои вопросы?

— Ответил на вопросы твоих преступных друзей? На что Коул едва не засмеялся вслух. Но вместо этого прижался лицом к ее шее.

— Как думаешь, ты сможешь сделать вид, что я тебе нравлюсь?

— А разве я уже не доказала, что я — великая актриса? — спросила она, заставив Коула отпрянуть от ее шеи. Весь в сомнениях, он подумал, что она только что сказала ему что-то ужасное.

— Откинь голову мне на плечо и немного поспи. Дай своему хитрому крошечному умишку отдохнуть. Мы, должно быть, через несколько часов остановимся, но попробуй поспать до этого.

Она прижалась спиной к нему, но не засыпала. Наоборот, она остро чувствовала спиной его сильную грудь; одной рукой он обнимал ее за талию, другую прижимал к ее боку. Его подбородок был около ее лица, и она ощущала его дыхание в холодном ночном воздухе.

Дори знала, что должна быть напугана тем, что произошло. Она знала, что должна беспокоиться и бояться, просто дрожать от страха. Но на самом деле она как-то не задумывалась, что случится завтра. Она могла думать только о том, что происходит сейчас. Последние несколько дней были лучшими в ее жизни. Всю жизнь она жила умом, а не сердцем, все планируя до мелочей. Она изучила отца так, как если бы он был школьным предметом, который ей нужно сдать, и научилась с ним управляться. Она выучила его распорядок, его жизненную философию — «бери все, что можешь» — и его привычки. Благодаря своему уму, она отлично приспособилась к нему.

Коула Хантера она нашла благодаря своей логике. Она выбрала его, основываясь на услышанном или прочитанном, но особенно на том, что ей был нужен мужчина для выполнения специфической задачи.

Но Дори твердо усвоила, что если поведение своего отца она могла предсказать, то поступки других людей были самыми разными. Коул Хантер ничего не делал так, как она предполагала. Когда она предстала перед ним со своим деловым брачным предложением, он рассердился, но Дори этого ожидала: она всегда заставляла людей сердиться. Она не могла предвидеть его возрастающую нежность к ней.

И эта нежность начинала ей нравиться. Ей нравилось, как он временами на нее смотрел. И что странно — видимо, ему понравилось то, что особенно сердило отца: ее «несущественные замечания». Отец ненавидел, когда Дори говорила или делала что-то необходимое, что-то, о чем он сам не подумал. Ее отцу нужно было верить, что все женщины глупые: тогда он чувствовал правоту своего мелочного презрительного отношения к одной из дочерей.

Закрыв глаза, она прижалась к Коулу, а он, казалось, закрыл ее со всех сторон, защищая и оберегая от любых бед и напастей.

— Давай-ка мне ее.

Дори медленно проснулась. До нее дошло, что лошадь остановилась и Коул поддерживает ее. От нее слева — с поднятыми с жадной готовностью руками — стоял один из этих страшных людей, пытавшихся убить ее мужа. В ту минуту, как полностью проснулась, Дори не успела припомнить историю, которую рассказала этим людям, и забыла, что якобы ненавидит Коула Хантера. Она инстинктивно отреагировала на вид страшного мужчины, протягивающего к ней руки, — повернулась, обвила Коула за шею руками и крепко к нему прижалась.

Вайнотка Форд блестящим умом не отличался, но был достаточно сообразителен, чтобы понять, в чем суть, когда это увидел. Ему всегда не нравилось, когда его выставляли дураком. Изогнувшись в седле, он пристально взглянул на Коула.

— Что происходит? — спросил он тихим угрожающим голосом.

Коул старался действовать так, как будто ничего особенного не произошло.

— У меня было время, чтобы с ней договориться… — Так как Форд все еще не спускал с него глаз, Коул пожал плечами. — Может, вам нужно сильно хлопотать, завлекая женщину, а мне хватит трех часов наедине, и я смогу ее уговорить на все, что захочу.

С этими словами он спешился и протянул здоровую руку, помогая Дори.

Целую минуту Форд и его люди осмысливали сказанное Коулом. Что им оставалось делать, как не признать его правоту? Который из них мог выйти вперед и признаться, что неспособен уговорить женщину на все? Эти мужчины требовали и угрожали, шантажировали и приказывали, но ни один из них даже не использовал нежных и ласковых слов. Никогда им не удалось с помощью слов сделать так, чтобы женщина добровольно повисла на ком-нибудь из них, обвив шею руками.

• Предыдущая
• 20/27
• Следующая