Всё, что любовью названо людьми - Фальк Макс - Страница 60

— И целомудрия, — саркастично добавил Кроули.

— Разумеется, — серьёзно ответил граф, и у Кроули дёрнулись пальцы — он едва удержался, чтобы не развернуться и не вцепиться своему спутнику в горло. — Вы, мой друг, как существо, не принадлежащее этому миру, можете пренебрегать этими правилами, но поскольку я человек, мне приходится себя ограничивать, иначе моё тело окажется неспособным чувствовать тонкие эфирные вибрации. Еда, вино и плотские удовольствия заглушают их. Заниматься алхимией после стакана вина — всё равно что ковать меч сквозь подушку… Прямо, прошу вас.

— Чем же вы питаетесь — эфиром? — насмешливо спросил Кроули.

— Я пью воду, — сказал тот. — И при мне всегда эликсир, который поддерживает мою материальную оболочку. Он изготовлен на основе философского камня, и я принимаю его уже сто семьдесят лет. Увы, человеческое тело — крайне хрупкий, грубый, но совершенно необходимый сосуд для души, и с этим приходится считаться.

— И кто же вас всему этому научил, — равнодушно бросил Кроули.

— О, я общался с великими магами древности, — охотно ответил Сен-Жермен. То ли этот эликсир не позволял ему распознавать сарказм, то ли граф намеренно игнорировал интонации Кроули. И то и другое бесило одновременно сильно. — Я изучал искусство магии в Египте, Персии и Китае.

— Ага, — сказал Кроули.

Они шли по узкому коридору, погружённому в полумрак, с изнанки роскошных залов. Редкие лампы освещали тёмные стены, с потолка кое-где свешивалась паутина и невесомыми нитями ложилась на лицо. За тонкими стенами слышались голоса, смех — они шли мимо них, огибая залы и чужие покои.

— Помните легенду о Персефоне? — спросил Сен-Жермен. — Она была вынуждена остаться в царстве Аида, потому что вкусила из его рук гранатовых зёрен. А Адам и Ева?.. Их изгнали из Эдема из-за яблока.

— Не из-за яблока, — раздражённо поправил Кроули. — Яблоко было лишь поводом.

— Вовсе нет, — снисходительно возразил Сен-Жермен. — Суть этого яблока была в том, что оно принадлежало другому миру. Оно не было Эдемским — оно было земным, именно поэтому оно было запретно. Вкусив его, первые люди познали земную жизнь и уже не могли оставаться в своём прежнем невинном мире.

— Всё это аллегории, — перебил его Кроули. — Они съели яблоко — и их изгнали, никакого другого смысла тут нет.

— Вы мыслите крайне прямолинейно, мой друг. Это история не о буквальном, физическом яблоке, сорванном с ветки. Она куда глубже.

— Иногда яблоко — это просто яблоко, — огрызнулся Кроули. — Оно даже на вкус было самое обыкновенное.

Сен-Жермен тихо хмыкнул у него за спиной.

— Налево, пожалуйста.

Кроули свернул в ответвление и остановился. Здесь дурно пахло. Как будто дохлой крысой, только намного сильнее. Кроули повёл носом, отыскивая источник смрада.

— Вы это чувствуете?

Сен-Жермен, поднял голову, принюхался.

— Да, — сказал он. — Тянет смертью.

Кроули глянул вдоль коридора вперёд и назад, прислушался. Толкнул одну из ближайших дверей. Едва поддавшись, та врезалась во что-то постороннее, открыв лишь узкую щель. Оттуда определённо пахло разложением, и сильно.

Кроули навалился плечом, и дверь поддалась, сдвинув то, что её блокировало. За ней оказалась комната — гостиная чьих-то покоев. На полу лежали тела — и, судя по запаху, лежали здесь уже несколько дней. Семь человек в неестественных позах. Пять придворных, судя по камзолам и платьям, служанка и стражник. Кто-то был застигнут на пути к двери и растянулся, простирая к ней руки. Две дамы лежали в креслах, мужчина в форме гвардейца возле окна сжимал в кулаке край шторы, будто пытался отдёрнуть её и распахнуть окно, когда силы оставили его.

Сен-Жермен зашёл следом, прижимая к носу надушенный платок — по мнению Кроули, мера совершенно излишняя, запах стоял такой, что от него не помогло бы даже искупаться в ванне одеколона.

— Любопытно, — сказал Кроули, разглядывая мертвецов. — Но не думаю, что это связано с нашим делом — они здесь уже давно, а дофина пропала лишь утром. Странно, что их никто не хватился — хотя, в Версале столько людей, что можно и потеряться.

— Но этого не может быть! — воскликнул Сен-Жермен.

Кроули развернулся к нему. Граф, склонившись над одним из тел, забыв про платок, пристально разглядывал лицо.

— Этого не может быть, — уверенно повторил он. — Я знаю этого человека, мы виделись с ним сегодня утром! А это мадам де Шермонн, она была на моём сеансе вместе с дофиной. Мадемуазель де Суайез вчера играла в карты с королевой…

Сен-Жермен поднял на Кроули непонимающий взгляд.

— Да? — с возросшим интересом переспросил тот. — И как же вы это объясните?

— Не имею ни малейшего представления, — признался тот. — Что это — заговор? — Сен-Жермен впервые нахмурился. — Против короля?.. Но я бы знал, если бы его величеству что-то угрожало.

— Заговор против королевы? — предположил Кроули. — Против наследника? Дофины?

— Мы не можем быть уверены, что это связано с исчезновением Марии-Терезы, — сказал граф. Он склонился над одним из тел, повернул к себе его голову. — И не можем быть уверены, что не связано… Нужно определить причину смерти, — пробормотал он себе под нос. — Но в моей лаборатории бывает много гостей, придётся оставить их здесь и работать с тем, что есть.

— Кажется, пора оповестить короля, — сказал Кроули.

— Мы не знаем, что происходит, — Сен-Жермен поднял голову. — И если это заговор — не знаем, кому можем доверять. Его величество сейчас под надёжной защитой, так что я прошу вас пока сохранять всё в тайне.

Кроули хмыкнул. Азирафель, конечно, всегда хорошо справлялся с ролью ангела-хранителя — если ему никто не мешал — так что, вероятно, можно было доверить ему жизнь королевской семьи.

— Мне придётся работать здесь, — сказал Сен-Жермен, поднявшись. Он снял камзол, начал засучивать рукава. — Я постараюсь установить, что послужило причиной их смерти. Вероятнее всего — яд.

— С чего вы взяли? — поинтересовался Кроули.

— Нет крови, — коротко отозвался тот.

Кроули пожал плечами — это было похоже на правду.

Он стоял посреди комнаты, смотрел на людей. Он их не знал, и всё равно его что-то царапало. Он ведь решил быть демоном и ни о чём больше не сожалеть — почему же у него перед глазами против воли вставал пожар в Санто-Томе? Люди смертны, так было задумано. Они всегда умирают. Иногда глупо, трагично, случайно. Иногда — по его вине. И он не должен был к ним привязываться… Но почему-то у него никак не получалось стать правильным демоном — таким, как другие.

Он встряхнул головой, отправился осматривать комнаты. Их было всего две — гостиная и скромная спальня, они явно принадлежали не самой знатной особе. Кроули поворошил кровать, заглянул в ящики комода, шкатулки. Ценности были на месте, с одежды не срезали ни кружева, ни жемчуг, ни богатую отделку, будто дело было не в грабеже. На столике в гостиной стояли закуски, но к ним едва притронулись. Там же были бокалы с остатками вина, открытая бутылка. Дверь в коридор оказалась незаперта, ключ от неё валялся на полу рядом с телом.

Кроули гадал, что заставило этих людей собраться вместе. Служанка, две придворные дамы, один стражник, трое прилично одетых мужчин — что свело их вместе? Чем они занимались, о чём говорили? Если кто-то пытался покинуть комнату, почему не успел? Неужели яд действовал так быстро? Как быть с тем, что Сен-Жермен уверял, что ещё вчера и сегодня утром эти люди были живы, если по всем признакам выходило, что они давно мертвы?

Всё это никак не складывалось. Казалось, эти люди, кем бы они ни были, оказались здесь случайно. И чьи это были комнаты?

— Или яд — или колдовство, — задумчиво заметил Кроули, сделав круг по комнатам и вернувшись в гостиную.

Он прислушался — ему показалось, он что-то почувствовал, будто холодная мрачная тень скользнула где-то в пространстве и растаяла без следа.

Сен-Жермен, с карманной лупой изучавший ногти одной из женщин, поднял голову.