Всё, что любовью названо людьми - Фальк Макс - Страница 17

Кроули со стоном откинулся на спину и сполз по ступенькам пониже, пересчитав парочку затылком и задницей.

— Это ангельская… диверсия! — воскликнул он. При мысли о горячей лепёшке — с твёрдой нижней корочкой, белой от муки, с верхушкой, щедро усыпанной орехами, с дырчатой белой мякотью, пахнущей розовой водой и мёдом, — у Кроули рот сам собой наполнился слюной. Ему даже пришлось сглотнуть. Нет, он не был таким уж сладкоежкой, но некоторые вещи просто невозможно было не вожделеть.

— Разумеется, — не без гордости ответил Азирафель. — Я ведь должен расстраивать твои демонические планы.

— Но не так подло! — возмутился Кроули, приподнимая голову. — Подлости по моей части!

— Тактический манёвр, использующий слабость противника — это не подлость, — с долей высокомерия ответил Азирафель.

— У меня нет слабостей! — огрызнулся Кроули. И облизнулся ещё раз — он знал, что теперь не успокоится, пока не заполучит эту лепёшку, которую можно было купить лишь в одной лавке города.

— Идём, — Азирафель поднялся на ноги.

Кроули торопливо приложился к кувшину с сахлабом, чтобы хоть чуть-чуть утолить жажду сладкого, и тоже встал.

— У тебя время только до заката, ангел, — предупредил он.

Константинополь всегда был белым, золотым и зелёным. Белый мрамор, песчаник, белые крыши, белые стены. Зелёные вихры длинных пальм, зелёные сады, зеленоватое шелковистое море, обнявшее город. Золотые мозаики внутренних двориков, золотые церкви, золотые перстни на пальцах, золотые венцы, золотые буквы. А теперь цветную мозаику, зелень, улицы, площади, лестницы — всё засыпало снегом, и остался только один цвет — белый. Снег поскрипывал под ногами, изо рта шёл пар. Кроули хмурился, следуя за Азирафелем, по привычке отставая от него на полшага. Под тёплой тяжёлой мантией ему было не очень-то холодно, но он не собирался выдавать это Азирафелю.

Ангел шагал легко, глубоко дышал — ему такая погода очевидно была в радость. Да и прочие люди на улице не выглядели слишком хмуро. Никто не разделял негодования Кроули, и от этого ему было почти обидно.

— Ты обещал горячее вино, ангел, — мрачным тоном напомнил Кроули. Если уж он и был вынужден высунуться из дворца василевса, то хотя бы ради чего-то приятного.

— Да-да, мы почти пришли, — радостно отозвался тот. Подобрав из-под ног горсть снега, Азирафель слепил его в комок. Кроули поморщился, ускорил шаг, обогнав ангела. Что-то ударило его в спину, он развернулся, удивлённо рыская глазами — кто посмел?..

Ангел. Азирафель, улыбаясь, потирал замёрзшие руки, а у Кроули на мантии сидела белая снежная клякса.

— Ты напал на меня? — недоверчиво спросил Кроули, глядя на ангела и не понимая, что это значит. Это что, между ними — война?..

— Это такая игра, — торопливо объяснил ангел, шагнув ближе. Кажется, выражение лица Кроули его встревожило. — Делать снежки — и… кидаться, — взволнованно закончил он.

— Кидаться? — переспросил Кроули. — В меня? Снегом? И это такая игра? А что снегом — возьми сразу камень!

— Нет, нет! — Азирафель всплеснул руками и сцепил пальцы, пошарил глазами вокруг, будто искал объяснение.

Кроули смотрел на него, поражённый таким предательством, и ждал, что тот выдумает.

— Так люди играют, — пояснил Азирафель, заискивающе поднимая брови. — Лепят снежки и бросают друг в друга. Это весело.

— Ни разу не весело, — отрезал Кроули. — У меня что, мишень на спине нарисована? Или там написано «ударь меня»? «Брось в меня тухлой рыбой»? «Брось в меня чем тебе захочется»?

— Но ты тоже можешь бросить в меня снегом, — отчаянно предложил Азирафель и показал глазами на ближайший сугроб под стеной дома.

Кроули посмотрел на снег, потом на ангела.

— Да?.. — саркастично спросил он.

Азирафель энергично кивнул.

Кроули щёлкнул пальцами, сугроб взвился в воздух и обрушился на голову и плечи Азирафеля, тот только и успел зажмуриться. Потом открыл глаза, стёр снег с лица, стряхнул с плеч. Кроули ухмылялся.

— Я не вполне это имел в виду, — укоризненно сказал Азирафель. — Ты мог бы тоже сделать снежок.

— Я не буду трогать снег, он холодный, — резко возразил Кроули.

— Но в этом весь смысл! — настойчиво повторил Азирафель. Подтаявший снег капнул ему за ворот, ангел вздрогнул, поёжился и щелчком пальцев вернул себе нетронутый вид. — Давай!.. — подбодрил он.

— Я не буду играть в эту дурацкую игру!

Азирафель не стал спорить — он просто подхватил ещё снега, слепил кое-как — и шмякнул Кроули в грудь. Тот раздражённо выдохнул. Это уже переходило всяческие границы. Он поддался на уговоры, вышел под открытое небо, откуда на него в любую минуту могла начать сыпаться всякая холодная дрянь — и ради чего? Ради вот этого унижения?..

Он покачнулся от второго снежка, влепившегося в плечо. Азирафель отскочил назад с озорным видом, начал лепить третий. Нет, это нельзя было так оставлять. Кроули шагнул в сторону, решительно сунул руки в снег, сгрёб побольше и швырнул в ангела. Вышло не очень удачно — он обсыпал только себя, до ангела не долетела ни одна предательская снежинка. Надо было действовать иначе. Как он там их лепил?..

Снежок, пущенный демонической рукой, врезался ангелу в бок. Тот охнул, но засмеялся, укрылся за колоннадой ближайшего крыльца, запустил оттуда новый снежок. Это уже был вопрос престижа — Кроули не мог позволить ангелу вот так легко взять над собой верх. Если Азирафель хотел битвы — битву он и получит.

Он выгнал ангела из укрытия на открытое пространство улицы, обстрелял, проявляя поистине дьявольскую меткость. Пятна снега не были видны на белой мантии Азирафеля, в отличие от чёрной одежды Кроули, и чтобы почувствовать себя по-настоящему отомщённым, Кроули загнал Азирафеля в чей-то чужой сад, и там уронил в снег. Ангел, смеясь, лежал, смотрел на него — и совершенно не собирался вставать. Даже руки раскинул, демонстрируя, как ему хорошо. Выглядел он при этом таким довольным, что Кроули не удержался — упал рядом. Перекатился на спину, посмотрел в небо, затянутое сизой пеленой. Снег был мягким, Кроули, кажется, уже немного привык к холоду — и согрелся, гоняясь за ангелом по узким кривым переулкам — так что лежалось ему неплохо. Азирафель рядом возил руками по снегу, разгребая его в стороны. Кроули фыркнул и скрестил руки на груди — наслаждаться такой глупостью он не собирался.

Азирафель глубоко вздохнул, тихо посмеиваясь. Всё это выглядело невозможно глупо, но Кроули уже прикинул, что в очередном отчёте для Преисподней обязательно распишет эту битву в красках так, что от него отстанут как минимум на полгода.

— Самое время выпить горячего вина! — объявил Азирафель.

Он вскочил на ноги, отряхнулся. Кроули тоже поднялся, взъерошил мокрые волосы. На снегу остались два отпечатка, один — словно бы с крыльями, второй — без. Оживлённое настроение сразу угасло. Снег определённо был против Кроули, раз так издевательски напоминал ему о том, кто он такой.

Азирафель тоже заметил, застыл, виновато глянул на Кроули.

— Идём, ангел, — буркнул тот. — Вино само себя не выпьет.

Они выпили вина с пряностями в маленькой тесной таверне, потом дошли до лавки, где продавались медовые лепёшки размером с целое блюдо, и съели одну на ходу, по очереди отщипывая кусочки и запивая вином с пряностями, прихваченным там же, а то, что съесть уже не смогли, потому что не влезло, скормили чайкам, забравшись на городскую стену. Прожорливые птицы подхватывали куски и глотали прямо в полёте. Кроули всё время пытался попасть куском лепёшки в чайку, и когда ему это удавалось, его настроение с лёгким звоном подскакивало на один пункт.

— Замечательный день! — улыбаясь, вздохнул Азирафель.

— Ну, — протянул Кроули и запустил в чайку последней корочкой, попав ей прямо в голову, — это было весело.

Азирафель со смешком ткнул его в бок.

— Значит, я тебя переубедил?..

Кроули мгновенно вспомнил про их пари и недовольно нахмурился.

— Ты специально всё это делал!