Пряничные туфельки (СИ) - Сапункова Наталья - Страница 2

– Я к Ноне, – сказала она горничной, – запри дверь и всем говори, что я сплю.

– Но миледи, её светлость в прошлый раз гневалась, что вы были в кухне! – заметила горничная Этель, которая была не в меру разговорчивой. – Лучше не сердите её лишний раз, умоляю!

Ринна только рассмеялась – Бьюла гневалась, это серьезно? Она совсем не боялась сердитую её светлость, вот ещё!

– Вот что, лучше ты не серди меня! – посоветовала она и ушла, хлопнув дверью.

Огромное помещение кухни, разделенное невысокими, не до потолка, стенами, гудело от шума и голосов, ещё и смеялся кто-то! Странно, ведь пир завершался, готовить уже прекратили, только слуги ещё бегали, приносили что-то и уносили – как раз то время, когда поварам и судомойкам впору падать от усталости.

Голоса доносились из-за загородки, за которой обычно ели слуги, Ринна туда заглянула. За длинным накрытым столом собралось много народу, и слуги, и незнакомцы, они ели, разговаривали, смеялись. Большинство, прихлопывая, наблюдало, как на небольшом местечке в стороне от стола танцевала пара – парень и девушка, девушка перебирала и притоптывала ногами, и ещё подбрасывала цветные шарики, а парень танцевал на руках и крутил ногами в воздухе. А у края стола сидели три здоровяка с непомерно раздутыми мышцами, их Ринна видела на цирковом представлении. Всё понятно, стол для циркачей накрыли здесь. Ринна испытала досаду – чужие вторглись туда, где она собиралась отдохнуть и подумать. Да-да, отдохнуть и подумать – в кухне, ну и что?!

Один из здоровяков повернулся к ней, подмигнул и рукой поманил, уверенно так – иди-ка сюда, дескать, девонька. И понятно, в ней сейчас никто из чужих и не заподозрит леди. Она поспешно отступила, скрылась из глаз нахального мужлана. А тётушки Ноны, главной пекарки, за столом не было, значит, можно застать её на обычном месте. Ринна отправилась в хлебный угол. И правильно, Нона там и отыскалась, но не одна. За столом сидели два парня, судя по одежде, тоже циркачи, а помощница Ноны, Кайта, возилась у жбана с опарой для завтрашнего хлеба. Парни прихлёбывали из кружек травяной чай и слушали, что пекарка неторопливо им рассказывала, певуче так, с удовольствием, словно песню пела.

– Значит, муку ржаную мы заварили в меду, специи добавили, орехи, цукаты. Остыло уже – вот, видите? Ах, как пахнет. Вот, понюхай-ка, – она зацепила из кастрюли и сунула под нос одному из циркачей немного теста на лопатке, тот понюхал и сморщился, а Нона рассмеялась.

– Настоится, раскроется вкус, тогда оценишь! А, это ты, моя ласточка? – повернулась она к Ринне, – проходи, присядь. Невеселая ты сегодня.

Она показала взглядом на гостей и усмехнулась одними глазами, как бы говоря – ничего, поиграем опять, может, ты и развеселишься! Игра была привычная – когда Ринна приходила к Ноне вот так одетая, та делала вид, что молодая леди никакая не леди, а кто она – да кому какое дело? Называла ласточкой, они весело болтали. Делать всё, как положено, слишком скучно!

Ринна в ответ хмыкнула и присела за стол подальше от циркачей, сначала налив себе чая из высокого медного чайника. Толстостенная глиняная чашка приятно согревала пальцы. Быть изысканной леди отчаянно не хотелось. И кто придумал, что она должна?..

– Вот, мальчики эти, из цирка, что на празднике выступали. Привезли мне кое-что от старинной знакомой, – пояснила она Ринне, – и рецепт пряников хотят получить. А я что, я не против! Когда это я рецепты прятала? Да, ласточка?

– Конечно, Нона, – улыбнулась Ринна, – мы хорошим всегда делимся.

Накануне Новогодья пряники пекли по всему Руату, но и в другое время тоже, их продавали в кондитерских, на ярмарках, всюду они были немного разные, но суть всё равно одна. Но Ринна ни на какие другие не променяла бы ту душистую сладость, что готовили только в их кухне.

– Говорят, вкуснее ваших, ленгарских пряников ничего нет, – сказал один из парней, явно намереваюсь польстить поварихе, та только усмехнулась.

– Почему же. Я считаю, что много чего есть вкуснее пряников. Я могу тебе десять бисквитов с разным кремом подать, на первом – ты мой, и на десятом совсем ум отъешь. Суть пряников совсем в другом. Да, иногда их ничем не заменишь.

– Я скорее отъем ум, если ты приложишь свои таланты к свиной вырезке, тётушка, – заметил циркач.

Ринна уже к ним присмотрелась. Оба лет примерно двадцати пяти, оба без брачных браслетов. Бывают у циркачей брачные браслеты, интересно? И вообще, где цирк, а где пряники? Зачем им эти пряники?..

В то же время они циркачи, значит, люди сильные и смелые. Так может?..

– Я знаю, – ответил другой циркач, – у пряников особый вкус, особый запах, который не забывается. Откусишь и вспомнишь того, кто тебя такими же угощал. И это без всякого колдовства, да? – его глаза лукаво блеснули.

– Всё правильно, – согласилась Нона. – В каждой пекарне свои пряники. Моя мать пекла их для отца, когда он уходил в плавание – он был моряк. И здесь, в Ленгарском замке, тоже свои пряники. Они лучше всех. Точно такие раньше готовили при королевском дворе в Асварде, потом они рецепт потеряли. То, что пекут там сейчас – уже другие пряники. Тот рецепт теперь тут, потому что племянница короля когда-то стала графиней Ленгар.

– И что? Ленгар не так и далеко от Асварда, вы подданные короля, так почему у них нет правильного рецепта?

Нона посмотрела на парня так, словно он явную глупость сморозил, махнула рукой и весело пояснила:

– А не положено! Что имеешь – береги, потерял – не плачь! Так, что там с тестом дальше? Вливаем хлебное вино и поташ, разбиваем яйца по одному… вот так… – пекарка не только говорила, но и ловко проделывала сказанное, – муку пшеничную крупитчатую тоже, отмеренную, добавляем, и лопаткой вымешиваем, вымешиваем, ещё вымешиваем. Хлебная мука не годится, понял? А теперь в погреб отнести, пусть выстаивается. Через неделю можно печь.

– Как через неделю, – вскинулся один из циркачей, – разве ты не обещала, что отведаем? Через неделю мы далеко будем!

Нона смерила его насмешливым взглядом.

– Что я сказала, то и будет. Из подвала уже готовое тесто принесли, да не двухнедельное, а годовое. Сейчас будем печь.

– Так оно в подвале год простояло?!

Ринна уже сдерживала смех. Многие иноземцы удивлялись, слыша, что тесто для руатских пряников готовится так долго!

– Будешь помогать, ласточка? – ласково спросила её Нона. – Ты ведь поэтому пришла, повозиться захотелось?

Кайта, помощница, прошла близко от стола, и циркач мимоходом схватил её за талию, потянул к себе на колени. Девушка, испуганно глянув на леди Ринну, козой отпрыгнула в сторону.

– Эй, ты чего балуешь? – Нона замахнулась на него лопаткой.

– Прости, тетка, прости, не буду, – тот покаянно поднял руки ладонями вперед, но и не подумал пригасить весёлый блеск глаз.

– Ишь, нахал какой, я такого гостя… – пробормотала пекарка и принялась осторожно разминать ком принесенного из подвала теста. – Силы девать некуда – сейчас делом займу. Дам скалку, а потом решишь, в цирке твоём легче, или на моей кухне!

Она преувеличила, конечно, но отлежавшееся и созревшее пряничное тесто обычно бывало таким твердым и жестким, что справиться с ним – та ещё работа. Ринна этим не занималась, в кухне было, кем командовать.

– Не надо им скалку, Нона, я лучше для другого дела их найму, – сказала она, – говорят, что циркачи люди ловкие, и всё, что захотят, сделать могут.

– Так байки это, красавица, – тут же отозвался весёлый циркач. – Рассказывают люди о нас ерунду, не всему верь. А скалку дайте, я не отказываюсь.

Парень этот был редкий красавец, темноволосый, с правильными чертами, с длинными прямыми ресницами вокруг серо-голубых глаз, и взгляд у него был такой уверенный и смелый – кто бы тут устоял! Но дочь графа всем этим не проймешь. Другое дело Кайта.

– Золотом плачу, – сказала Ринна. – Сначала золотой задатка, потом ещё два – за работу.

Нона всплеснула руками и отложила скалку.