Проклятье для дракона (СИ) - Гордова Валентина - Страница 5

Взгляд императора сам собой устремился на эти губы, изучая их с эстетическим удовольствием. Не тонкие, но и не огромные, при виде которых страшно становится, с ямкой над верхней губой, которая была самую малость меньше нижней.

Не отводя от них взгляда, Андор потянулся, открыл ящик стола и вытащил из него большой блокнот, чтобы раскрыть его на первой попавшейся пустой странице, взять карандаш и приняться зарисовывать девушку, которую он видел в последний раз почти восемнадцать лет назад.

— Как сказал один мудрый человек: хочешь заполучить мужика — порази его, — изрекла великую мудрость Яра уже на следующее утро, стоя посреди огромной гардеробной.

Повезло, что окон в ней не было и девушке пришлось держать в руке подсвечник с горящими свечами, через которые Андор мог беспрепятственно и, самое главное, бессовестно за ней наблюдать. Совести у него вообще не было, чего он даже не скрывал.

— Кто это сказал? — прозвучал и ещё один голос, принадлежащие Илейне Эжен, матери Яры.

Девушка, чьё лицо находилось очень близко к огню, позволяя императору лучше его рассмотреть и, да, зарисовать, с достоинством обернулась, взглянула на мать и гордо объявила:

— Я!

Андор негромко рассмеялся от логики этой особы.

Зачем следил за ней, он и сам не понимал. Ему просто захотелось. Так же, как и нарисовать её в своём блокноте. Так же, как и просидеть почти час перед пламенем, сквозь камин в спальне наблюдая за тем, как беспокойно спит эта девушка, постоянно ворочаясь и что-то бурча.

Понял, что перегнул, он только тогда, когда желание лечь рядом с ней оказалось практически непреодолимым.

Короткий стук в дверь вывел императора из раздумий. Вскинув голову, он без удовольствия пронаблюдал за тем, как входит в гостиную начальник его службы безопасности, по-военному чеканя шаг, останавливается в нескольких шагах от правителя и, глядя поверх его головы, докладывает:

— Марисса Хиэйт ожидает вас в малой гостиной.

При звуке этого имени Андор сильно скривился. Мариссу Хиэйт он не любил, пожалуй, больше, чем всё остальное население мира вместе взятое. Невыносимая женщина, не дающая ему прохода уже второй год и решительно не понимающая слова «нет».

— Что ей надо? — не скрывая презрения и недовольства, спросил император у возглавляющего службу безопасности его империи.

— Как и всегда, — Гарнольд Дэйл позволил себе криво улыбнуться, — вас.

— Спусти её с обрыва, — хмуро велел Андор, но всё же поднялся, намереваясь сделать это лично.

— Я бы рад, — отозвался мужчина, — но только же она взлетит и вернётся мстить.

— Ты испугался женщины, Гар? — усмехнулся император и пошёл на выход, про себя думая, что не стал бы осуждать Дэйла.

Эта женщина иногда пугала и его самого. Напугала и сейчас, стоило правителю Эрании спуститься на несколько этажей ниже, пройтись по коридору и открыть позолоченные двери малой гостиной — любимой у Мариссы, которая постоянно останавливалась только в ней.

— Выше величество! — завопила она противным визгливым голосом и, вместо того, чтобы упасть на колени или хотя бы склониться в реверансе, как подобает обращаться с императором, кинулась к нему на шею, вцепившись мёртвой хваткой в чёрную рубашку и алыми губами в его губы.

Лорд Ракердон с трудом отодрал её от себя, стараясь не причинить настырной девушке боли, гневно глянул на неё так, что пыл леди остыл на пару градусов, и раздраженно осведомился:

— Зачем ты пришла, Марисса?

Потупив серенькие глазки, щедро подведенные чёрной краской, девушка надула алые губки и обижено произнесла:

— К тебе, любимый.

«Любимого» передёрнуло от подобного обращения. Вздохнув, старательно пытаясь себя успокоить, он напомнил ей об очевидном:

— У меня конкурс невест начнётся ни сегодня, так завтра, о чём тебе превосходно известно. Что ты творишь?

Вот теперь девушка улыбнулась — хитро, игриво, провокационно. И с этой улыбкой она, игриво изогнувшись, тронула пуговицу на рубашке императора и «обрадовала» его:

— Я тоже буду участвовать в этом конкурсе!

Андор не злился, нет. Он просто в этот момент продумывал сразу семь вариантов того, как именно будет мучительно убивать ответственного за набор невест. Он ведь ясно дал понять, что не желает видеть среди них Мариссу Хиэйт. И что теперь? И теперь она участвует.

Император никогда не любил тех, кто не исполняет его прямые, к тому же такие простые приказы. Если человек не способен сделать так, как он приказал, значит, этот человек Андору не нужен.

— З-з-замечательно, — прошипел он, выдавливая из себя оскал, при виде которого все нормальные люди испугались бы и разбежались, ну или хотя бы просто забеспокоились.

Марисса улыбнулась в ответ.

Кажется, конкурс невест пройдёт ещё хуже, чем император полагал.

Спустя несколько часов, проведённых в громадной гардеробной, я со всей ответственностью могла заявить, что теперь меня император точно запомнит!

Это была бомба. Бомбезная бомба.

Пока я крутилась перед большим зеркалом в этой нереально огромной гардеробной, количество одежды в которой было просто запредельным, мама сидела в кресле и заливисто хохотала, откинувшись на спинку и вытирая проступившие слёзы.

— Ты неисправима! — заявила она сквозь смех.

— Я просто хочу себе дракончика, — ответила я ей невинно.

А ещё хочу внеземной любви, чудес, приключений… Конкурс невест у дракона-императора — отличное начало для приключений!

— Глупенькая ты моя, — покачала мама головой, — я думала, ты будешь категорически против всего этого, испугаешься, захочешь домой…

Обернувшись к ней, я сказала:

— Я хочу. Пошли?

Мама заметно скисла, виновато отвела взгляд в сторону и ничего не сказала. Мне и не надо было ничего слышать.

— Вот видишь, — хмыкнула я, — домой никак, страхом делу не поможешь, а моё мнение тут и вовсе никто не спрашивал. Так зачем мне страдать, если можно славно повеселиться, так ещё и мужа себе найти. Между прочим, целого императора! Вот почему ты мне раньше об этом не рассказывала?

Я спрашивала без упрёка, потому что ну никак не могла упрекнуть в чём-нибудь свою мамочку. Как и она меня. А потому она не плакала, не кричала и не называла меня сумасшедшей — она просто принимала любые мои решения, зная, что только я сама буду разбираться с последствиями.

Мы обе знали это. Мама с детства учила меня быть самостоятельной.

— Я не хотела, чтобы так получилось, — негромко произнесла мама.

— Хотела или нет, но так уже получилось, поэтому прекращай раскисать, — велела я ей, — лучше скажи — розовое или фиолетовое?

Когда я спускалась по лестнице вниз, попрощавшись ещё в спальне с матушкой и перекинувшись парой слов с отцом, с которым оставлять маму мне было страшно, на меня та-а-ак смотрели!.. В общем, сразу стало понятно, что на императора я впечатление точно произведу, оставив в его душе неизгладимый след. Главное, чтоб потом за помощью к психологам обращаться не пришлось, ну или кто тут у них.

А внизу меня ожидало нечто. Нечто большое и чёрное, украшенное золотыми вензелями, с затемнёнными окнами и аккуратными выдвижными ступеньками, на больших круглых колёсах, запряженное четырьмя вороными конями. Меня ждала карета.

А вокруг неё было почти с дюжину воинов на конях и с самыми настоящими мечами в ножнах на поясах. И вот они, стоило мне показаться, как-то неуверенно переглянулась.

— Леди Яра Эжен? — спросил один из них, обращаясь ко мне.

— Э-э-э, — было моим невразумительным ответом, потому как я знала только Яру, или же Ярославу, Кривильскую, то есть себя, а вот никаких Эженов на моей памяти не было.

Не зная, что говорить, я обернулась и вопросительно посмотрела на стоящих в нескольких от меня шагах родителей. Мама утвердительно кивнула, едва заметно поджав губы. Но её недовольство было обращено не ко мне, я это точно знала.