Вдали от суеты (ЛП) - Аделер Макс - Страница 47

   Могу себе представить, как шведы, жившие в те годы в поселении, стояли на Баттери и с негодованием наблюдали за голландцами, возводившими форт; не трудно представить себе ужас и смятение, наполнившие эти скромные маленькие дома в Новом Стокгольме, когда неприятель установил свои медные орудия в бойницах форта, после окончания строительства, и мог, при желании, посылать ядра над носами направлявшихся к городу шведских кораблей, или же заставить их свистеть над крышами деревни, просто развлекаясь. Я многое отдал бы, миссис Аделер, чтобы в одно прекрасное мгновение на денек оказаться в прошлом; увидеть Новый Стокгольм и населявших его людей, какими они были; чтобы увидеть предводителя голландцев и горстку его подчиненных, в крепости, хвастающих своей доблестью, - бросит вызов врагу на его же собственной территории. Но увы! Взгляните! Ничего не осталось от древних зубчатых стен. На том месте, где они некогда возвышались, растет трава, и деревья склоняют свои ветви над песчаным пляжем, похоронившим их под собой.

   Он был бы, возможно, забыт навеки, если бы Ирвинг, с присущим ему чувством юмора, не написал о нем в "Истории" Никербокера, где говорится о том, как раздраженные шведы захватили форт и держали здесь в заточении надоедливых голландцев, и как, когда весть об этом достигла острова Манхэттена, голландцы выслали сюда целую армию, которая не только отвоевала форт, но и изгнала почти всех жителей деревни.

   Ужасный плач стоял в общине в тот день, когда несчастных людей выгоняли из их домов и отправляли в изгнание; и хотя Никербокер описывает эту историю с известной долей юмора, мне она всегда казалось преисполненной пафоса.

   Это место было средоточием довольно странных личностей, оно также было свидетелем весьма печальных сцен в те давние времена. И, если верить местным преданиям, далеко не все старые суровые воины обрели вечное упокоение. Здесь больше не ведется боевых действий, за исключением схваток городских мальчишек, а дымоходы больше не подвергаются опасности быть уничтоженными ядрами. Но, как поговаривают, иногда среди тенистых зарослей можно встретить призрак какого-нибудь древнего голландца, павшего здесь на поле битвы.

   Безрассудные смельчаки, приходящие к старому форту Лейн в определенное время года после наступления темноты, могут встретить обезглавленного голландца, в странном и призрачном наряде марширующего вверх и вниз по берегу, может услышать крики часовых, произнесенные на незнакомом языке, доносимые до него ветром. Есть те, кто слышал шум пролетающих в сумерках над крышами пушечных ядер, увидеть которые не в состоянии ни один смертный глаз; часто, во время бури, доносится рокот пушек, перекрывающий рев ветра, а из призрачных судов, плавающих по реке, раздаются стенания женщин и детей, до сих пор скорбящих по своим потерянным домам.

   Я не утверждаю, миссис Аделер, что это истинная правда; я всего лишь передаю распространенные слухи. Лично у меня есть сомнения в существовании призрачных голландцев, тем более я не знаю ни одной причины, по которой призрак, если уж он и возвращается на землю, должен присутствовать на ней без головы.

   У судьи Питмана есть поле, с одной стороны ограниченное изгородью, и как-то раз, нанеся сюда визит, мы обнаружили здесь меланхоличного вида корову, с табличкой, закрывающей глаза, между рогов. Обычная табличка, ничего особенного, и тем не менее, она наделала массу неприятностей. В недавнем разговоре со мной, судья попытался вознаградить себя за страдания, причиненные этой табличкой, поведав мне их историю.

   - Аделер, - сказал он, - вы знаете, я стал членом общества трезвости пару месяцев назад, однако вовсе не потому, чтобы я часто выпивал или злоупотреблял спиртным, а чтобы порадовать свою старуху. Вы знаете, как женщины относятся к употреблению спиртного их мужьями. Но я не об этом. Моя корова повадилась перепрыгивать через забор, и я ничего не мог поделать, что ее отвадить от этой привычки. Она была самым отвратительным животным, какое я когда-либо встречал. Так что я, наконец, взял табличку и приспособил ее у нее между рогами. Это ее остановило. Но она приходила к тому самому месту, где прежде прыгала, и стояла там в течение нескольких часов; в один прекрасный день мимо проходили рекламные агенты, - одни из тех отвратительных типов, которые всюду оставляют свою рекламу, - и, увидев пустую табличку, решили ее использовать.

   - Для рекламы какого-нибудь лекарства, я полагаю?

   - Нет, для рекламы какой-то горькой настойки, вызывающей аппетит; они написали на табличке следующее: "Покупайте горькую настойку Брауна, она полезна для вашего желудка. Кроме того, она пригодна для изготовления прекрасных коктейлей".

   - Что, конечно же, не могло понравиться обществу трезвости, не так ли?

   - Да, сэр! Табличку увидел секретарь, он принес ее в совет директоров; они разозлились, вызвали меня к себе и хотели выгнать за рекламирование спиртных напитков, а именно горьких настоек и коктейлей.

   - Это было несправедливо.

   - Конечно, сэр; для меня настали трудные времена, поскольку я никак не мог доказать свою невиновность и выглядел в их глазах мерзавцем и негодяем. Я заменил табличку на корове; но тот негодяй, который попытается что-нибудь на ней написать, какую-нибудь рекламу, вряд ли вернется домой; я покажу ему, где раки зимуют, попомните мои слова!

   - Я не сторонник насилия, судья, но, должен сказать, при таких обстоятельствах любая строгость была бы оправдана.

   - Во всяком случае, это послужит уроком другим мошенникам, - продолжал судья. - Что же касается напитков, то со мной произошел один любопытный случай. Прошлой зимой я прочитал в газете рекламу... Вот она, сейчас я прочту ее вам. Я сохранил ее, как прелюбопытнейший курьез. Сейчас, сейчас; куда это, интересно, я ее задевал? Ах, да, вот она. - Судья извлек из своего бумажника газетную вырезку. - Так вот, сэр, я прочитал в Аргусе следующее:

   "Чрезмерно влажные и морозные зимы очень вредны для человеческого организма; простуда, воспаление легких и даже смерть могут стать их последствием, если человек не укрепляет свое тело тонизирующим средством, таким как настойка Бланка, которая улучшает пищеварение, очищает кровь, делает легким желудок и повышает аппетит. Эта настойка является чисто лекарственным средством, не содержащим опьяняющего элемента".

   Поскольку я очень забочусь о своем здоровье, особенно в зимний период, это меня обрадовало. Я пил эту настойку в течение холодов, а когда наступила весна и я собирался бросить это делать, то, признаться, испугался, прочитав в Аргусе следующее:

   "Внезапные изменения температуры, характерные для весны, и ослабляющее воздействие солнечного тепла, делают этот сезон одним из опаснейших для человеческого организма, становясь причиной озноба, лихорадки и заболеваний, связанных с закупориванием сосудов и затруднительной циркуляцией крови. Избежать всего этого можно, помогая желудку и увеличивая его работоспособность за счет постоянного использования горькой настойки Бланка".