Рита, море и Рыжка-царевич (СИ) - Саева Ева - Страница 22

Ночью ей приснились сразу Иосиф Сталин и Петр I. Рита привычно спешит в свой кабинет, причем, за окнами темно, видимо еще очень рано. Она подходит к двери и слышит голоса. Обескураженная девушка пытается выяснить, кто из сотрудников посмел занять ее место. Она чуть-чуть открывает дверь и видит в своем кабинете: Иосифа Виссарионовича и Петра Алексеевича. Оба великих правителя курят трубки. Сталин восседает в кресле Риты,

Петр I, шагает по кабинету, заложи руки за спину. Его движения быстры, голова немного конвульсивно подергивается. Высокая фигура императора высится над столом и кажется, что его рост не два метра с небольшим, а много выше. Зеленый кафтан, надетый поверх красного вышитого золотом камзола, слегка потерт, но выглядит добротно. На шее императора завязан внушительный белый бант. Кюлоты — короткие штаны до колен, такого же зеленого цвета, что и кафтан, на боковых швах поблескивают крупными медными пуговицами. Белые шелковые чулки не отличались белизной как будто император зашел в кабинет от станка или с улицы. Тупоносые туфли с массивными пряжками, поскрипывают при ходьбе под внушительным весом Петра.

Иосиф Виссарионович, в своем неизменном военном френче и из-под которого выглядывал воротничок идеально белой рубашки, с гладко причесанными пышными волосами и такими же усами, вел себя, как всегда, невозмутимо. Неизменная трубка в его руки затухла, видимо вождь народов о ней забыл.

Правители о чем-то разгоряченно спорят, Петр разворачивается, подходит к столу и опирается на него так, что скрепят ножки.

— А я упреждаю еще раз, что конфуза сударыне Рите не позволю. Мы знаем ваши «крайние меры»: «Лес рубят, щепки летят», — Петр выпрямился во весь рост, а потом резко наклонился к Сталину, — наслышаны премного о диавольских делах ваших.

— Не стоит так распыляться, уважаемый Петр Алексеевич, — невозмутимо проговорил «вождь народов», — вы не до конца понимаете создавшейся политической обстановки. Товарищ Рита еще не достаточно, а правильнее сказать, слабо подготовлена, чтобы сразу погрузиться и осознать остроту сегодняшнего момента. Я очень даже считаю Риту своим товарищем, но она не сильна духом, не прошла требуемую закалку.

— Доселе ведомо было о ваших недобрых намерениях, — Петр I отошел к окну, — репрессии, пытки клопами, лагеря. Не спросясь ни нас, ни других, самолично учреждали. Не позволю, — закричал он и ударил кулаком по столу так, что с графина слетела крышка, — сударыня Рита прежде всего под моею личной защитою. Любовь к отечеству превеликая ведет ее.

При этих словах Рита в коридоре приняла величественную позу, подняла брови и продолжала слушать разговор великих о своей особе.

— Ее не закопают в зимнюю стужу в снег, и не уморят голодом и не посильным трудом на верфях? — Иосиф Сталин достал из кармана свои любимые папиросы "Герцеговина Флор", размял из одной табак в трубку, — меня всегда интересовало, Петр Алексеевич, а вы какой табак предпочитаете?

— Аглицкий мы курим, — Петр пыхнул табаком, — Ахтубинская компания всесмешно провалилась по незнанию системы выращивания и расходам великим. А сейчас травят народ российский диавольским заграничным зельем?

— Не вы ли привезли в Россию это диавольское зелье? — Иосиф Виссарионович чиркнул спичку и задымил трубкой, — дворец графа Одинцова построили ваши люди, — он хитро ухмыльнулся в усы, — и вам решать, откроем мы товарищу Рите все тайны или нет.

— Все заедино не можно, — отрезал царь Петр и сверкнул своими крупными черными глазами, — одну пока откроем. А дале подумаем. Поелику грандиозная кумпания. С Катерины доколе надобно еще допрос учинить. Ее фавориты тута гудили.

— Согласен, — Сталин даже трубку вынул изо рта и, по привычке, спрятал улыбку в усы, — Екатерину Алексеевну мы обязательно спросим. Но, без особого пристрастия.

— Не пристало императорам российским на дыбе висеть, — Петр гордо заложил руки за спину и вновь отошел к окну. Тяжелая шпага с дорогой украшенной рукоятью звенела на его перевязи.

— А что же вы, Петр Алексеевич, своего сына на дыбе допрашивали? — очень медленно проговорил Сталин уставил свой ястребиный взгляд на зеленый бархат стола.

— А что же вы, Иосиф Виссарионович, — Петр нервно бросился к столу и облокотился на него так резко и сильно, что стаканы у графина упали, — не поменяли своего сына на прусского генерала?

Взгляд Сталина помрачнел, цвет глаз перешел на темно желтый, почти коричневый. Он вынул трубку изо рта, и держал ее в руке, опираясь на стол. Даже Рите за дверью было отчетливо видно, как рука нервно дрожала.

— Того требовала политическая обстановка, — тихо и твердо сказал «вождь народов», но в его голосе чувствовалась отеческая боль, — эта рана кровоточит у меня и сегодня.

— И у меня за Алешку душа изболелась, — Петр схватился правой рукой за ворот, расстегнул кафтан и вновь выпрямился. Рите показалось, что еще чуть-чуть и он заденет головой люстру, — но слава Российская превыше всего. Дела государства сиречь наиважнейше.

— Поэтому правители и теряют своих детей на благо государства, — Сталин сдержал свои чувства, не меняя спокойного выражения лица, медленно поднялся с кресла, — откроем товарищу Рите еще одну тайну. На том и порешим.

— Жизни за нее не пожалею. Они глупые своим умом хотят жить, без нас дела великие решать. Еще раз упреждаю, с сударыни Риты не должен упасть ни один волос, — Петр смотрел на собеседника черными немигающими глазами под тонкими бровями, — Иосиф Виссарионович, упредите своих людей.

— Согласен с вами, Петр Алексеевич, — шаги Сталина приблизились к двери.

Рита вытянулась в струнку и прижалась к стене, как дверь широко распахнулась и два великих правителя прошли по коридору, каждый своей походкой, и скрылись на повороте.

«А если они не упредят своих людей, — мелькнуло у нее в голове, — что будет тогда?» — и проснулась.

Мы сразу организовали лестницу и вытащили обоих. Газ там реально скопился, рядом дышать нечем. И самое страшное, что произошел обвал. Недлинный: метра три в длину, и в ширину метра полтора. Мы людей из опасной зоны вывели, сейчас грузовик вытаскиваем краном. Только бы больше обвалов не было, а то, неизвестно, что там, под нами. Не совсем осознавая происходящее, девушка резко села на кровати. Котенок, спавший на плече, опять шлепнулся на одеяло, быстро вскочил, вытянулся дугой и потянулся. Рита обвела глазами спальню, все на месте, как и было вчера.

— Опять кошмар приснился, — проговорила она нарочито громко, показывая всем, что совсем не боится, — Рыжка- царевич, ты же меня защищаешь? — спросила она, глядя котенку в глаза.

Котейка заурчал, полизал ее пальцы, и, открыв глаза, в упор посмотрел на Риту.

— Купаться в холодной воде я сегодня не пойду, — она вновь легла и прижала к себе Рыжку, — давай еще поспим. Сколько сейчас времени? — дотянулась рукой до телефона, — половина седьмого. Это же надо так рано просыпаться из-за кошмарных снов.

Спасть уже не хотелось. Рита включила ноутбук, еще раз прошлась по информации о субботниках: как проводят, что говорят, цель. Выбрала из текстов нужные слова и подготовила приветственную речь.

К восьми часам, она уже посетила кухню. Завтрак, предложенный шеф-поваром превзошел все ожидания. Сырники со сметаной таяли во рту и имели божественный вкус. Рита утвердила меню на обед после субботника.

В девять часов устроили общее построение. На субботник вышло девятнадцать человек. Рита торжественно произнесла пламенную речь, призвала «трудящиеся массы» к великим свершениям на благо отдыхающих отеля «Граф Одинцов». Сергей Петрович высказался примерно в этом же духе, не забывая напомнить о соблюдении требований техники безопасности. Под торжественную музыку всем, готовым внести свою лепту на благо будущих гостей, повязали на шеи косынки и колонной двинулись вглубь парка.

Завхоз и Рита указывали, какие деревья необходимо спиливать, совместно с бригадиром вальщиков, обсуждали направление валки. У второго корпуса оставили три старых развесистых клена, решили обустроить беседку под названием «Кленовая роща». Постепенно парк пустел, проглядывались аллеи и беседки, находились целые и поломанные постаменты для статуй. Целые общими усилиям ставили на место, треснутые и развалившиеся грузили на эвакуатор с указанием местоположения и увозили в ремонт.