Чертоги демонов (СИ) - Кири Кирико - Страница 64

Жарки смотрела куда-то в угол комнаты потухшим взглядом. С уголка губ тонкой струйкой стекала кровь. Она же ярким красным пятном расползалась по одежде, стекала вниз и собиралась на полу под ней.

Всего…

Несколько минут назад она была жива…

Миланье держалась из последних сил. Пыталась удержать сознание в своих цепких ладошках, потому что чувствовала, что, если сорвётся, одним криком уже не обойдётся.

Сейчас она с ужасом и испугом чувствовала внутри себя какую-то силу, доселе которую не встречала. Та разрывала её, требовала выхода вместе с болью, и Миланье очень боялась. Не понимала, как контролировать это и как удержать внутри. Не было рядом ни матери, ни кого-то ещё, кто смог бы ей объяснить, что делать. А боль и шок лишь усиливали это, словно подпитывали, делая неподконтрольной даже ей самой.

Потому единственным способом, которым Миланье воспользовалась – удержать всё внутри себя. Всю боль, всю грусть и ненависть, страх и печаль внутри себя. Не дать им воли и таким образом удержать и собственную силу. То, о чём она мечтала, теперь, подобно цветку, расцветало внутри неё.

Она зажмурилась, вся сжавшись, будто пытаясь сдавить силу внутри себя, запихав в маленькую коробочку. Просидела так минуту, роняя слёзы от боли, которая, даже будучи душевной, доставляла физические страдания.

И несмотря на то, что душевная боль никуда не делась, самообладание потихоньку возвращалось к ней. А вместе с ним отступала эта пугающая сила, грозящая извергнуться на окружающий мир подобно вулкану.

Вдох, выдох, вдох, выдох… Ей показалось, что стало значительно легче. А вместе с этим она заволновалась о других.

- К-кент? – тихо позвала она, посмотрев на дверной проём. Никто не отозвался. – Кент!

Миланье посмотрела на демона, которая безучастно лежала в луже крови. Теперь ей было не помочь. Даже обладай Миланье магией, Жарки больше не дышала, и поделать здесь она ничего не могла. Лишь поджала губы и бросилась на улицу.

- Кент! Кент, где ты?! Кент!

Её крик эхом разносился по окружающему лесу, теряясь в его дебрях. Ответа не последовало. Миланье лихорадочно оглядывалась, пытаясь найти взглядом его массивную фигуру. Она пробежала участок, пока не дошла до сломанного забора. Оглянулась и бросилась к лесу.

- Кент! Кент! Ты где?! – её крик терялся в наступающих сумерках.

Она не могла его бросить. Не теперь. Когда все, кто её окружал, исчезли или погибли, казалось, что Кент остался последним живым и настоящим. Всё остальное казалось эфемерным, ненастоящим, каким-то чудным и непонятным для неё.

Каким бы малум ни был, теперь он практически самое близкое для неё существо из всех, кого она теперь знала. Всё же им пришлось через многое пройти, и сейчас, после таких новостей, после всего, что она пережила и увидела, Миланье не хотелось оставаться одной. Она боялась этого, остерегалась, словно одиночество было страшным монстром.

Только не одна. Только не сейчас.

- Кент! Кент, ты где?! Кент!!! – заплакала она и бросилась в лес.

Пробежала через забор и практически сразу увидела его, валяющегося около деревьев.

- Кент!!! Кент!!! – Миланье пищала, как сирена, упав на колени около него и с трудом перевернув его тело на спину. – Кент! Проснись, Кент! Кент, пожалуйста.

Цепкие пальцы вцепились в его массивные плечи и начали трясти, однако она была не в силах сдвинуть его массивное тело даже на сантиметр. Она продолжала кричать, начала его бить по щекам руками с такой силой, что отбила себе все ладони, но ничего так и не добилась.

Это был самый первый раз, когда Миланье почувствовала, что обладает силой. Первый раз для неё, когда она использовала её на окружающих. Настоящая и очень разрушительная. Совершенно не те жалкие искры из ладоней. Это было то, что Миланье так хотела получить. Но, получив, поняла, что боится этого. Боится и ненавидит, так как не понимает, не чувствует и не умеет с этим обращаться.

Миланье познала очень важную вещь – мало обладать силой, надо уметь её контролировать и уметь с ней обращаться. Многие демоны познали это на себе, но всегда были под контролем более опытных и мудрых наставников – собственных родителей. Миланье же столкнулась с этим этапом взросления совершенно одна, не зная и не понимая, что нужно делать дальше.

Кент возвращался в сознание рывками. Из кромешной темноты его выдёргивали какие-то вспышки боли, но очень быстро он тонул обратно во темноте. И так несколько раз. Это походило больше на сон, из которого Кент не спешил выходить или же не мог проснуться. Он не чувствовал себя, где-то там он слышал непонятные звуки, однако точно так же не воспринимал их.

Но вот он начал просыпаться. Медленно, будто нехотя, возвращаясь в реальность. Он чувствовал… чувствовал что-то холодное и мокрое, что лилось ему на лицо. Это даже немного отрезвляло, возвращало чувство реальности. А вместе с этим он слышал невнятные жалобные бормотания, которые доносились от девки буквально рядом с ним.

- Ну давай же, ну просыпайся! Не оставляй меня здесь одну, глупый идиоть… Пожалуйста, проснись же! Кент! Кент, очнись, пожалуйста! Я всё прощу!

- Это ты простишь меня? – прохрипел он, отмахнувшись от фляги, из которой поливала его Миланье, пытаясь привести в чувства.

В грудной клетке всё болело, словно бы перед этим в него врезался грузовик. Сломало ли рёбра или же просто у него огромный синяк, как от пули, на груди, Кент не знал, но вряд ли что-то хорошее. Каждый вдох сопровождался болью, которая простреливала в нескольких местах. Голова шла кругом, а глаза нехотя пытались привыкнуть к свету. Всё плыло.

Кент невольно потянулся к затылку и нащупал огромную шишку, на которой засохшей коркой чувствовалась кровь.

Вот тебе и снял один раз шлем, - хмуро подумал он, посмотрев на демонессу.

Вся заплаканная, красная, лицо припухло, глаза прищурены и заполнены слезами. Щёки мокрые, а из носа текут сопли. Под одной ноздрёй так вообще пузырь образовался из соплей. Рот весь скривился и приоткрылся, словно она вот-вот начнёт реветь снова. Миланье, не отводя взгляда, смотрела на него, шмыгая носом.

- Ты что плачешь, дура? – пробормотал он, поморщившись. В горле пересохло. - Это я должен плакать, сучка облезлая… Это ж надо так ушатать… Ты вообще какого хера там устроила?!

- П-п-прости меня… мне так жаль… - она едва справлялась с тем, чтоб ещё раз не разреветься.

- Какого хера ты орала? Чо она сделала тебе?

- Ничего…

- В смысле ничего?! Ты орала же благим матом, словно тебе лицо обгладывают!

Кент не понаслышке знал, как орёт человек, которому обгладывают лицо. К тому же, он и сам видел это. Так себе зрелище, учитывая, помимо крика, ещё и звук того, как плоть отрывают от лица.

- Я… я не из-за этого кричала…

- То есть она тебе ничего не сделала? – он наконец понял, насколько сильно облажался.

- Нет… - покачала головой Миланье и расплакалась. Послышалось негромкое «у-у-у». Но это она ещё сдерживалась.

- Твою же мать… - выдохнул он.

Кент никогда не был моралистом или тем, кто сильно страдает, когда кого-то убивает. Однако это совершенно не значило, что он мог спокойно относиться к тому, что засадил пулю в того, кто этого не заслуживал. А учитывая последние события, то даже если это демон.

Я только что практически подтвердил для других, что люди – зло, пусть и не хотел этого. Пойди объясни, что это случайность.

Получалось, что она их впустила и помогла, а взамен получила лишь очередь из автомата.

Но откуда он-то знал?! Кент покосился на плачущую мелочь.

- Так какого хера ты орала, дура? Я из-за тебя вообще левого демона прибил, - прорычал он.

Миланье подняла к нему опухшие глаза. Было видно, что ей очень тяжело в душе, она едва сдерживается, чтобы не поддаться истерике, и следующие слова даются ей с трудом, однако дрожащими губами произнесла:

- Мою маму… и сестёр… я узнала, что их убили…