Чертоги демонов (СИ) - Кири Кирико - Страница 54

- И тогда мы поговорим, - не оборачиваясь, ответил Кент.

- Нет-нет, мы поговорим сейчас! Эй, а ну-ка повернулся ко мне! Это не предложение!

- Кстати, Миланье, что значит твоё тяпа-тяпа? – спросил Кент, не отрываясь от бинокля.

Переправа пользовалась определённой популярностью. По крайней мере ходил плот туда-сюда каждые десять минут. Значит, демонов там может быть и немало, хотя за раз он насчитал фигур пять. Рискнуть или идти дальше? А что, если дальше будет только прямая река? Конечно, это маловероятно, однако это же ад. Здесь светит солнце, но оно не мешает бродить по земле покойникам и летать демоническим птеродактилям.

- Так что, скажешь, что значит тяпа-тяпа? – отнял он бинокль от глаз и посмотрел на Миланье. Та с тем же сердитым лицом и скрещёнными руками висела на дереве.

- Сними меня, и я те покажу.

- Снять тебя? Ну смотри, но не дай бог опять хрень какую-нибудь сморозишь, свяжу просто.

Кент подошёл, сдёрнул её с ветки за рога и поставил обратно на землю.

- Хорошо, - кивнула Миланье. – А теперь протяни руку.

- Зачем это? – нахмурился он.

- Просто протяни, - неумолимо повторила она.

Кент вздохнул и протянул руку вперёд. Но едва она оказалась прямо перед носом Кента, как Миланье резко вытянула голову вперёд и тяпнула его зубами за палец. Кент тут же отдёрнул руку.

- Ауч! Твою же… Тц… блин… мелкая, это было больно, чтоб ты знала. М-м-м… Так какого хрена? – зло посмотрел он на неё. Не то чтобы она сильно приложилась зубами, однако из маленьких ранок на пальце теперь медленно капала кровь, а боль прострелила так сильно, словно она попала по нерву.

- Видишь, ты тоже издаёшь звуки. Например «м-м-м» или «тц», или «ауч». Вот и я издаю звуки. Звуки недовольства. Сами собой получаются.

- Я тоже буду скоро издавать такие же звуки недовольства. Ты объяснить могла словами?

- Но лучше показать, верно? – улыбнулась она, от чего получила подзатыльник, но улыбка меньше не стала. – Кстати, пахнет кровью. Демоны некоторые могут почувствовать. Давай его откусим, чтоб не мешал?

И тут же довольная получила второй подзатыльник.

- Хватит паясничать, - прогудел он. – Нам надо как-то скрытно перебраться на нём.

- С твоими размерами это будет сложно. Ты во-о-он какой большой! – развела она руки в стороны, показывая. – Хотя всё равно меньше Роро.

- Я не знаю никакого Роро.

- И он тебя не знает. Иначе бы скорее всего съел. Но почему бы нам просто не попросить? – спросила в очередной раз Миланье, склонив голову в бок.

- Потому что я человек, - в очередной раз ответил Кент.

- Звучит, как страшное заболевание, - оскалилась она. – Кент, ты болен человеком?

Кент смерил её взглядом, но промолчал.

Болен человеком… Кент много раз слышал эту фразу: человечество больно или мир болен, и что он нуждается в том, чтоб его вылечили. Теперь после её слов можно понять, чем болен мир и человечество. И как его исцелить.

Скажет же… - поморщился Кент.

- Так, ладно, наверное, сначала надо будет зачистить, - пробормотал он задумчиво.

- Ты же шутишь, верно? – неуверенно улыбнулась Миланье.

- Боюсь, что нет, - покачал он головой. Его голос был тихий, низкий, слегка задумчивый. – Иначе нам не пройти там. Порвут ещё на подходе, а других путей я не вижу.

- Потому что ты их не ищешь!

- Из-за того, что не хочу рисковать.

В воздухе повисло неприятное, даже немного злое напряжение, которое пропитывала обоих.

- Кент, - тихий голос Миланье заставил его обернуться к ней слегка удивлённо. Она держалась уверенно, но лицо было даже не сердитым, скорее целеустремлённым. – Не надо.

- Предложишь другой вариант? – нахмурился он, чувствуя раздражение. - Только тот, где мне не придётся рисковать своей жопой.

- Мы можем подойти и попросить. Ведь ты даже не пробовал, а уже всех считаешь врагами!

- Мы и так враги, - заметил он, подтянувшись и выпрямившись перед ней, словно принял вызов.

- Но мы с тобой не враги. Мы вместе идём столько и ещё не убили друг друга. Даже тогда, в деревне.

- Тогда ты была на самом краю, Миланье, практически перешла черту, но я закрыл глаза. Второго раза не будет. И не строй иллюзий по поводу меня. Я убиваю демонов. Ты лишь исключение.

- Тогда сделай исключение и для них! Не надо, Кент. Все эти враги, о которых ты говоришь – они в твоей голове. Никто не хочет воевать.

- Но именно голова решает всё. Нежелание воевать не мешает им ненавидеть и желать мне смерти. Ты даже не знаешь, может там демон, потерявший против нас своих детей. Он мне тогда глотку при первом же взгляде перегрызёт.

- Нет! Не будет такого! Я не разрешаю тебе убивать демонов! – топнула она ногой.

- Или что, Миланье? – поинтересовался он. – Ты говоришь, чтоб я их не убивал, но ты лишь маленькая девочка. Ты не понимаешь ни меня, ни мира, ни других. Ты исключаешь тёмные чувства из своего счастливого видения.

- Я понимаю, - мотнула головой Миланье. – Пусть я и маленькая, но я вижу, что мы можем не воевать!

- Но ты никогда не воевала и не была в тех мясорубках, что бывал я. Тебе не приходилось видеть то, что видел я, проходить то, что проходил я. Ты не видела смерть других и потому тебе легко прощать, тебе легко говорить «не надо».

- Но я видела, что вы сделали с деревней! Я видела это всё, но не пытаюсь вгрызться тебе в глотку, верно?! – громко ответила Миланье со своим упорством в голосе.

- Ты это увидела один раз. Всего один единственный раз, и то только последствия. Но сталкивайся ты с этим постоянно? Будешь смотреть на это постоянно? Настолько часто, что это просто пропитает тебя? Или если застанешь дорогого человека убитым, смогла бы сказать «я прощаю тебя»? Смогла бы отпустить это?

Он внимательно смотрел на неё. И пусть Миланье не видела, она чувствовала этот взгляд. Внутри себя она уверенно сказала: да, но… это всего лишь внутри. А произойди это в реальности?

- Эта война заставляет ненавидеть, - продолжил Кент. – Даже когда всё исчерпано, ты просто ненавидишь их за то, что они сделали когда-то в прошлом. И эта боль остаётся, её хотят выместить на виновниках и всех, кто с ними как-то связан, даже если всё закончено. А я всего лишь солдат, который воевал против демонов и видел, что они делали с другими. Ты можешь винить меня в ненависти к своему роду, но ты не можешь судить меня. Даже если я прощу их, не факт, что они простят меня.

Миланье понурила голову. Голова Кента была тоже опущена.

Но он слышал собственный голос. Тихий и спокойный.

Но ты воюешь не поэтому, не так ли?

Он не обманывал себя. Но и правду никому бы не сказал. Ведь главное заключалось в том, что война зачастую принимала характер личной ненависти. Даже если этот человек им ничего не сделал, и даже если он и не воевал, то всё равно его будут ненавидеть, так как он является сторонником их врагов. Всё, что связано с врагом, становится объектом противника ненависти, потому что для них все они единое целое. За примером ходить далеко не надо – вся история человечества пронизана этим.

Солдаты убивали демонов, но не только тех, кто лез в атаку. Те же гнёзда или города – их уничтожали, потому что там тоже жили демоны. Их ненавидели за то, что те сделали и продолжали делать. Возможно, тем самым они хотели обезопасить себя от мести со стороны жителей, но…

Правда в том, что люди просто ненавидели демонов, и те не вызывали, в отличие от той же Миланье, своим видом сострадания. Слишком непохожие, чтоб сострадать, и слишком много сделавшие, чтоб остановиться.

Люди в их глазах должны были выглядеть похоже.

- Но… всегда есть время попробовать простить, верно? – очень тихо и мягко спросила Миланье, не поднимая головы. – Если никто не пробует, если никто не протягивает руку, то этого никогда не произойдёт. Камнепад с маленького камня, а ливень с первой капли дождя.

- Очень красивое сравнение, - приподнял голову Кент. - Кто тебе это рассказал?