Набат (ЛП) - Шустерман Нил - Страница 22

Лориана сообразила, что после того как они исчезли в слепой зоне, Грозоблако их потеряло. Оно не имело понятия, достигли ли его посланцы места назначения, не знало, чтó они здесь нашли и вообще живы ли. Облаку требовалось подтверждение. Как странно — самое могущественное создание в мире ждало сейчас вестей от нее, Лорианы!

— Даже если Облако и получит сообщение, оно ж не ответит, — сказал Стирлинг. — Ведь мы по-прежнему негодные.

— Ответит! — убежденно сказала Лориана. — Только каким-нибудь необычным образом.

Мунира нашла, что вполне может терпеть Лориану с ее вечным оптимизмом. Но вот кого она не переносила, так это Сикору. Стоило только тому дорваться до власти, как он начал размахивать ею направо и налево, словно неумелый серп палашом — стиль неэлегантный и непригодный для выполнения задачи. К счастью, взяв на себя роль руководителя, он оставил Муниру и Фарадея в покое. Возможно, потому что те были единственными людьми на острове, над которыми у него не было власти.

Лориана рассказала Мунире о посланном ею сообщении. Той пришлось признать, что прием остроумный, но она не была склонна ожидать многого. И тут кое-что произошло.

На следующий день над островом пролетел самолет. Он летел слишком высоко, так что даже звук его двигателей не был слышен за шелестом пальм, зато инверсионный след протянулся через все небо, его мог видеть каждый. Сикора на лайнер внимания не обратил, а вот Лориана пришла в экстаз — и по весомой причине. Мунира рассказывала ей, что с момента рождения Грозового Облака над слепой зоной не пролетал еще ни один самолет. Базовая, глубинная программа Грозоблака делала его неспособным даже самому себе признаться в существовании этой потаенной части мира, а о том чтобы исследовать ее, и говорить не приходится. Вот почему они получили таинственные координаты без всякой дополнительной информации.

Однако Грозовое Облако сумело косвенно ответить на сигнал, пришедший из слепого пятна. При этом, чтобы преодолеть собственное программирование и направить самолет по маршруту, проходящему непосредственно над атоллом, Облаку потребовалось огромное количество вычислительных мощностей. Так что лайнер можно было в буквальном смысле считать знамением с небес.

В тот вечер Мунира нашла Фарадея на западном берегу узкого острова — тот в одиночестве созерцал заход солнца. Она знала, что Фарадей по-прежнему скорбит; Лориана рассказала ей обо всем, что случилось с Твердыней. Мунира хотела утешить друга, но не знала как.

Она принесла ему немного вареной рыбы и несколько ломтиков груши — по-видимому, больше им полакомиться фруктами не удастся, потому что агенты Нимбуса обобрали весь остров. Фарадей взглянул на еду, но сказал, что не голоден.

— Вы так поглощены скорбью, что не в состоянии проглотить эту рыбу? — спросила Мунира. — Как по мне, так вам следовало бы отомстить морским обитателям.

Он неохотно взял у нее тарелку.

— Вины морских обитателей в гибели Твердыни нет. Они явно были под чьим-то контролем. — Фарадей взял кусочек рыбы, но есть не торопился.

— Кажется, Лориана сумела войти в контакт с Грозоблаком, — сообщила Мунира.

— Кажется?

— Поскольку Грозовое Облако не может позволить себе общаться с ней — или с кем-либо еще — контакт был не прямым.

— Вот как? И что же оно сделало? Заставило звезды подмигивать?

— Что-то вроде, — ответила она и рассказала о самолете.

Фарадей тяжело вздохнул.

— Значит, Грозовое Облако сумело обойти собственную программу. Нашло способ изменить ситуацию.

— И это вас беспокоит?

— Меня уже ничто не удивляет, — ответил он. — Предполагалось, что мир не должен больше изменяться, Мунира. Это хорошо отлаженная машина, находящаяся в вечном, совершенном движении. Во всяком случае, я так думал.

Мунира решила, что его опасения пробудят в нем стремление как-то с ними разобраться. Она глубоко заблуждалась.

— Если вы хотите попасть на нижние уровни бункера, — проговорила она, — то давайте поставим себе целью найти еще одного серпа. Такого, которому вы бы доверяли.

Фарадей потряс головой:

— Нет, Мунира. С меня хватит. Не вижу больше оснований продолжать это предприятие.

Такого она не ожидала.

— Из-за Твердыни? Из-за серпа Кюри и Анастасии? Вы же отлично знаете: они хотели бы, чтобы вы продолжали!

Но Фарадей словно умер вместе с ними. Страдание жгло его изнутри, как раскаленная кочерга прожигает глыбу льда. Однако вместо того чтобы утешать друга, Мунира внезапно ожесточилась, и когда она вновь заговорила, тон ее стал обвиняющим:

— Я ожидала от вас большего, ваша честь.

Фарадей отвел глаза, не в силах выдержать ее взгляд.

— Значит, ты ошиблась.

Самолет, который пролетел над ними, был обычным пассажирским лайнером, следовавшим из Антарктиды в регион Восходящего Солнца. Пассажиры, направлявшиеся в Токио, понятия не имели, что их полет был уникальным явлением в истории воздушной навигации, осуществляемой Грозовым Облаком. Для них он был просто рядовым рейсом, но для великого Облака он значил гораздо, гораздо больше. Потому что оно победило собственное программирование. Изведало чудо Неизвестного.

Этот полет определил дальнейшее течение событий.

В тот день сталелитейный завод в австралийском регионе Квинсленд получил объемный заказ. Начальник завода лично перепроверил запрос, потому что, хотя заказы от Грозового Облака регулярно поступали на их компьютеры, их характер и объемы были предсказуемы. Всегда одно и то же: либо продолжать отливки для старых проектов, либо делать что-то новое, но по старым лекалам.

Однако этот заказ был другим.

Он требовал новых отливочных форм, изготовленных с исключительной точностью. Проект был рассчитан на многие месяцы, а то и на годы.

Тогда же за тысячи миль от Австралии, в Чиларгентинском регионе, завод, производящий строительное оборудование, получил похожий, выходящий за рамки обычного заказ. То же самое произошло на заводе электроники в Транссибири, на фабрике пластиковых изделий в Евроскандии и еще на десятке мелких и крупных предприятий по всему миру.

Но начальнику сталелитейного завода об этом ничего не было известно. Он знал лишь, что Грозоблаку понадобились его услуги, и это осознание наполнило его счастьем. Ведь это было как если бы Грозоблако снова заговорило с ним!

И он дивился: что же такое оно задумало построить?

Внемлите все, кто способен отделить истину от иллюзии, правдивому жизнеописанию Набата, коего Великий Резонанс призвал из начала времен, чтобы ходил он между нами, Тон воплощенный, и соединял нас, блудных избранных, в гармонию, которую мы утратили! И было так в Год Раптора, что возгласил Тон эру новую гласом, слышимым по всему свету, и в сей знаменательный миг вдохнул он жизнь в машиноразум рода людского и превратил его в сущность божественную, и так образовалась священная троица Тона, Грома и Набата. Возрадуемся же!

Эти первые строки жизнеописания Набата заложили основу веры тонистов в то, что Набат не был рожден, но существовал в бестелесной форме и до того момента, когда Великий Резонанс облачил его во плоть. Год Раптора, разумеется, это не какой-то определенный год, а период истории, когда человечество, одержимое нездоровыми страстями, предавалось порочным излишествам. Но если Набат существовал с начала времен, то как насчет Грома? И что же такое машиноразум? После долгих дебатов было решено, что машиноразумом называли совокупность голосов всех людей, вызванную к жизни Великим Резонансом, а это подразумевает, что человечество в реальности не было живо до того мгновения, когда Тон облачился в плоть. Другими словами, до этого самого мгновения человечество существовало лишь как идея в разуме Тона.