Набат (ЛП) - Шустерман Нил - Страница 1

Работа над этой книгой заняла огромное количество времени — она очень большая, язык ее гораздо сложнее, чем обычно у Шустермана, и эту особенность следовало сохранить, что мы и старались сделать в силу наших умений. Мы работали параллельно, и все равно перевод шел почти девять месяцев. Как всегда, мы, Linnea и sonate10, работали в тандеме, дружно и согласно. У нас был один бета-ридер, Юлия Нестерова — огромное спасибо ей за помощь.

Помимо обычных переводческих трудностей, с которыми сталкивается любой переводчик при работе с текстом Нила Шустермана (масса игры слов, отсылки к чисто американским реалиям, обширный исторический материал), в этой книге мы столкнулись еще и с парой курьезов. Вычитывая главу 47, мы обнаружили, что ее название не соответствует содержанию. Почесав в затылке и ничего не придумав, мы обратились к автору. И автор в ошеломлении ответил: «Вы заметили ошибку, которой не заметил никто в Simon&Shuster! Когда я окончательно компоновал книгу, я следил за плавным течением текста. Много было копипастинга, сдвигов, переносов и всего такого. И, по-видимому, часть главы я влепил не туда. На самом деле глава 48 начинается после таких-то слов». Мы поправили эту ошибку.

А второй курьез — это наличие гендерфлюидного персонажа. Если кто-то не знает, что это такое, то в тексте есть объяснение. Трудность тут чисто языковая. В английском языке нет родов, а в русском есть. Все глаголы в прошедшем времени, прилагательные, местоимения и другие части речи склоняются по родам. И это был форменный ужас. Где это было возможно, мы старались избегать слов, которые могли бы определить гендер этого персонажа; а там, где это не было возможно, пришлось пускаться на ухищрения.

А еще случилось ЧП, когда книга практически была готова. Каким-то невероятным, совершенно непонятным образом из текста выпала целая глава! Хорошо, что мы вовремя это обнаружили и перевели недостающее.

И теперь передаем книгу в руки читателей. Читайте, наслаждайтесь и давайте отзывы!

 Linnea и sonate10 

С безмерным благоговением вступаю я на пост Верховного Клинка Средмерики. Как бы мне хотелось, чтобы это случилось при более радостных обстоятельствах! Трагедия Твердыни не скоро сотрется из нашей памяти. Мы будем помнить о тысячах жизней, прервавшихся в тот страшный день, пока в нас бьется сердце и пока наши глаза способны лить слезы. Имена погибших в ненасытных чревах вечно пребудут на наших устах.

Своим последним волеизъявлением семеро Великих Истребителей оказали мне великую честь, признав за мной право баллотироваться на пост Верховного Клинка; и поскольку единственный кандидат-соперник погиб в катастрофе, открывать запечатанную урну для голосования ни к чему — этим мы лишь разбередим свои раны. Я и серп Кюри не всегда соглашались друг с другом, но она была из числа лучших и войдет в историю как один из величайших серпов всех времен. Я глубоко скорблю по ней — пожалуй, даже больше, чем по остальным погибшим.

Ходило множество домыслов о том, кто ответствен за эту трагедию, ибо она, без сомнения, явилась следствием не природного катаклизма, но злонамеренной, тщательно спланированной акции. Могу успокоить все слухи и домыслы.

Ответственность за катастрофу лежит целиком и полностью на мне.

Ибо остров утопил мой бывший ученик. Роуэн Дамиш, называющий себя серпом Люцифером, — вот кто осуществил это неслыханное преступление. Если бы я не обучал его, если бы не взял под свое крыло, он никогда не попал бы на Твердыню, да и навыков, необходимых для осуществления столь коварного замысла, не приобрел бы. Значит, это моя вина. Мое единственное утешение — что он тоже погиб и его страшные деяния больше никогда не сотрясут мир.

Теперь у нас нет Великих Истребителей, чтобы указывать нам путь, нет высшей власти, определяющей политику Ордена. Поэтому мы все как один должны раз и навсегда забыть свои разногласия. Новый порядок и старая гвардия должны работать вместе на пользу всем серпам в мире.

С этой целью я решил официально отменить в своем регионе квоту на прополки — из уважения к тем серпам, которые испытывают трудности с соблюдением норм. С этого момента средмериканские серпы могут выпалывать столько людей, сколько сочтут нужным, не подвергаясь за это наказанию. Я надеюсь, что другие коллегии последуют нашему примеру и откажутся от соблюдения квот.

Разумеется, найдутся серпы, которые будут полоть меньше, и, чтобы компенсировать это, остальным придется работать больше, но я надеюсь, что мы достигнем в этом вопросе естественного баланса.

— Из инаугурационной речи Его Превосходительства Роберта Годдарда, Верховного Клинка Средмерики, 19 апреля Года Раптора

Он не получил никакого предупреждения.

Только что он спал, а в следующий миг его уже бесцеремонно тащили сквозь тьму незнакомые люди.

— Не брыкайся, — шикнул на него один из них. — Не то хуже будет!

Но он не послушался и, несмотря на то, что еще не окончательно проснулся, сумел вырваться из их цепких рук.

Он мчался по коридору и звал на помощь, но стояла глухая ночь; если кто из окружающих и пробудился, то спросонья вряд ли мог хорошо соображать. Беглец повернул в темноте, зная, что справа лестница, но просчитался и полетел головой вниз, ударился рукой о гранитную ступеньку. Почувствовал, как хрустнули кости правого предплечья. Резкая боль — но лишь на короткое время. К тому моменту, когда он поднялся на ноги, боль уже значительно ослабла, а по телу разлилось тепло. Это сработали наниты, впрыснувшие опиаты в кровь.

Он заковылял вперед, обхватив запястье другой рукой, чтобы кисть не свисала под таким жутким углом.

— Кто там? — услышал он чей-то крик. — Что происходит?

Он побежал бы на голос, но не понимал, откуда тот исходит. Наниты туманили сознание, он верха от низа отличить не мог, не говоря уже про лево и право. Что за проклятье — потерять контроль над рассудком, когда он нужнее всего! Пол под ногами, казалось, превратился в шатающиеся мостки комнаты смеха. Несмотря на все попытки восстановить равновесие, его кидало от стены к стене, пока он не налетел на одного из своих преследователей. Тот схватил его за сломанное запястье. Раздался хруст костей. Даже при нанитах, работающих в полную силу, он так ослабел от боли, что больше не мог сопротивляться.

— Не ищешь легких путей, да? — осведомился преследователь. — Что ж, мы тебя предупреждали!

Он видел иголку лишь один миг: блеснув серебром в темноте, она тут же вонзилась ему в плечо.

Его вены наполнились холодом, а Земля, казалось, завертелась в противоположную сторону. Колени подогнулись, но он не рухнул на месте — его держало слишком много рук, не дававших упасть. Его подняли и понесли через открытую дверь наружу, в промозглую ночь. С последним проблеском сознания он понял, что не может сопротивляться этой неумолимой силе.

К тому моменту, когда он проснулся, рука зажила, а это означало, что он провел в отключке несколько часов. Он попытался пошевелить кистью, но не тут-то было. И не из-за перелома, а потому что его связали. По рукам и ногам. К тому же он задыхался — на голову натянули мешок. Мешковина худо-бедно позволяла ему дышать, но при этом приходилось бороться за каждый вдох.

Он не имел понятия, где находится, зато знал, что с ним случилось. Это называется «похищение». Нынче люди делают это ради смеха — на день рождения, например, или устраивают себе приключение во время отпуска. Но это похищение совсем другое — оно настоящее. И хотя он не догадывался, кто его похитил, он знал почему. Да и как не знать?