Клиническая ординаДура - Шляхов Андрей - Страница 8

– Заведующие у нас не дежурят никогда, – сказала Карманова. – Если смена не явится, звоните начмеду, пусть ищет кого-нибудь.

Перед дежурством Саша лег спать рано – в десять часов. Хотелось выспаться как следует. Мало ли что? Вдруг придется бегать по больнице савраской двое суток подряд… Но стоило ему лечь, как внизу на полную мощность врубили тяжелый рок. Низкие басы беспрепятственно проходили сквозь стены и перекрытия. Саше казалось, что он лежит посреди сцены, на которой выступают «Эйсидисты» или «Цеппелины». Беруши не помогали, потому что от звуков вибрировала кровать. Промучившись около часа, Саша решил спуститься вниз и попросить празднующих наступление субботы слегка приглушить звук.

Увидев, что праздник охватил весь этаж (танцевали не только в комнатах, но и в коридоре), Саша вернулся к себе и впервые в жизни пожалел о том, что у него нет под рукой какого-нибудь снотворного препарата. За неимением лучшего пришлось прибегнуть к аутотренингу. Вернув в уши затычки – хоть какая-то польза от них есть – Саша улегся на спину, закрыл глаза и начал думать о преимуществах проживания в студенческо-молодежном общежитии. Не исключено, что на съемной квартире ему мешали бы спать супружеские скандалы или пьяные драки. А тут – всего лишь музыка, веселые лица и вообще море позитива. Надо бы поскорее свести знакомство с соседями и влиться в этот дружный, судя по всему, коллектив. Незаметно для себя заснул, забыв включить будильник на телефоне. Да даже если бы и включил, то ничего бы не услышал, потому что в ушах плотно сидели затычки.

Вполне вероятно, что репутация ординатора Пряникова была бы навсегда подмочена опозданием на первое дежурство (причем – субботнее!), но там, где нет счастья, на помощь приходит его противоположность. Ровно в шесть часов утра в дверь застучали, да так громко, что стук беспрепятственно преодолел пластиковые заслоны в наружных слуховых проходах и достиг станции назначения – слуховой зоны, расположенной в височной доле коры больших полушарий головного мозга. Примерно так в кинофильмах стучат в двери гестаповцы и полицаи, пришедшие арестовывать подпольщиков.

Открыв дверь, Саша увидел коменданта в компании лысого крепыша средних лет и молодой женщины с массивной нижней челюстью.

– Проверка! – объявил комендант. – Посторонние в комнате есть?

– Нет, – ответил Саша.

– Можно взглянуть?

Саша молча посторонился, пропуская коменданта. Окинув взглядом комнату, тот удовлетворенно кивнул и вышел, бросив на ходу:

– Извините, служба!

Саша сначала слегка рассердился – ну что за проверки в такую рань! Однако, вспомнив о дежурстве, обрадовался – мог бы ведь и проспать.

Пока брился, размышлял о том, что будет, если к нему приедет Алена? Разрешат ли ей несколько дней прожить у него в комнате, благо свободная кровать имеется? Или же не разрешат? Надо бы спросить коменданта… Вероятнее всего, при помощи денег вопрос решить удастся.

В нарушение всех правил, дежурство Саше пришлось принимать не у доктора Сморжевской из терапевтического отделения, а у постовой медсестры.

– Оксана Григорьевна ушла пораньше, – сказала медсестра так, словно ничего особенного не произошло. – Ей надо зайти на молочную кухню за питанием для внучки…

– А если бы я не пришел? – спросил Саша.

– Но вы же пришли! – усмехнулась медсестра. – Да еще и на сорок минут раньше. Так что все в порядке. У нас в отделении трое тяжелых – Наседкин в шестой палате, Гозман в девятой и Хачатурова в десятой. В терапии вроде бы все нормально, только бабка одна скандалит, не переставая, требует, чтобы ее из коридора в палату перевели…

Племянник пациентки, лежавшей в коридоре, «выдернул» Сашу с обхода в кардиологическом отделении. Интеллигентная внешность – очки, аккуратная эспаньолка, галстук – совершенно не сочеталась с яростным блеском глаз.

– Я хочу знать, почему моя тетя, у которой подозревают пневмонию, лежит в коридоре на сквозняке при наличии свободных мест в палатах?! Дежурная врач, которая ее принимала, мне так ничего вразумительного и не ответила, но от вас я не отстану до тех пор, пока тетю не переведут в палату!

В правой руке племянника дрожало раскрытое удостоверение. «Канал Хрон-ТВ, – прочитал Саша. – Корреспондент».

– Через полчаса я приду в отделение и решу этот вопрос, – сказал Саша, стараясь говорить как можно убедительнее. – Если в палатах есть свободные места, то ваша родственница будет переведена. Прямо сразу же. А сейчас позвольте мне закончить обход. Это быстро.

– Я отсюда никуда не уйду! – пообещал племянник. – Буду ждать вас у выхода.

Так и простоял все время столбом у двери. При желании Саша мог бы покинуть отделение через запасной выход, который находился за углом в дальнем конце коридора, но такого желания у него не было. Раз обещал, надо разобраться и решить вопрос. Опять же – человек на взводе, да еще и журналист с телевидения. Поднимет шум, так мало не покажется, а крайним окажется дежурный доктор Пряников.

В единственной двухместной женской палате терапевтического отделения действительно была свободная койка, у лежавшей в коридоре пациентки похоже действительно была пневмония, а в коридоре действительно сквозило, причем – довольно ощутимо. Когда Саша распорядился перевести пациентку в палату, постовая медсестра увела его в ординаторскую, где сказала:

– Да вы что, доктор? «Двушка» у нас только для своих, в нее в понедельник кто-то планово лечь должен. Полежит ваша бабка в коридоре, ничего с ней не случится. А если и случится, так не страшно – восемьдесят два года как-никак!

– Да вы что? – в том же тоне ответил Саша. – Что значит «не страшно»? А племянника вы видели? Он, между прочим, журналист с телевидения. Переводите немедленно под мою ответственность. А в понедельник ваши врачи разберутся кому где лежать!

– Только по распоряжению ответственного по больнице! – упорствовала медсестра.

Ответственным дежурным врачом сегодня был заместитель главврача по гражданской обороне Девяткин. Выслушав Сашу, Девяткин помянул недобрым словом упрямых дур и велел передать трубку медсестре. Ей явно тоже сказал что-то резкое, потому что она запунцовела щеками и насупилась.

– Вы будете иметь дело с нашей заведующей, – предупредила медсестра Сашу.

Сказано это было таким зловещим тоном, словно речь шла о разборках с доном мафии.

Саша в ответ улыбнулся – ну и пусть, не страшно. Он чувствовал себя правым по всем статьям. К тому же и ответственный дежурный его поддержал.

Звонок заведующей терапевтическим отделением Адамовской застал Сашу в ординаторской кардиологического отделения, когда он писал краткие дежурные «дневники» в историях болезни.

– Что вы себе позволяете?! – вибрировал в трубке раздраженный голос. – Что за благотворительность за чужой счет?! Очки себе набираете?! Или вам родственники денег сунули?! А вы знаете, для кого берегли место в палате?! Да что вы можете знать?! Вам лишь бы себя показать, а там хоть трава не расти! Вы что не могли сказать, что у женщины, которая лежит в первой палате какая-нибудь заразная инфекция и к ней нельзя никого подкладывать?! На это у вас ума не хватило, да?! Вам же медсестра русским языком сказала… Тьфу, да что с вами говорить!

В трубке зазвучали короткие гудки. Саша так и не успел ничего сказать. «Однако у них тут и порядочки! – сокрушенно подумал он. – Хам на хаме сидит и хамом погоняет».

Минут через пять Саше позвонил ответственный дежурный Девяткин.

– Ну вы меня и подставили, Михаил Александрович, – попенял он, путая имя с отчеством. – Разве вам не сказали, что место в палате держали для матери начальника финуправления департамента? Мне сейчас Анастасия Владимировна высказала все, что она о нас с вами думает! Если вы думаете, что мне приятно было это слышать, то очень ошибаетесь!

Саша снова не смог ничего ответить, потому что, выговорившись, собеседник дал отбой. Поговорить удалось только с доцентом Кармановой, которая позвонила сразу же после Девяткина.