Симон. Новая глава (СИ) - "Noel Bartoli" - Страница 12

***

В вольере резвилось несколько щенков хаски. Проведя пальцами по прозрачной пластиковой стене, разделяющий коридор и пространство вольера, Симон задержал взгляд на одном.

— Ты уверен? — Кира спросила.

Симон кивнул:

— Ты же знаешь, мама решила перебраться в дом, ей нужна собака.

— Мне кажется, ты торопишься, она планирует переезд только к лету.

— До тех пор он будет со мной. Я хочу, чтобы меня кто-то ждал и встречал. — «Кто-то был верен только мне», — закончил про себя Симон.

Девушка крепче прижалась к его локтю.

— И кого ты выберешь?

Он пожал плечами.

— Щенка? Но им так хорошо всем вместе.

— Посмотри, — Кира потянула за рукав и показала на соседний вольер. — Такой грустный.

В стороне от других хаски боком к ним лежал взрослый пёс и увлеченно грыз палку.

— Большой, его вряд ли кто-то возьмет. Боже, Симон, — она зажмурилась и уткнулась лицом в плечо парня.

— Что? — спросил тот, но уже понял, что же именно её напугало. На месте левого глаза у пса был шов.

— Такого точно никто не возьмет, — с опаской поглядывая сквозь ограждение проговорила Кира.

— Вы правы. Один у нас уже почти полгода, и никто не берет его из-за увечья, хоть пёс и чистокровный, — сказал, подошедший к парочке работник приюта.

— Всем подавай только красивое, — поддержал разговор Симон. — Вы сказали, его зовут Один?

— Да, как отца Тора.

— Я так и подумал. С чувством юмора у вас здесь неплохо.

— У нас весельчаков хватает, вы правы, — усмехнулся парень.

— Как он потерял глаз?

— Сложно сказать. Он бегал по городу с открытой раной на морде, ни к кому не подходил, испуганный и голодный. Хаски добрые по натуре, ко всем лезут, могла и кошка постараться, могли и люди. В общем, мы его поймали, оказали помощь, дали объявление, возможно кто-то потерял пса, но, как видите, он до сих пор у нас.

— Какой у него характер?

— Хаски добрые, хорошие защитники, ладят с детьми, но вот Один… После того, что случилось, он не особо доверяет людям, не агрессивный — нет, но ему нужно время, чтобы привыкнуть.

— Всем нужно время, — согласился Симон. — Взрослому псу сложнее привыкать к новому дому?

— Одину около полутора лет, когда его нашли ему было месяцев девять. К нам привык быстро. Полюбите его, и к вам привыкнет, хотя первое время, конечно, будет тосковать по вольеру, для собаки месяц — долго, а здесь он без малого полгода прожил.

Они вышли на улицу, чуть позади на поводке Симон вел Одина.

— Нужно всё для него купить, — Кира держала в руках список и перечисляла необходимые собаке вещи, которые записали для них служащие приюта.

Симон улыбался, посматривая на пса.

— Думаешь, он привыкнет?

— Конечно, Симон. Собаки чувствуют людей, а ты самый лучший из их представителей.

— Ты слишком добра ко мне, — он сжал её плечо и поцеловал в затылок.

Один тихо устроился на заднем сиденье «Вольво», Симон завел мотор, а Кира переключала станции на магнитоле. Девушка сделала громче, выбрав «Sweet dreams» в исполнении Мэнсона. Опустив окна, Симон ехал по городу. Конец сентября радовал сухой и теплой погодой, дожди прекратились и солнечных дней стало больше.

— И что, как планируешь проводить время с новым другом? — спросила Кира, выставив в окно руку, позволяя теплому ветру ласкать свои пальцы.

— Будем ездить на озеро, бегать вместе. Возможно, вступлю в кинологический клуб.

— Это уже крайности, — засмеялась девушка.

— Мне одиноко, не буду скрывать, но я выкручиваюсь, как видишь.

— А когда уедешь, куда его денешь? — между бровей девушки пролегла морщинка, Кира больше не улыбалась.

— И об этом я подумал. У меня друзья загородом живут, они присмотрят за Одином, а когда мама переедет в дом, то можно будет оставлять его ей.

— Значит, меня просить ты не собирался? Неужели я и на твой взгляд настолько безответственна?

— Ты же говорила, что уедешь к отцу в Лондон до самого Рождества?

— Уеду, — она заметно погрустнела, — жду вот, когда закончится твой отпуск, только поэтому ещё здесь.

— И чем будешь там заниматься? Работать в его фирме?

— Давай не будем об этом, как устроюсь на новом месте, всё расскажу.

— Ждать осталось недолго. Отпуск заканчивается, агент вчера звонил: один известный бренд выбрал меня для рекламной компании, будем снимать что-то интересное в Малибу.

— И когда ты улетаешь? — Кира убрала руку и подняла стекло.

— Через две недели нужно быть в Штатах, надеюсь проволочек с визой в этот раз не будет.

— Рад?

— Честно, да. Не могу здесь больше, задыхаюсь. Хватит с меня Праги, и так задержался.

— Это из-за Алекса? — Кира добровольно наступала в полынью, холод которой уже не давал сделать вдох.

— Я не хочу об этом, так же как ты о Лондоне.

— Я просто хотела сказать, что рада, что на наши с тобой отношения не повлияло то, что он так…

— На наши с тобой отношения ничего не повлияет. Ты единственный человек, которому я доверяю абсолютно. А Алекс, ты же не виновата в том, что он твой брат… — Симон улыбнулся. — Хотя брат он хороший. Я знаю, как он переживал, когда ты влипла в ту историю.

— Он многое делает для меня, всё верно. Но ты переоцениваешь его заботы обо мне, он сдал меня отцу, поэтому я вынуждена уехать в Лондон. Здесь же я только потому, что суд ещё не определился с наказанием, впереди слушанье. А Алекс… Он сделал всё, что мог и живет своей жизнью. Сейчас, например, снимается в авторском фильме своей подруги здесь, в Праге.

— И о чем фильм?

— Кажется, этот проект о жизни каскадеров, как бы вид изнутри. К слову, с этой подругой у него роман.

Симону стало трудно сделать вдох, он сам от себя не ожидал подобной реакции, но уже жалел о своём, на первый взгляд, безобидном вопросе. А Кира всё говорила и говорила, и воздух становился всё гуще и гуще. Симон сосредоточился на дороге, и совершенно не мог разомкнуть челюсти и попросить, чтобы она замолчала. Один на заднем сиденье начал поскуливать, чувствуя чужое напряжение.

— А я тебя предупреждала.

— Я помню.

— Алекс не умеет фильтровать работу и личную жизнь.

— Кира хватит, — выдавил Симон.

— Прости, я думала, уже всё прошло.

— Всё прошло, не начавшись, если ты не в курсе. Он не дал событиям развиваться. Я принял его решение. На этом точка.

— Тогда чего злишься?

— Потому, что я не хочу слушать, как твой брат классно проводит время, когда я…

— Что? Проводишь его со мной? Это не так классно, как тебе хотелось бы?

— Что за претензии? — он недоумевающе скосил взгляд на подругу.

— Ничего… Ты перестал вообще что-либо рассказывать мне о своей личной жизни. Вот я и кормлю себя догадками.

— Может быть потому, что нет никакой личной жизни? И ты знаешь всё, что тебе следует знать обо мне и даже больше.

— Мне жаль, что…

— Тема закрыта, — Симон заглушил мотор у магазина «Всё для домашних питомцев» — Приехали. Ты о своей жизни мне тоже не рассказываешь, и я не спрашиваю, потому что не хочу лезть тебе в душу. А ко мне вламываться, значит, можно?

— Я не рассказываю, потому что после того козла, чьё «Бентли» мы разбили, я ни с кем не встречаюсь. И прости, что лезу с расспросами, но мне кажется, тебе нужно с кем-то поговорить.

— Если мне нужно, я говорю. Кира, не обижайся, но здесь давно всё сказано, правда. Алекс в прошлом, там и останется, а твои попытки говорить об этом похожи на запоздавшую реанимацию утопшего.

— Это то, что я хотела услышать, — хлопнув дверцей, она выбралась из машины.

Поставив авто на сигнализацию, Симон намотал на руку поводок. Приобнимая Симона за пояс, Кира довольная шла к магазину, Один вышагивал рядом, пряча за напущенной гордостью тревожную настороженность. Девушке нравилась мысль о том, что люди думают, будто они с Симоном пара, которая приехала в зоомагазин со своей собакой. Потом они погрузят покупки в багажник своей машины и поедут в свой дом. Симон предоставит Одину время привыкнуть к новому месту, пока сами они с Кирой закроются в спальне и займутся сексом. Она упивалась этими мыслями, всё дальше улетая от реальности, в которой дела обстояли совсем иначе.