История очевидца иных миров (СИ) - "Bunny Munro" - Страница 66

— Отлично! Я буду только рад, если наш infant terrible хоть на чуть-чуть подрастёт. Так. С остальными компаньонами я побеседую позже, а сейчас всё-таки хочу дать слово Фаррелу.

Бреннан быстро отошёл к окну, а с небольшой софы, стоявшей у дальней стены, поднялся нынешний глава клана, Фаррел Каванах. Предыдущие несколько минут он что-то горячо обсуждал со своею сестрой, сидевшей рядом, и румянец спора ещё не сошел с его скул. Каванах был невысок, примерный ровесник Бреннана, едва ли старше, пропорционально сложённая, должно быть спортивная в прошлом фигура теперь слегка расплылась, стильный белый джемпер обтягивал небольшой животик. Внешне Фаррел был ничем не примечателен, с довольно заурядным лицом: близко посаженные тёмные глаза, небольшой прямой нос, тонкий рот обрамляет аккуратная чёрная с проседью эспаньолка. Точно того же оттенка волосы зачёсаны назад, свиваясь в плотную тонкую косу. Каванах, задумчиво стоял, засунув руки в карманы классических синих джинсов — по-видимому, выступления перед аудиторией были для него непривычны. Прочистив горло, он начал. Сначала, он говорил тихо, его голос то срывался, то опускался ниже порога слышимости, но постепенно, чувствуя молчаливую поддержку собравшихся, речь набрала ход, слова обрели напор и чёткость: казалось, Фаррелу передалась часть гипнотической магии Бреннана:

— Я благодарен всем собравшимся здесь пускай временным, но членам клана Каванах. Друзья! Все мы, так или иначе, увязли в этой чёртовой Игре. Кто-то больше, кто-то меньше. Мы, как обречённые с рождения, вы — как добровольные помощники. Как все знают, из Игры нельзя выйти просто так. Либо подписав капитуляционный договор, либо вперёд ногами. В первом случае, капитулянт добровольно покидает клан, отказывается от фамилии и всего имущества. Со вторым и так всё ясно. Вы спросите — к чему я веду? А веду я к тому, что мне, лично, эта многовековая блажь порядком надоела. И, я уверен, что не мне одному. С Игрой пора заканчивать, пока она не закончила с нами. Нет, я не говорю о сдаче или самоубийстве. Игра продолжается так давно, что все позабыли о её цели. Игру можно ещё и выиграть. — Каванах поднял руки вверх, останавливая первые аплодисменты, слетевшие с ладоней, — Но, возразите вы, сказать — не значит сделать. Это так, правда. Мы, во главе с руководителем аналитической группы, разрабатываем план, сориентированный на единичный, но убийственный удар. К сожалению, это не секрет ни для кого из присутствующих, настоящее соотношение сил не позволяет говорить о паритете. После Третьего кланового раскола мы уступаем и в человеческой силе, и в технической оснащённости, и в финансовой составляющей. Именно поэтому, следуя инициативе Дилана, мы отступили из Дублина в Бушмилс. Мы надеялись получить время на перегруппировку сил, на изыскание резервов, на отдых, наконец. Но Келли, — Фаррел на мгновение зажмурился, словно одна фамилия врага доставляла боль, — они вышли на нас и отправились следом. Сейчас, правда, игровой процесс погрузился в некоторое подобие стазиса: и мы, и Келли затаились, выжидая ошибки противника. Ожидание это действует на нервы всем нам. Зато, насколько я знаю старого Гая, Келли получают истинное удовольствие, спокойно сидя в своём Балликастле, как кошка терпеливо поджидает, когда мышь неосторожно выглянет из своей норы…

Хотя названия звучали иначе, Крейван всё же полагал, что они соответствуют Бойсе и Балликорту его родного мира…

— … будем бешеной мышью, которая имеет зубы и острые когти. Хватит сидеть на заднице, в тревожном неведении, чем именно враг собирается тебя прихлопнуть. Чтобы нанести тот самый последний удар, нужно раскачать ситуацию, чем мы займемся в ближайшее время. Скажу вам правду — шансов на окончательный успех немного, куда больше шансов кануть в ненасытную пасть Игры. Поэтому, если кто-то хочет уйти, никто не будет препятствовать, никто вас не осудит. Безусловно, потеря любого из вас делает наше положение совсем уж невесёлым, но, повторюсь, я более не вправе заставлять вас рисковать жизнью. Правила вы знаете: я звоню Гаю Келли, тот, кто решил уйти, берёт смену белья, сотню евро наличными, и это всё. Далее — нужно поехать в Балликастл и подписать у Келли акт добровольной сдачи. Вам предоставлены гарантии безопасности, вы вольны отправиться на все четыре стороны. Всё. Кто хочет покинуть Игру добровольно?

Повисла мёртвая тишина. Никто не глядел на соседей, опасаясь… Чего? Того, что они станут свидетелями предательской слабости? Или же боясь эту самую слабость продемонстрировать? Фаррел, сцепив пальцы в замок так, что костяшки побелели от напряжения, смотрел в никуда. Нэнси Каванах, маленькая миловидная брюнетка с длинными волосами, распущенными по плечам, откинулась на спинку софы, глубоко погружённая в свои мысли. Бреннан беззвучно насвистывал какой-то мотив, но, хотя всем видом своим выражал безмятежность, чувствовалось, что и он напряжён. Прошла мучительно долгая минута, в течение которой никто так и не сделал движения, которое можно было бы трактовать, как согласие. Каванах моргнул и, как ему показалось, незаметно выдохнул.

— Отлично! Не буду кривить душой: я рад, что так закончилось сегодняшнее собрание. Спасибо вам!

Ответом ему было нестройное мычание, бойцы клана были явно смущены этим проявлением чувств своего нанимателя.

— И последняя, приятная, новость. С сего дня выплаты будут увеличены вдвое. Плюс премии за боевые акции и, если всё пройдёт, как мы рассчитываем — настоящий куш за победу в Игре!

Теперь аудитория разразилась громкими возгласами восторга. Не примкнувший к общему ликованию, Крейван заметил, что Нэнси подошла к Бреннану и, привстав на цыпочки, что-то шепнула ему. Он улыбнулся, приобнял женщину и поцеловал её в макушку. Потом поднял руку, привлекая внимание:

— Парни, сейчас самое время обсудить друг с другом щедрость нашего шефа. За кружкой пива или чего погорячее, но, не впадая в крайности, о'кей? Короче, как уже сказал Фаррел, собрание закончилось — все свободны. Естественно, не забываем о своих обязанностях, типа патрулирования. Мёрфи, Маккуин, вы слышите?

— О'кей, босс! — синхронно отозвались Майк и Крейван.

Члены клана расходились, громко обсуждая последние новости. Даже Кларк, обычно немногословный и необщительный, проникшись общей атмосферой, объяснял что-то Грэму О'Райли. Молчал лишь Фланахэн. Выходя из комнаты, спиною он ощутил внимательный взгляд. Обернувшись, Крейван увидел, что Бреннан нахмурив брови и прикусив ноготь большого пальца, сосредоточенно смотрит прямо на него…

— Билл, ты с нами? — Майк поджидал его на гравийной дорожке, ведущей к воротам.

— Угу. — при мысли о ещё одной прогулке, Крейвана зазнобило. Снег перестал, но всё равно было холодно и сыро.

— Может, хочешь сгонять к своей Энн, повидаться там, все дела. — Майк хихикнул.

— Не-а, мне ж ещё "мустанга" этому грёбанному шведу завозить. — Фланахэн сплюнул, — Поехали.

— Слушай, Билл, чё-то ты не в себе какой-то? — Майк вопросительно смотрел прямо в глаза. — Всё норм?

— Ага, я с метом завязал…

Вопрос в глазах Майка сменился изумлением, рот чуть приоткрылся.

— Поехали, говорю. И закрой уже рот — выглядишь как дебил.

Всю дорогу домой, Крейван никак не мог отделаться от того самого ощущения внимательного взгляда. Очередной раз взглянув в зеркало заднего вида, он увидел то же, что и обычно: серое полотно дороги, два ряда домов, прохожих, спешащих куда-то по своим делам и несколько машин. Красная хонда, синий фольксваген и белый, забрызганный грязью безродный грузовик. Когда "цивик" Кейси подъехал к дому, на горизонте никого не было, а чувство изучающего взгляда исчезло.

12/2/2013

…

Совет у Бреннана эмоционально вымотал меня. Конечно, мы, безликие, довольно устойчивы к резким поворотам судьбы, к внезапным и не всегда желанным знакомствам, к слиянию с не вполне полноценными личностями. До сих пор и я был таким. Когда в дело вступает Ремесло, глупо жаловаться на тяготы жизни. Ты становишься другим человеком, но знаешь, что, во-первых, это не навсегда, а, во-вторых, память о приличном гонораре вдобавок к увесистому авансу, заставляет крепче брать себя в руки, когда возникает желание раскиснуть. Но впервые за почти что два десятка лет занятия Ремеслом, моя натура противится жизни в чужой шкуре. И дело не в том, что Билл Маккуин противен мне, а он был противен — и ещё как! И не в том, что мне неприятны временные друзья Билла (похоже, у него был только один постоянный друг, которого я тоже убил — "лёд"), с их плоскими шутками и утомительно однообразными разговорами о тачках, хип-хопе и тёлках. И даже не в том, что все шишки за паскудное поведение Маккуина получал я, а не он. Нет, просто попав в совершенно иное место, и чувствуя, что шансы на возвращение в родной мир чрезвычайно малы, мне хочется стать своим, настоящим, живым, а не играть чужую роль. Тем более, я не знаю, сколько ещё мне придется эту роль играть. А главное — я боюсь пробуждения матрицы Маккуина, боюсь, что не смогу сдерживать его достаточно долго, чтобы оставаться на плаву в бурном течении новой жизни.