Реальность ПЛЮС (СИ) - Мясоедов Владимир Михайлович - Страница 47

— Что-то пошло не так, — констатировал очевидное лежащий по соседству Мирохин, зубами разрывая извлеченную непонятно откуда упаковку стерильного бинта, и начиная перематывать свою рану прямо поверх одежды. — Что-то пошло очень сильно не так…Какого черта они начали в нас стрелять?!

— Да мне то откуда знать?! — Канава, к сожалению, вела отнюдь не в ту сторону, где остался автобус…И сейчас оттуда слышалась пальба, но почему-то очень редкая, максимум на один ствол. Остальных по-тихому в ножи взяли?! — Так, все кучкуемся вокруг меня, беремся за руки и готовимся исполнять танец маленьких лебедей в спринтерском темпе…Барьер сейчас поставлю, но сколько пуль он выдержит — черт его знает. А еще было бы неплохо проконсультироваться у него же, на сколько защитных экранов меня хватит!

Из атакующих артефактов у меня сейчас исключительно пустотная клякса, ледяной диск сейчас у Гули, которая прикрывает отряд добытчиков, а Аня и град огненных пульсаров сторожат анклав, заодно позируя Денису. Начинающий артефактор абсолютно уверен, что можно вместо семи бронебойно-зажигательных снарядов выпускать всего один. И я с ним, в общем-то, вполне солидарен. А также абсолютно уверен, что нам пригодится боевое заклинание, обладающее минимальной стоимостью в жизненной силе и вместе с тем сохраняющее неплохой убойный потенциал. Но пока тестовые экземпляры отдельных рун либо не работают, либо взрываются, чем очень бесят подслеповатого специалиста по компьютерным и волшебным системам. У него запасы рабочего материала для трехмерного принтера отнюдь не бесконечные, а заказать новую партию сырья из Китая, как он делал раньше, по очевидным причинам малость проблематично. Впрочем, раз уж магические знаки из штампованного пластика через пень-колоду работают, то и из других материалов их делать можно. Только сложно это без станков и специалистов, способных выдержать заданные параметры изделия с математической точностью.

Артефакт практически привычно взрезал ладонь, а после в воздухе зависла переливающая всеми цветами радуги стенка габаритами примерно два на два метра. Вполне достаточно, чтобы укрыть тех, кто выжил. К счастью, волшебный барьер не был завязана на какой-то конкретный участок пространства, а вполне исправно перемещался вместе с владельцам создавшего её кольца.

— Давайте шустрей! — Подгонял нас Мирохин, который несмотря на рану и потерю двух бойцов присутствия боевого духа не утратил, чего нельзя было сказать о ополченцах, нервно косившихся в сторону торгового центра так, что несколько раз они почти уронили не способного самостоятельно передвигаться Афанасия. — Шагаем в темпе! В темпе! Юрий, мать твою, куда бежишь?! Выйдешь за пределы барьера — издырявят как жопу, севшую на ежика!

Надо сказать, лейтенант нисколько не преувеличивал, стреляли по нам и в самом деле так, словно патронов у обитателей торгового центра полные подвалы. Если первые несколько секунд мы бежали почти в полной безопасности, видимо враги не сразу сообразили, а чего это они такое видят, то потом противник слова с цепи сорвался! Фонтанчики воды, земли и талого снега вставали тут и там, свидетельствуя о щедрой растрате боеприпасов и низкой квалификации владельцев оружия. Радужный щит, во всяком случае, пока исправно держался, и исчезать даже не думал. А вот с быстрой эвакуацией у нас, кажется, возникли проблемы. Ожидаемые, но этого не менее неприятные. Водитель, который вышел из автобуса не то покурить, не то размять точку амортизации дорожных неровностей, валялся рядом с кабиной, будучи мертвым. Ну, скорее всего, ведь живой вряд ли будет иметь лицо багрово-синего цвета как у повешенного, а также неподвижно лежать во время такой потасовки, выгнувшись коромыслом. Какая судьба постигла остальных охранников нам пока было неизвестно, но как минимум один автомат где-то внутри автобуса периодически трещал выстрелами.

— Бл! — Вообще-то согласные потому и согласные, что их не кричат и не тянут. Но у Мирохина как-то получилось. Вырвавшись под прикрытием барьера чуть вперед он с пистолетом наголо заскочил на подножку автобуса. И, поскользнувшись на запятнавшей её зеленой слизи, приземлился прямо на раненную руку, почти успев в полете дать краткую, но емкую характеристику происходящему. Но была он неполной: во-первых, у лейтенанта от боли явно дыхание перехватило, а во-вторых, оставшиеся целыми и невредимыми ополченцы промчались по нему словно лоси, спеша спасать своих товарищей.

— Чё это, блин, такое?! — Спустя пару мгновений раздался со второго этажа крик кого-то из них, полный ужаса и изумления. О стенки автобуса то и дело стучали пули, но произведенная для спецподразделения техника легко выдерживала обстрел из ручного оружия с большой дистанции. А радужный барьер, которым я сейчас перекрыл вход, внезапно разрушился, по всей видимости исчерпав свой запас прочности.

— Закинетесь и стреляйте её в головы! — Последовал грубый ответ, в котором явно слышались истерические нотки. Афанасий с его простреленной ногой забрался в автобус последним, заодно протолкнув дальше от простреливаемого входа поднявшегося на ноги Мирохина. — Пока оно регенерирует, то не движется! Только не подходите! Держите дистанцию! Стоит ему забрызгать вас — сдохнете!

— Разберись там. Я как-нибудь с рулем одной рукой справлюсь… — Мирохин говорил несколько невнятно, поскольку в падении умудрился разбить себе губы, но в целом находился в дееспособном состоянии. Да и гидроусилители автобуса действительно заслуживали всяческих похвал, а потому мне ничего не оставалось делать кроме как кивнуть, и отправиться решать проблему. На поясе болталась склянка с живой водой и зачарованный нож, а в руке уже был сжат перстень, создающий пустотную кляксу. Активация барьера, конечно, сожрала некоторую часть жизненных сил, но остатка хватило бы на одну полноценную атаку. Или даже две, если выложусь до донышка и потери сознания

Диверсантом, напавшим на наш автобус и убившим трех из четырех его защитников, оказалась нежить…Очень и очень необычная нежить, которая с вероятностью процентов эдак в девяносто девять являлась рукотворной и действующей заодно с теми, кто засел в торговом центре. Два челвоеческих костяка были словно спаяны вместе, образуя четырехрукое, четырехногое и двухголовое чудовище, притом кости были окружен слоем чуть голубоватой прозрачной слизи, которая брызгала во все стороны под натиском пуль, но постепенно смыкала дыры. И даже твердый части, расколотые свинцом, стремительно восстанавливались, когда осколки вновь занимали положенное им место. Но сильнее всего внимание привлекал плетеный ошейник твари, напоминающий большую восьмерку. Сделан он был из переплетающихся друг с другом бус, где жемчуг и золотые звенья соседствовали с дешевой пластиковой бижутерией. Причем узоры этого жуткого украшения складывались в буквы, очень сильно напоминающие знаки английского алфавита. Вот зуб даю — латынь.

— Что ж, глупо было думать, будто кроме меня никто не будет искать подходов к магии, что так неожиданно пришла в наш мир. — Подумал я, активируя пустотную кляксу. Вряд ли бы зачарованный кинжал убил столь крупное существо быстро, а тратить святую воду не хотелось. — Но если в нашем анклаве изучают более или менее классическую магию, то обитатели «Градуса» явно ударились в некромантию.

— Если твой план не сработает и мы все помрем, это будет очень обидно. Я уже почти сумела себя убедить, что хорошо устроилась несмотря на апокалипсис. — Аня как и всегда была преисполнена скептицизма и дурных ожиданий. Впрочем, сложно являться оптимистом, когда все, что тебя удерживает в живых — доза лекарств.

— Все возможные меры безопасности уже приняты. Хотелось бы большего, но большее мы тупо не сможем обеспечить. Итак даже за то, что уже сделано, меня совесть со вчерашнего дня грызет. — Вздохнул я, поднимая бинокль. Крыша дома, на которой находились мы с девушкой, а также пяток охраняющих нас разведчиков, располагалась примерно в километре от места проведения ритуала. Максимальная дистанция, на которую добивали небольшие рации, найденные кем-то в магазине электроники среди игрушек. А еще через тысячу метров высились корпуса заброшенного завода, ныне занятого нежитью и бандитами, которые одним фактом своего существования позорили человеческий род. — Анатолий Станиславович, вы меня слышите?