Осколки падающих звезд (СИ) - "MissMercy97" - Страница 42

Наслаждение приятной волной расходилось по телу при каждом новом толчке. Было слишком много движений, и их сумасшедший ритм сносил голову. Грейнджер стонала, упираясь ладонями в стену, иногда соприкасаясь с ней лицом, словно пытаясь вернуть себя в чувства — перегородка была прохладной, но вскоре это перестало помогать.

Они двигались навстречу друг другу. Драко не жалел сил и не жалел Грейнджер. Он входил глубоко, быстро, грубо, двигая узкими упругими бёдрами. Их тела соприкасались с мокрыми, хлюпающими звуками. Им обоим было жарко, и в этой духоте мысли плавились ещё быстрее, вместе с ускоряющимся темпом.

Драко чувствовал, как Грейнджер вздрагивала каждый раз, когда он проникал в неё. И от этого становилось ещё теснее, жарче; внизу живота растекалось знакомое тепло, иногда доводящее до судорог в мышцах. Они становились приятным позывом, и с каждым разом, с каждым новым движением, это чувство становилось всё более ярким.

— Чёрт, — сорвалось с губ Драко.

Грейнджер закатила глаза в полном забвении, а затем и вовсе зажмурила их. Её пальцы хаотично царапали стену, губы приоткрывались в тяжелых и громких стонах.

— Не смей сдерживаться, — приказ.

Драко казалось, что земля расходится под ногами, в этих разломах протекала горящая лава — было слишком душно. И в этой духоте, с мутным рассудком, при бешеном темпе, в этом сплетении, когда казалось, что конец близок… Драко пропал.

Грейнджер податливо отдавалась ему, всякий раз громко вздыхая розовыми губками и двигаясь навстречу, чтобы увеличить дистанцию толчка, чтобы движения стали ещё более глубокими, чтобы позволить Драко быть более резким. Она сильнее прогнулась в спине, чтобы дать ему сжать её грудь.

Удовольствие накатывало раскалённой волной, норовившей расплескаться по телу искрами оргазма. И эти огоньки переплетались, путались, взывая к воспоминаниям о том, кем Драко являлся. И когда Грейнджер была уже готова сдаться, когда была готова закричать от боли и наслаждения, он вошёл ещё глубже, ещё сильнее, ещё требовательнее, и она, запрокинув голову, хватала опухшими от поцелуев губами горячий и застывший воздух, полностью отдавшись ощущениям.

Драко, подхватив слегка содрогающееся от судорог тело, переместился на кровать, и Грейнджер утонула в мягкости матраса. Он оказался сверху, целуя влажную шею, оставляя алые отметины на нежной коже, слегка прикусывая её. Грейнджер тут же застонала и мигом сомкнула губы, пытаясь приглушить предательски громкий выкрик, который просто выдал все её желания, всю её слабость. Она попыталась прикусить нижнюю губу, чтобы замолчать, но не смогла. Не смогла, потому что Драко продолжил издеваться над ней, видя, как она мучается в томных стонах, как мечтает, наконец, о разрядке.

Драко двигался. Быстро. До потери всякого рассудка.

Сегодня они больше не разговаривали. За них это делали их тела, души, желания. Они стали единым, они слились, они перемешались, они вспыхнули для того, чтобы также быстро погаснуть, оставив после себя лишь руины из невозможности происходящего и разрушенных предрассудков.

Всё угасло.

Только удовольствие, пульсирующее, всепоглощающее, необходимое, давало понять, что они всё ещё существуют. И это ощущалось, как нечто запретное. Нечто безумное. Нечто, о чём этим двоим говорить вслух было абсурдно.

Комментарий к Глава 19. Апрель-Май

Почему-то на меня напала дикая меланхолия, не позволяющая полностью отдаваться фанфику, чёрт. И хотя главы уже почти дописаны, не могу никак собрать себя воедино, потому что, возвращаясь к началу, мне кажется я могла где-то написать по-другому, где-то больше закрутить, где-то не дотянула. В общем, ме-лан-хо-ли-я, хахахах

Душевный порыв закончен. Надеюсь, выкарабкаюсь из этого состояния:)

========== Часть 20. Май (I) ==========

Битва. Битва. Битва.

Гермионе хотелось напалмом выжечь это слово к чертям из своей головы.

Она лежала на спине, сверля изнурёнными глазами дыру в потолке. Руки до хруста сжимали одеяло, натягивая его на себя. Очнувшись утром и обнаружив руку Малфоя, беззаботно обвившую её талию во сне, Гермиона зажмурилась и тяжело выдохнула.

Его рука медленно сползала вниз по её спине. Это происходило так стремительно, что даже пальцы отказывались действовать синхронно, цепляясь за малейшие складки на её одежде. И тем не менее, каждая клеточка Гермионы под его прикосновениями наполнялась приятным теплом, становясь зависимой от таких поглаживаний.

Ошибка. Ошибка. Ошибка.

Голос в голове не намеревался затихать, а лишь увеличивал громкость и наращивал частоту повторений.

Аккуратно, боясь потревожить, Гермиона подцепила его руку и положила возле него на подушку, а сама спустила босые ноги на пол и уже намеревалась семимильными шагами убежать в ванную, но крепкий захват тонкого запястья остановил этот порыв, едва не заставив всхлипнуть.

— Грейнджер, прекрати бежать, — сонный, слегка хриплый баритон, словно мяч для пинг-понга, отскочил от стенок черепа и прошёлся вдоль позвоночника.

— Я не…

— Ох, Салазар, — раздражённо выпалил Малфой, резко дёрнув рукой и освободив кисть Гермионы из плена его стальной хватки.

Очередная ошибка.

Жгучее чувство стыда разрасталось в ней, как злорадная опухоль. То, что было между ними в первые два раза, можно было счесть за выплеск чувств, накопившихся за долгое время пребывания в замкнутом пространстве. Сейчас же… всё было иначе, и эти мысли угнетали Гермиону.

Убила.

Убила человека. Монстра. Но всё же он был живым существом с чувствами и эмоциями, прошлым и будущим, которого она его лишила.

Гермиона осталась сидеть на краю кровати, сложив руки на коленях и прожигая взглядом стену. Ей казалось, что её мысли крутились по серпантину, спускаясь всё ниже и ниже, пока не достигали дна, утопая в вязком болоте.

Он был живым.

Она убила.

Не заклинанием. Технически. Но всё же.

— Грейнджер? — прогремел голос Малфоя. Спустя мгновение она ощутила, как тёплая ладонь легла ей на плечо, и пальцы крепко сжали его. Гермиона с трудом сглотнула подступивший ком и зажмурила глаза, сжав одеяло. — Тебе надо собраться. Мы выдвигаемся через час.

Выдвигаемся.

Битва.

Гермиона всё ещё держала глаза закрытыми, пока её обнаженную кожу плеча не обдало горячим дыханием. Она распахнула веки и резко повернула голову вправо, перехватив обеспокоенный взгляд серых глаз. Малфой выглядел не так. Теплее. Мягче.

Не так.

— Слушай, Грейнджер… — начал он, пристально рассматривая её лицо, и в голове Гермионы стрелой пронеслась идиотская мысль о том, что он мог ей сказать, поэтому она соскочила с кровати и понеслась в ванную. Прежде чем наглухо закрыть дверь и наложить запирающие чары быстро схваченной из-под подушки палочкой, Гермиона уловила взгляд, которым он атаковал её, затем рваный выдох и, в конце концов, скрип кровати.

Низкий тембр его голоса оставил отпечаток на коже, от чего по телу пробежалась лёгкая дрожь, вызвавшая тремор в пальцах.

Она убила.

Только спустя столько времени до неё наконец дошёл весь смысл, сошедший снежной лавиной на её голову.

Последствия.

Одно короткое слово — и мысли в голове перевернулись и точёными стрелами устремились вниз, по позвоночнику, взывая к новой порции переживаний.

Гермиона не заметила, как оказалась на полу, впиваясь ногтями в ладони и оставляя глубокие красные следы на коже. Горячие слёзы принялись стекать вниз, обрамляя щёки влажными дорожками. Она прикусила губу и скривилась, когда вкусовые рецепторы на языке уловили металлический привкус.

Громкий, непозволительно громкий всхлип сорвался с её обкусанных в порыве отчаяния губ, и Гермиона крепко прижала ладонь ко рту.

Вина.

Она знала, что каждому без исключения знакомо гнетущее чувство вины. Мук совести, которые не выходят из головы, и могут свести с ума.

Джинни.

Это имя крутилось в голове и придавало сил. Оседало где-то в разуме и бесконечно появлялось, стоило только нырнуть поглубже.