Осколки падающих звезд (СИ) - "MissMercy97" - Страница 38

Счёт шёл на доли секунд.

Малфой же перед ней просто перепрыгнул ограду: он опёрся ладонью на поверхность и в прыжке перекинул ноги.

Гермиона начала сомневаться в том, что они успеют где-либо скрыться.

Не успеют.

Анимаг догонит их. Ей ещё тогда не удалось сбежать, а тот мужчина обладал длинными сильными ногами, которыми можно было мешать бетон.

Они бежали к озеру. Гермиона начала выдыхаться. Она умела более или менее вести дуэли, но не бегать. Она могла выпустить в человека сложное заклинание, но бежать по грязи — это выше её сил.

Малфой решил двигаться вдоль берега. На секунду он замедлился, чтобы оглянуться и крикнуть:

— Беги, мать твою! Не смей останавливаться, иначе я собственноручно убью тебя, — Малфой яростно завопил не свойственным ему низким, почти мёртвым голосом, и Гермиона старалась бежать… бежать на голос, потому что перед глазами уже забегал хоровод из тёмных фигур.

— Я… не могу… больше нет… сил, — кислород неумолимо иссякал в лёгких Гермионы, и она впилась пальцами в район селезёнки, надеясь унять режущую боль, накладывающую ещё более тёмную пелену на глаза.

Добежав до огромных деревьев, чьи стволы было невозможно объять даже вчетвером, Гермиона и Малфой быстро скрылись за ними.

— Нет! — непроизвольно выпалила Гермиона, когда заметила, как Малфой дёрнулся куда-то в сторону, чтобы продолжить бежать дальше. Он резко замер и посмотрел на неё, рвано вдыхающую воздух, и, сжав губы в прямую линию, упёрся спиной в ствол дерева. — Помоги, — едва слышно произнесла Гермиона. — Остолбеней! — палочка казалась неподъёмной, от чего рука дрожала, и Гермиона была не в силах попасть точно в цель.

В следующие несколько секунд Гермиона не смогла пошевелиться: её сковала резкая боль в лодыжке. Скорее всего, от длительного бега у неё вновь случился разрыв Ахилла, в котором ни кости, ни сухожилия не успели до конца срастись. Она непроизвольно шагнула вперёд, выйдя из своего укрытия.

— Петрификус Тоталус, — животный рык послышался из-за ближайшего дерева, и в это же мгновение Гермиона повалилась прямо на каменистую землю, приложившись плечом к выступающему корню большого дуба.

Та самая пелена, заслоняющая обзор, стала абсолютно непроницаемой, превратившись в тёмную, практически чёрную материю, плотно прижатую к глазам. В области бедра стремительно увеличивалось болезненное давление, но спустя пару секунд всё стихло. Громкие звуки. Лесные запахи. Всё. Без остатка.

— Чё-ё-ёрт, — прорезал сознание рёв Малфоя, словно выдернув Гермиону за шкирку из пучины непроглядной тьмы. — Сектумсемпра.

Его голос оборвался, и как бы Гермиона ни пыталась продрать глаза и постараться рассмотреть хотя бы силуэт Малфоя, убедиться, что он жив, веки предательски затрепетали, вынуждая её закрыть глаза. И последнее, что так отчётливо ощутила Гермиона, было лишь чувство тугих верёвок на запястьях и ногах.

***

Неровное дыхание и частый пульс разносились по её телу паническим ужасом. Стряхнув с себя оцепенение, Гермиона осмотрелась. Она была практически обездвижена, лишь голова могла поворачиваться из стороны в сторону, но затёкшая шея, вызвавшая тянущую боль в мышцах, не позволяла окинуть взглядом всё пространство. Но это и не требовалось Гермионе, чтобы понять ей, где она находилась.

Хижина.

Камин.

Стол.

Гермиона застыла, но не от неожиданности — скорее от накатившей волны ледяного ужаса. Она скривилась и громко начала кашлять. Колючий страх сжал костлявые руки на её горле и заполнил лёгкие приторно-сладким сухим воздухом.

Свет от лампы, дрожащий и тёплый, струился откуда-то из дальнего угла. Тягучий и тяжёлый воздух казался теперь абсолютно безжизненным и пустым. Дрожь пробежала по спине: от макушки до затёкшего копчика, когда где-то в паре метров, в противоположном углу, начал зарождаться звук. Тихий и монотонный, постепенно становившийся всё громче. И в очертаниях комнаты что-то шевельнулось.

Движения силуэта были резкими. Холодок снова настиг Гермиону, покрыв кожу крупной дрожью озноба.

И только в это мгновение Гермиона поняла, что этот звук на самом деле был звериным рыком. Она различила, наконец, во тьме знакомые, искажённые яростью и вожделением черты.

— Не смей ко мне подходить! — раздался дрожащий, но твёрдый голос Гермионы.

Но он шагнул ближе, жадно вдыхая аромат и поднеся к сухим губам скрюченный палец.

— Тшш, — прошипел мужчина. Гермиона моментально дёрнулась, чтобы опустить ноги на пол, но пронзительная боль в лодыжке ярким импульсом ударила по всему телу, заставив сжать руками тоненький матрас. — Не дёргайся.

Палочка.

Где её палочка?

Мужчина сокращал расстояние между ними, скрипя старыми половицами под ногами.

Малфой.

Мысль о нём выбила остатки самообладания. Гермиона слишком часто задышала, воруя у самой себя возможность успокоиться и соображать ясно.

Он мёртв?

«Думай, Гермиона!» — визжал внутренний голос, но отвратительное чувство поджало под себя все остальные эмоции, выдвинув на первое место абсолютно неуместное, режущее нервы ощущение беспокойства. Помедлив долю секунды, пока головокружение слегка поутихло, Гермиона, сглотнув колючий ком в горле, подняла глаза.

Бежать. Плевать на боль.

Надо было бежать. Нестись к двери.

Гермиона бросилась вперёд, едва не упав на пол в это же мгновение, но стремление выбраться сработало переключателем в её сознании, наконец, позволив разуму взять под контроль все ощущения и притупить боль.

Но…

Мужчина перегородил ей путь, крепко стиснув в объятьях. Она ощутила тяжёлое дыхание на своей шее, и её передёрнуло от страха и отвращения.

— Отпусти. Не прикасайся ко мне! — изо всех сил стараясь выбраться из западни его рук, Гермиона сделала только хуже. Оказанное сопротивление окончательно затуманило разум нападавшему и высвободило на волю запретные желания.

Гермиона ощущала на своей щеке прерывистое горячее дыхание и пульсирующий под кожей страх.

— Твой запах чуть не свёл меня с ума, — прошептал он, прижавшись губами к её уху. Дерзко. Безжалостно. Упиваясь чувством собственного могущества. — Можешь кричать, так будет даже лучше.

После его слов последовала очередная попытка Гермионы выбраться — более отчаянная, яростная, но такая же напрасная.

Мужчина, источавший зловонный запах болота, неуклюже повалил её на пол, пытаясь разжать намертво стиснутые ноги. В голове Гермионы кружили стаи чудовищных мыслей, а тело испепелял животный огонь безумного ужаса.

— Отпусти! — гневно кричала Гермиона, брыкаясь и не позволяя ему полностью прижаться к ней.

Его тело было напряжено до предела: вены на руках бешено пульсировали, глаза горели жутким, пробирающим до основания пламенем. Гермиона, всецело отдавшись инстинкту самосохранения, царапалась, извивалась как змея, звала на помощь, делала всё, что было в силах женщины, защищающейся от насильника.

Осознав, что сопротивление не закончится, анимаг без колебаний вознёс руку, и меньше чем через секунду воздух прорезал звонкий звук пощёчины. К щекам Гермионы прихлынула кровь, она замерла, словно удар, подобно Аваде, убил её. И ей удалось моментально разглядеть в глазах мужчины ликование.

Не в силах остановиться, он нанёс ещё пару ударов, но с каждым разом ослаблял их силу, и на несколько секунд в хижине воцарилась глубокая тишина. После нескончаемых звуков борьбы, криков и жалобных стонов, она словно сдавила пространство, грозясь разорвать его на мелкие кусочки, расщепить на молекулы…

На лице Гермионы застыл шок, вызванный неожиданной болью, но через несколько секунд она расслабилась, надев на лицо маску равнодушия, являвшуюся талантливым притворством, которому ей удалось научиться у Малфоя.

— Сладкая… сладкая девочка… — его издевательски-ласковый голос пронёсся мимо её уха, когда она взглядом зацепилась за тонкое деревце, торчащее в заднем кармане его узких брюк. Гермиона старалась сохранять хладнокровное спокойствие, не позволяя стеклянным глазам, направленным в потолок, заискриться огоньком надежды.