Адаптивный шард (СИ) - Зайцев Александр - Страница 21

Мы оказались в какой-то пустыне, возможно Мохаве, если я верно понимаю окружающую местность. Сам там никогда не был, только картинки видел, но похоже. Вокруг ни души, ни постройки, и никакой живности кроме колючек и редких кактусов непривычного мне вида.

— Жарко.

— Будет еще жарче.

— Успокоили. Что мне делать?

— Сегодня мы будем исследовать твой разрушительный потенциал.

— Ого! — Это меня заинтересовало!

— Переходи в проекцию и ударь со всей силы вон тот бетонный блок.

…

— Стальной куб, два на два, цельнолитой, бей!

…

— Многослойная корабельная броня, бей!

…

— Бей!

…

— Бей!

…

Я сбился со счета на пятьдесят пятом эксперименте.

…

— Бей!

…

— Бей!

…

Судя по положению солнца это продолжалось часа три. Все, что мне не предоставляли, когда я бил в полную силу, было уничтожено. Вообще все.

— Есть хочешь?

Внезапно спросила Александрия.

— Да, но эта жара…

— Это поправимо. Дверь!

…

Я смаковал овощной салат обильно политый оливковым маслом и слушал героиню.

— Твои удары — вид многомерных атак. Концептуальная сила, все что теоретически может быть разрушено — будет разрушено.

— Краулер?

— Одним ударом не убьешь, много дублирующих систем у него, но за пять-семь справишься.

— А ядро Губителя?

— То, что у Губителей есть ядро, вообще не проверенная информация, но мне думается нет, ядро ты не пробьешь, хотя это домыслы. — И внезапно, сжала свой стакан так, что тот лопнул. — Сука…

— Что?

— Как я ненавижу тех, кто обладая могучей силой, тратит её только на свои нужды. Твари… Как представлю, что с двухтысячного года отражать атаки Губителей могла бы помогать Сибирь! Сколько бы выжило, сколько было бы спасено… — Стол треснул, его ножки подкосились. — Прости, сорвалась.

— Я понял. — Я реально понял, о чем она, и уверен, на её месте, проживи то, что прожила она, был бы не просто зол, а в реальном бешенстве.

— Как на счет проверки твоих боевых навыков?

— Всегда пожалуйста. — Ей нужно выпустить пар? Кто её поймет, я уже знаю, как её называют те, кто знаком с ней поближе: “Чертов робот”.

— Дверь.

…

— Убери свою несдвигаемость!

— А… — И тут я понял как это сделать. — Готово!

О, как я летал! Сшибая скалы, оставляя кратеры, разрушая каменные монолиты. Летал, разумеется, не по своей воле. Она меня разделывала как черепашку. Она не била, а бросала, едва уловимым касанием, или переправляла мои атаки. Даже когда потребовала сражаться в полную силу, я просто не мог её коснуться.

— Хватит, — остановилась Александрия, когда я вылезал из дыры в земле, которую сам и проделал, впечатавшись в поверхность после её очередного броска.

— И как?

— Даже на выпускника учебки не тянешь. Я бы оценила, что твоя способность дает тебе примерно десятикратное ускорение в обучении выбранному, если у тебя конечно не было изначальной склонности к выбранному таланту. Как в случае с актерством. У тебя это точно врожденное.

— Плохо.

— Отлично! — усмехнулась она. — Если конец света будет через два года, ты как раз будешь готов. Если доживешь до него, не влипнув во что-нибудь конечно. К примеру пересеклись вы сейчас с Сибирью… Знаешь что будет? Она перещелкает все три твоих проекции как орешки за минуту. Она не владеет единоборствами, она будто дикий зверь, интуитивно принимает решения, бьет на инстинктах, очень, очень быстро бьет. — Её ладонь прикоснулась к левому глазу. — И в отличии от моих ударов, её атаки ты не выдержишь.

— Значит буду учиться.

— И выучишься ты до вменяемого уровня, только если у тебя будет высококлассный учитель, а без него, со всеми твоими талантами, ты далеко не уедешь. — Её уголки губ дрогнули.

— Вы же мастер, возьмитесь за меня!

— Я занята! — резко ответила на эту просьбу героиня, коснулась меня. — Дверь! — И не успел я открыть рот, снова. — Дверь.

— А мо… — Черт, её уже нет, а я стою один в своем зале.

Прошло еще два дня, проведенных в таком же ритме. Как неожиданно для меня, услышал из-за дверей:

— Надевай броню.

— Привет, Александрия. Какими судьбами? Опять тесты? Я готов.

— Дверь, — услышал я вместо “привет” или “здравствуйте”.

Это была та же пустыня, что и в прошлый раз. Только немного прохладнее, солнце едва показалось над горизонтом.

— Сегодня никаких тестов.

— А?

— Сегодня тренировка.

— Но…

— Мне передумать?

— Нет! — поспешно ответил я.

— Сегодня занятие без контакта, поэтому никаких проекций.

— Понял.

— Твои физические параметры мне известны, так что начнем с этого…

Что бы себя вымотать мне пришлось крутить шесть часов педали на тренажере настроенном на максимум. Сегодня же она измотала меня за час. Я едва волочил ноги. Держался только на носорожьем упрямстве, хотя и хотелось упасть и прошептать “не могу больше”. Стиснув зубы, я продолжал, пока не услышал:

— Достаточно.

И только тогда упал и принялся жадно хватать воздух. Но сжариться на пустынном солнце мне не дали. Прикосновение:

— Дверь.

Знакомые стены.

— Дверь.

— Спасибо. — Кажется, скоро у меня войдет в привычку, благодарить пустоту.

Александрия опять ушла, не попрощавшись.

На следующее утро, когда принимал душ, услышал.

— Рекрут, подъем!

— Я голый! Не то чтобы меня это стесняло…

Быстрый топот ног и голос:

— Одеться в балахон и на выход!

— Есть, мон женераль! — Понимаю, что веду себя как подросток, но она мне нравится, и мне доставляют удовольствие эти мелкие шуточки в сторону Александрии. — Почему не в броню?

— Дверь. — Мне вместо ответа.

— Опять эта чертова пустыня?

— Уничтожь все три свои проекции.

Я мог бы спросить зачем, но с Учителем не спорят, если хотите, чтобы он продолжал вас учить. А если меня решили убить, то когда на их стороне Контесса: “сопротивление бесполезно”. Впрочем, не думаю, зачем тогда было тратить на меня столько времени?

Три хлопка, это было больно, но я не произнес ни звука.

— Готово.

— Дверь! Я решила проблему с твоей внешностью.

— А может не надо? — Что-то мне стало не очень хорошо.

— Ты хочешь сидеть на этой базе до Конца?

— Нет.

— Иди тогда. Я нашла биотехнаря, специализирующегося на пластических модификациях, он даже имя себе взял Визажист.

Мы вошли в небольшую медицинскую палату, около койки сидел мужчина в костюме из перьев с белоснежной, фарфоровой маской на лице.

— Александрия, неужели?..

— Нет, вот с ним.

— Пусть раздевается и ложиться на кровать.

— Выполняй! — Краем глаза отметил, что героиня закрыла глаза.

Раздевшись, укладываюсь на кушетку.

— Что?! — Неожиданно высокий крик мужчины, резанул по ушам. — Я не буду! Я не буду портить это совершенство! Вы что кукухой нахер поехали! Я отказываюсь от работы!

Рука в тяжелой металлической перчатке схватила Визажиста сзади за шею.

— Я придам тебе дополнительную мотивацию, — спокойно сказала Александрия, немного сжимая ладонь.

— Хорошо! Хорошо! Я понял. — Ко мне прикоснулась чужая рука. — Изверги. Чудовища. — Я начал чувствовать щекотку, которая с каждой секундой становилась все сильнее и сильнее. — Монстры!! — Кейп перестал орать, и начал плакать. — Зачем…. Ну зачем… — Плач перешел в рыдание. — Он же совершенен… Как вы можете… Зачем я польстился на деньги…

— У тебя всего шесть минут!

— Я ненавижу вас… — Кейп буквально задыхался в своих слезах. — Я ненавижу себя… Я ненавижу этот мир… Господь, забери мой дар, не дай совершить кощунство!.. Áve, María, grátia pléna; Dóminus técum: benedícta tu in muliéribus, et benedíctus frúctus véntris túi, Iésus. Sáncta María, Máter Déi, óra pro nóbis peccatóribus, nunc et in hóra mórtis nóstrae… Ámen.

— Глаза! Измени глаза! — услышал я голос героини.