Империя ускоряется (СИ) - Тамбовский Сергей - Страница 35

— Да иди ты, — обиделся тот, — я эту Миссию три раза смотрел, но тебя не помню.

— В эпизоде, маленькая роль у меня была, — со вздохом закончил я беседу на эту тему, — дайте лучше нам еще пару песен сыграть.

— Да пожалуйста, — согласился он.

----

Разошлись мы ближе к полуночи, договорились со Стивом встретиться завтра в намеченной точке съемки, и я укатил на такси домой — нечего кататься на авто пьяным и показывать дурной пример массам. А на ночь глядя моя благоверная ещё и истерику мне устроила, ей показалось, что я как-то неправильно глядел на Джейн, успокаивал битых полчаса…

Да, а Высоцкий и в самом деле три песни сочинил, тут Марина не соврала. Он их все мне и прокатал на кухне, пока чайник закипал — ну не шедевры конечно типа «Милицейского протокола» или «Кто-то высмотрел плод», но крепкие достаточно вещи получились. Одна философская с припевом «Дайте мне слово, дайте мне тему, дайте мне хорошую крепкую стену», и ещё две бытовых, про драку с бандитами и о доброй бабе-яге костяной ноге. Похвалил Володю, сказал, чтоб темпа не упускал, пиши ещё, раз так попёрло… Марина же между тем цвела и пахла, ну ещё бы, когда такие положительные сдвиги с супругом творятся. А под конец беседы она вдруг сделала такое предложение:

— Серёжа, мы через месяц в Париж едем, не хочешь вместе с нами? Я так понимаю, что тебя без вопросов выпустят…

— Я даже не знаю, — ответил я, — с удовольствием конечно, но при условии, что дела свои разгребу.

Аня, присутствовавшая при разговоре, аж засветилась вся изнутри, как лампочка дневного света.

— Я бы съездила в Париж, а то в Америке была, в ни в одном европейском городе нет, непорядок.

— Хорошо, вернёмся к этому разговору через… через пару недель, ладно? — сказал я, — а теперь давайте спать, завтра у нас напряженный день на съемочной площадке, не забыли?

Они не забыли, поэтому мы быстренько разошлись по своим комнатам…

Фильм-фильм-фильм

А утром я по мобильнику выдал распоряжения своему первому заму по городскому хозяйству, который аспирант Павлик, не маленький, разрулит поди ситуацию, тем более, что самое трудное позади, а впереди одни бытовые мелочи. Закончу со съемками, вольюсь в коллектив, сказал я ему, будем стратегию разрабатывать, а пока одна тактика идет, наверно справишься. А далее мы моей неизменной копейке (её вечером пригнал по моей просьбе шофёр из городского хозуправления) все вместе с четой Высоцких выдвинулись на место сегодняшней работы.

Спилберг решил снять на ОКБМ-ской натуре всего два эпизода — со мной, в смысле моим героем, русским сотрудником Института и Рэдриком в лице Хоффмана, когда мы разговариваем о визите в гараж за пустышкой на фоне дымящейся зоны в окне, это раз. А вторая сцена, это разговор между Рэдриком и капитаном Квотербладом-Высоцким о житье-бытье, тоже на фоне развалин. Обе по три минуты экранного времени. Потом Спилберг правда подумал и добавил сюда же беседу Редрика и Барбриджа-Николсона о Золотом Шаре, там тоже фоном хорошо пошла обрушенная стена конструкторского корпуса. Еще четыре минуты. И всё вот это дело мы снимали полный световой день, с раннего утра и до сумерек, когда съёмки стали невозможны по естественным причинам. Я например в 8 дублях снялся, не нравилось режиссёру то свет, то мимика, то в кадр кто-то ненужный совался, то со звуком проблемы начинались. Короче всё я проклял в этот день…

А моей Анечке понравилось, хотя они и не задействована была ни разу. Нашла она себе дело — помогала с реквизитом, держала микрофонную штангу, гримёр её даже привлёк к своей работе, короче успевала везде. Часов в семь вечера Стивен громко скомандовал «Брейк» и все сразу начали сворачиваться. Потом он ко мне подошёл:

— Мне в обед позвонили из Москвы и сказали, что послезавтра назначены испытания на полигоне…

— На каком полигоне? — не сразу въехал я в суть дела.

— На Семипалатинском, Серж, забыл уже что ли, как нам обещали дать заснять этот процесс?

Я мигом вспомнил, о чём тут речь и поправился:

— Извини, замотался. Уже иду организовывать транспорт в Казахстан… да, всех с собой берём или частично?

— Я подумаю и завтра дам ответ, — сказал Спилберг, — а сейчас отдых. Кстати приглашаю тебя с супругой на мою свадьбу, придёшь?

— Да куда ж я денусь-то, приду конечно, — отвечал я, — когда и где намечено сие торжественное мероприятие?

— Через две недели в Центре Жоржа Помпиду…

— Постой, это в Париже что ли?

— Ну да, а что такого?

— Да ничего… — я стал лихорадочно соображать, — а успеем со съёмками-то?

— Куда ж мы денемся, — в тон мне ответил Стив, — надо будет успеть.

— Вспомнил, что я у тебя всю дорогу спросить хотел, да как-то случай не подворачивался — как тебе Россия-то вообще? И город Горький в частности?

Стив подумал минутку, а потом выдал следующее:

— Люди у вас тут хорошие… и женщины красивые… да всё понравилось, кроме…

— Ну раз начал, давай уже заканчивай, что кроме-то? — подбодрил его я.

— Дороги разбитые, вот что, у нас в самой глубокой деревенской глуши такого ужаса не бывает. И зубы у многих плохие, к дантисту редко ходят наверно…

Новая формула российских бед, подумал я — у нас две беды, дороги и зубы, а вслух сказал:

— Прав ты кругом, Стив, и дороги не очень, и зубы кривоватые, будем работать над этими проблемами.

Весь следующий день я выбивал борт на Усть-Каменогорск, а ещё передавал городские дела Павлику, мирил Высоцкого с Мариной (кошка опять между ними пробежала, черная, как украинская ночь), организовал выезд съемочной группы на природу (на левый берег Волги, пансионат там какой-то снял, баня-водка-девоч… не, последнего не было) и имел продолжительную беседу с Анютой.

— Ты знаешь, дорогая, сказал я как бы невзначай, вчера Стивен нас на свадьбу позвал.

— Знаю, дорогой, — в тон мне ответила она, — мне Инна уже рассказала. И про Париж, и про Нотр-Дам…

— Я смотрю, ты чем-то недовольна?

— У меня такой красивой свадьбы не было, — ответила она, надув губы.

Ну здрасьте-приехали, в сердцах подумал я, ты ж сама предложила упрощённый свадебный вариант, но озвучивать это конечно не стал.

— Да ладно тебе, Ань, я взамен тебе кое-что другое в Париже устрою, хочешь?

— Конечно хочу, — глаза у неё сразу заблестели, — а что именно?

— А вот там и узнаешь, а то неинтересно будет, — я и сам не знал пока, что я там буду устраивать. — Как там родители Инны-то?

— Давно их не видела, но наверно радуются, теперь они в отпуск в Америку летать смогут… а не хочешь спросить, как там родители Анюты?

— Хочу конечно — как там они? Раз уж начала, давай продолжай.

— Волосы на голове рвут.

— На чьей голове?

— На своей конечно, до Аниной головы им не добраться. Жалеют, что эта дура такого зятя упустила…

— Ладно, давай о чём-нибудь другом… послезавтра в Казахстан летим, экзотика — пустыня, саксаул, верблюды, ядерные боеголовки. Нравится?

— Спрашиваешь, никогда ядерную боеголовку вблизи не видела…

На этом разговор плавно и закруглился.

Саксаул, верблюды, боеголовки

Минобороны нам выделило ИЛ-76, большой, красивый, на него мы все вместе со съёмочной аппаратурой и загрузились под завязку.

— На наш Б-52 чем-то похож, — задумчиво сказал Спилберг, разглядывая серебристую окраску планера, — двигателей только поменьше.

— Не, Стив, — уверенно ответил ему я, — ваш Б-52 это бомбер, предназначен, чтоб ядерные изделия до любой точки СССР доставить, а это типичная грузовая лошадка, скорее типа С-130… ну да, Геркулес который.

— Ну хорошо, что по крайней мере бомбить мы никого не будем, — согласился он.

— Зрителей разве только, когда кино на экраны выйдет, — поправил его я. — Мне тут вчера звонок с телевидения был, ты не будешь возражать, если на этом полигоне у тебя интервью возьмут? На фоне ядерной шахты например…