Империя ускоряется (СИ) - Тамбовский Сергей - Страница 18

— Здесь из мешка с синей веревочкой? — уточнил на всякий случай и, получив утвердительный кивок, перекрестился и отпил глоток… — тебе не даю, проверим сначала на собачке… на мне то есть.

Полчаса просидел, сочиняя тезисы выступления перед учеными да в раздумьях, что там нарисовать на наглядных плакатах, ничего не чувствовалось, а когда я перешел к раздумьям об артистах на разогреве, вот тогда-то меня и накрыло… с головой… очухался через минуту с мыслью — ну бабка, ну экстрасенс хренов. А тут мобильник у меня в кармане куртки зазвонил, оказалось это Саныч про меня вспомнил. Был он в хорошем подпитии и отличном настроении, сказал, что у него в гостях сейчас сидит один человек, который кровь с носу, как хочет с тобой познакомиться. А что за человек-то, спросил я. А вот я ему трубку сейчас дам, сам всё и узнаешь.

И он передал трубку своему гостю, который немедленно заявил:

— Ну здравствуй, Серёжа, много про тебя слышал, но встретиться не довелось…

— Здравствуй…те, — неуверенно ответил я, голос его мне немного знакомым показался, но я на всякий случай попросил подтверждения:

— С кем собственно имею честь?

— Высоцкий это, Владимир Семёныч, — запросто ответила мне трубка, — можно просто Володя.

У меня чуть дар речи не пропал… но справился я со ступором секунд за пять примерно.

— Очень приятно, Володя, как поживаете?

— И на ты тоже можно — а поживаю я по-разному, но в целом пока живой и ладно. Хочу вот в ваш город приехать, поможешь с организацией концертов?

Эге, подумал я, у хорошего ловца, как говорится, и волк овца…

— Никаких вопросов, Володя, всё сделаем в лучшем виде — когда планируешь подъехать?

— Послезавтра хотелось бы…

Совсем всё отлично складывается — послезавтра ж у меня два выступления перед народом…

— А что, если нам объединить бренды? — закинул я удочку.

— Ты попонятнее выражайся, а то я не совсем понял, — недоумённо ответил он.

— У меня послезавтра начинается предвыборная кампания, в понедельник, значит, намечено две встречи с трудящимися, сначала с учеными из двух академ-институтов…

— Что за институты? — сразу уточнил Высоцкий.

— Один физики, другой химии, люди культурные, вежливые можно сказать, зал на 500 примерно человек. А вечером автомобильный завод, зал заседаний, но я думаю, можно будет это дело в цех какой-нибудь перенести, это я на себя беру — как тебе выступить на главном конвейере рядом с новыми Волгами-24? Там и несколько тыщ народу запросто соберётся. А на следующий день, я так надеюсь, мы тут тебе Дворец спорта организуем, всё равно же летом Торпедо не играет, чего ему зря пустовать, верно?

— С Волгами это хорошо… а учёные просто отлично. И Дворец спорта мне нравится. Договорились, а детали с моим администратором можешь утрясти, пиши телефон.

И он продиктовал московский номер.

— Чеж мобильного-то нет? — недовольно спросил я. — Вот кстати заодно и ты, и твой администратор получат по новенькой трубке, только что с завода. Ты какой цвет предпочитаешь?

— А что, разные есть?

— Конечно, сейчас идут белый, черный, синий и красный.

— Ну давай красный… значит мы договорились обо всём?

— Эбсолютли райт, — сказал я ему на английском и повесил трубку.

— Кто это сейчас был? — спросила Анюта, зашедшая во время разговора в комнату.

— Высоцкий это был, Анечка, Владимир Семёныч который.

Она, бедная, аж на диван села от волнения.

— И что Высоцкий?

— Послезавтра к нам приезжает с концертами, заодно и в моих выступлениях перед трудящимися поучаствует…

— Вот это да… и ты об этом так спокойно говоришь?

— А что мне прикажешь делать, орать в открытую форточку на весь двор что ли? Так не буду я орать… кстати отвар очень хороший, можешь отхлебнуть глоточек, а мне из второго чайника принеси… пожалуйста.

Владимир Семёнович

Завтра настало воскресенье и лучше бы мне этот день не вспоминать — как белка в колесе обозрения крутился весь день, Аню тоже задействовал, да и пару человек из НПО припахал… согласовали всю программу моих выступлений, а заодно и Владимир Семёныча только к десяти часам вечера, оставшихся сил хватило только на то, чтобы сполоснуться под душем и упасть на диван мордой вверх…

А утром, сполоснув лицо и выпив чашечку кофе с булочкой, на Московский вокзал стартовал, встречать дорогого гостя, он на вечернем Нижегородце прибывал в семь-ноль-пять (Аня естественно со мной увязалась — когда еще такую знаменитость вблизи рассмотришь). Народ был ещё не проснувшийся, а Высоцкий черные очки-колёса надел, скрывающие поллица, поэтому его мало кто узнавал, и это хорошо, не хватало только обвального ажиотажа с утреца раннего. Вместе с ним прибыли Марина Влади и администратор Валерий Янклович, это с которым я вчера не меньше часа по разным телефонам проговорил. Поцеловал ручку Марине, представил Аню и быстренько провёл народ к своей желтой копейке, благо парковаться возле вокзала не было запрещено (и не будет ещё лет 15). С собой у них была только сумка у Янкловича и гитара у Семёныча… всё своё ношу с собой, как говорится, это ж не Роллинг стоунз и не Дип Перпл, которые возили на гастроли аппаратуру весом в пару тонн.

— Как доехали? — начал я беседу, загрузив всех в машину, вперёд Марину посадил.

— Всё хорошо, — ответил за всех Семёныч, — а это значит та самая твоя копейка?

— Копейка моя, а та ли она самая, не могу сказать…

— Да по Москве ходят слухи, что ты простой парень с рабочей окраины, живешь в бараке, ездишь на копейке, а между делом изобретаешь страшные вещи и снимаешь фильмы, которые в Голливуде смотрят. И ещё говорят, что ты ногой двери в Кремле открываешь, а генеральный секретарь то ли твой дед, то ли дядя.

— Всё правильно люди говорят, — ответил я, выруливая на проспект Ленина, — кроме барака, жил когда-то и в бараке, но сейчас в нормальной трехкомнатной квартире проживаю, мы кстати туда и едем. Всё равно две комнаты из трех пустые, разместимся, я думаю…

Марина с Янкловичем всё больше помалкивали, за них за всех Семёныч отдувался — пришлось более подробно описать ему свой так сказать образ существования.

— А я ведь тоже примерно в таком же квартале вырос, — сказал наконец он, обозревая наш 18-й дом по Кирова, — сталинка?

— Формально нет, 58-го он года выпуска, Сталина к тому времени уже не было, но по факту таки да… потолки высокие, коридоры длинные, арки широкие. И народ с тех сталинских времён кое-какой остался, вон одна перед подъездом сидит… слушай, Семёныч, у меня личная просьба будет — поздоровайся с этой старой каргой по имени отчеству, Полина Андреевна её зовут.

— Да пожалуйста, — ответил он, — а зачем тебе это?

— Потом объясню, — туманно сказал я.

Высоцкий снял очки-велосипеды, подошёл к скамеечке с приклеенной к ней вечной старухой и очень вежливо сказал:

— Доброе утро, Полина Андреевна, как поживаете?

У той расширились глаза до невозможных пределов — не такой уж она старой была, чтобы не узнать всенародно любимого певца и артиста.

— Зд…здравствуйте, Владимир Семёнович, — заикаясь, ответила она, — вы надолго к нам?

— На пару дней, поддержу вот товарища, — и он показал на меня, — несколько концертов дам и домой.

— Ну здоровья вам, Владимир Семёныч, — ответила бабка и с необычайной живостью снялась с насиженного места.

— Через десять минут про тебя весь двор будет знать, — подсказал я, — может в квартиру наконец зайдём?

Поднялись на четвертый этаж, я открыл дверь и открыл две свободные комнаты, выбирай мол любую — Высоцкий с Мариной облюбовал большую и квадратную, где раньше Усиковы жили, ну а Янкловичу значит досталась комната дяди Феди.

— Какой у нас распорядок на сегодня? — это уже деловито поинтересовался администратор, — чтоб мы в курсе были.

— Распорядок простой — сейчас чай пьём, в 11 выдвигаемся к Институту физики, там ровно а полдень первая встреча с избирателями… кстати регламент встречи на ваше усмотрение отдаю, дорогие друзья, могу вначале я выступить, могу Семёныча пропустить, всё равно же народ его в основном ждёт…