Империя сосредотачивается (СИ) - Тамбовский Сергей - Страница 20

Конец моим мучительным размышлениям положил человек с калашом наперевес, он сначала сделал по контрольному выстрелу в затылок моим сопровождающим, потом коротко сказал мне: Куайсу, шаншенг. Этих слов я не знал, но по смыслу догадался, что мне предлагают идти куда-то — осторожно встал, держа руки перед собой и повернулся лицом к терминалу. Этот чувак ткнул меня дулом калаша в спину, побрел туда, продолжая держать руки на уровне плеч.

Дошли до входа, тут меня толкнули в спину к группе граждан, стоявших справа, один из них спросил меня на чистом русском:

— Из Советского Союза?

— Так точно, — автоматически вылетело у меня.

— Здесь что делаешь?

— Фильм совместный снимать приехал.

Далее этот чел перешел на китайский, из которого я понял только одно слово чжаохуан (обмен). И меня затолкали в маленькую комнатушку, видимо подсобное помещение судя по ведрам и швабрам. На полу там лежал еще один китаец и дела у него, как я мигом подметил, были куда хуже моих — из бока у него текла кровь и дышал он очень неравномерно. Задрал у него рубашку и мне открылось сквозное пулевое ранение слева на уровне где-то шестого ребра. Снял рубашку совсем, порвал ее на полосы, как смог, замотал рану, чтобы кровь по крайней мере перестала течь, вроде бы помогло…

— Спасибо, — неожиданно сказал он по-русски.

— Не за что, обращайся, если что, — на автопилоте ответил я. — Что тут вообще происходит-то, не расскажешь?

— Про банду четырех слышал? Вот они-то переворот и устраивают.

— Это где вдова Мао? — спросил я.

— Да, только она там не главная. Как больно-то… — пожаловался он.

— Терпи, — успокоил его я, — сейчас всем непросто. Откуда русский-то знаешь?

— Учился в России… давно, в 50-х годах… в городе Горьком…

— Вот это да, — поразился я, — случайно не в политехе?

— В нем… радиотехнический факультет… группа 56-Р-1…

— Вот это да, — только и мог сказать, — а я сейчас учусь в группе 77-ТК-3 с того же факультета. Кто у вас там деканом-то был?

— Баранов Василий Игнатьич, его еще все звали Василь-Баранычем…

— Да, рассказывали мне про него, сейчас-то там Кондрашов заправляет…

Дале у нас была пятиминутка воспоминаний, наконец я спохватился:

— А тебя-то за что сюда определили?

— Я родственник Дэна, обменять на кого-то хотят, — ответил он и неожиданно резко сменил тему, — слушай, друг, я наверно до утра не доживу, так перед смертью хочу тебе кое-что сказать…

— Ну как не доживешь, — попытался успокоить его я, — обязательно доживешь, пуля навылет прошла, тебе только до больницы дотянуть, а там пенициллина вколют и всех делов.

— Не перебивай, не дотяну я до больницы, это мне мой внутренний голос говорит, а он редко ошибается..

— А что еще тебе твой голос говорит? — спросил я и подумал, вот это да, еще один предсказатель…

— Еще он говорит, что ты живым останешься и много еще чего в жизни сделаешь… не все, что задумал, но многое… и еще он считает, что в твоем ближайшем окружении есть змея, найди и убей ее, а то сам сдохнешь… и еще совет могу дать — держись за свою жену, она поможет, когда совсем плохо будет…

— Как тебя звать-то? — спросил я.

— Ван Линь… — ответил он и провалился в беспамятство.

Выдернули меня из этой каморки через пару часов, надели мешок на голову и повезли куда-то в раздолбанном скрипучем уазике… или это газ-69 даже был. Когда сняли мешок, я увидел Евгения Владиленыча во главе группы товарищей, наших и китайцев там поровну примерно было, впереди перед этой группой стоял товарищ со связанными руками, его толкнули вперед, меня навстречу ему, обменялись в общем. Владиленыч быстро спросил, как я, в норме? Ответил, что более-менее, а вы там как? Поехали быстрее отсюда, по дороге расскажу…

Я сначала спросил, на кого это меня поменяли, а на брата Чжана, секретаря Щанхайского горкома, ответил Женя. По дороге же он поведал мне следующее: банда этих четырех отморозков под знаменем вдовы Мао осталась недовольна ходом строительства социализма, устроенным новым председателем, и решила вернуть власть себе и строить уже социализм, как представляется правильно им, четырем бандитам. Ну на самом же деле конечно вся соль тут не в социализме, а в том, что их от власти отодвинули, но на словах все именно так. — А что конкретно-то происходит вот в Пекине? — Конкретно в Пекине активное противостояние противоборствующих сторон происходит, щас сам увидишь.

И я увидел — наш Газик как раз въехал в колонну военной техники, танки, похожие на наши Т-55 вперемешку с зелеными тентованными грузовиками и БТР-ами, точь-в-точь как те, что на ГАЗе выпускают. Колонна стояла, все вояки внутри сидели, за исключением патруля возле импровизированного шлагбаума. Патруль остановил нас, проверил бумаги и пропустил, подняв шлагбаум.

— Ну очень интересно мы попали… — протянул я, — а Михал-то Сергеич где?

— В бункере под Запретным городом, не успел улететь, все аэродромы мятежники под контроль взяли.

— Мы сейчас туда едем?

— Да. Обстановочка, честно надо признать, тяжелая…

— А в Шанхае например что? Там же моя супруга сейчас кино снимает.

— Про другие города информация очень отрывочная, про Шанхай известно только, что как будто бы там все спокойно.

— А расстановка сил какая в стране, известно? За кого армия, госбезопасность, партийное руководство в столице и на местах?

— Интересные ты вопросы задаешь, Сережа, но ответов у меня на них нет, не знает никто ничего толком, Запретный город вот охранный полк защищает, элита китайской армии, а проехали мы только что дивизию пекинского гарнизона, она как будто тоже за Дэна…

— Ну и самый последний вопросик — с ядерной кнопкой что? У кого она и насколько хорошо контролируются носители? Китай же ядерная держава, верно?

Владиленыч посмотрел на меня с некоторой опаской, но ответил:

— Не знаю… надеюсь, что в надежном месте эта кнопка, — и он в волнении видимо забарабанил пальцами по дверце газика.

— Приехали, — сказал он, когда мы подкатили к китайскому Кремлю, самому большому, между делом, дворцовому комплексу в мире.

— Врата Небесного Спокойствия, — сказал Владиленыч, — а это портрет товарища Мао по центру.

— Дааа, до небесного спокойствия отсюда как до Луны, — уныло ответил я.

У этих врат куча военных дислоцировалась, по обеим сторонам были навалены мешки с песком, и из-за них торчали дула пушек. У нас еще раз проверили документы и пропустили внутрь. Долго шли сначала по двору, где тоже суетились какие-то вояки, потом по наземным коридорам какого-то дворца, потом вниз спустились и плутали уже под землей, документы при этом раз 20 у нас проверили. Наконец увидели тяжелую дверь с кремальерами и я понял, что мы на месте. Внутри оказалось довольно просторное помещение с такими же плакатами, как в бомбаре на Кирова, только с иероглифами вместо кириллицы, ну надо, какие совпадения в жизни бывают, подумал я, вспомнил заодно, чем я в этом бомбаре занимался с Анютой и Инной и загрустил… но ненадолго, потому что меня увидел Горбачев и забросал вопросами.

Ну ответил, как смог и что знал… а знал я очень немного… более всего его заинтересовал тот чувак, который лежал подстреленный в подсобке, как говоришь его звали-то? Повторил, что Ван Линь… генсек надолго погрузился в тягостные раздумья.

Я тихонько спросил у Владиленыча, а что Дэн-то говорит? Может нас как-нибудь потихоньку отсюда вывезут, мы же совсем никак их дел не касаемся, просто посторонние. На это он мне так же тихо ответил, что да, все это верно, но вывезти нас пока никак невозможно, так что остается тупо сидеть и ждать окончания противостояния.

Сидим-ждем, чо… через полчаса посыльный от Дэна прибежал с какой-то бумажкой в руке, наш переводчик прочитал ее два раза и на глазах аж посерел, бедняга.

— Ну давай переводи уже, не томи, — сердито сказал ему генсек.

— Ттоварищ генеральный ссекретарь, — сказал тот, заикаясь от волнения, — мятежники прислали ультиматум, где требуют безоговорочной капитуляции от Дэна, срок час, после этого по Запретному городу будет нанесен ядерный удар, бомбардировщики с носителями ядерного оружия уже подняты в воздух.