Метка Проклятого (СИ) - Соломин Юрий Мефодьевич - Страница 1

Мерно шелестит кондиционер. Конец апреля выдался на удивление теплым. Вообще, эта весна была сплошным природным катаклизмом. До конца марта город засыпало снегом. Он таял днем, а ночью отвоевывал утраченные позиции. Так прошло несколько дней и температура скакнула вверх градусов на двадцать. Еще немного покапризничав, она установилась на рекордных для этого времени года отметках и пока не спешила опускаться вниз.

Тихонько и мелодично звякнул колокольчик, отвлекая молодого официанта от размышлений о капризах погоды. Вошли новые посетители. Парень не спешил подбегать к пришедшим, конец смены, сказывается усталость. Пусть сначала выберут столик. Все равно работа временная, не стоит совсем уж надрываться на ней. А через полтора часа после окончания смены его ждет свидание, вот там и стоит утомиться по-настоящему. В уме сделал ставку — они займут столик в дальнем углу рядом с искусственной пальмой. И немного обрадовался когда так и произошло. Что ж, теперь пора и подойти к ним.

Мужчина лет сорока. Явно привык отдавать приказы, крупный начальник или военный. В темных волосах присутствуют первые признаки седины. Несмотря на жару, носит костюм, хоть и светлый, но все равно в такую погоду комфортнее в шортах и майке, возможно дресс код. Вот странное дело, на руках ни перстня-печатки, ни даже обручального кольца, хотя хоть что-то, так и просится под его костюм. Женщина. Тут все сложнее, ей может быть и двадцать пять, и тридцать пять. Косметика творит чудеса. Длинные, черные как смоль волосы завязаны в хвост, открытое красное платье с глубоким декольте, яркая помада. На правой руке — перстень с большим красным камнем. Он не похож на обычную женскую цяцьку и более органично смотрелся бы на руке ее спутника.

— Два кофе, «американо».

Мужчина сделал заказ раньше, чем официант успел открыть рот, или предложить им меню.

— С молоком?

— Без, — ответила дама, — и добавьте два круассана, я знаю, у вас есть такие вкусненькие, с малиной.

Ее голос очаровывал, в нем сквозило нечто, от чего парень сразу вспомнил о своем будущем свидании, о его желанной горизонтальной стадии.

«Дорогая шлюха» — подумал он, кинув очередной взгляд на красотку, и тут она взглянула на него в упор. Парню показалось что он пропустил удар — дыхание перехватило, в голове зашумело. Ее глаза были абсолютно черными, словно лишенными радужной оболочки, казалось заглядываешь в два бездонных колодца, от чего начинает кружиться голова, и почва уходит из под ног.

— Что-нибудь еще? — выдавил официант, изо всех сил стараясь отвести взгляд. Собственный голос показался ему очень далекими и слабым.

— Нет, не нужно. — Красавица лениво отвернулась, и парень на ватных ногах поплелся выполнять заказ.

— Что это было? — с видимым интересом спросил мужчина.

— Он подумал что я шлюха, ну а я вообразила, что у мальчика могут быть проблемы с потенцией и координацией.

— Да, не повезло парнишке. И долго продлятся его неприятности?

— Да откуда ж мне, глупой бабе, знать? Но интуиция подсказывает, что намучается бедолага. Однако, Петер, ты ведь пригласил меня не для обсуждения его проблем, особенно учитывая то, что их не было еще пять минут назад.

— Да, Ксана, есть иная причина.

Он замолчал, ожидая пока вернувшийся официант выставит на стол кофе и тарелку с круассанами. Когда парень ставил чашку перед женщиной, его рука неожиданно дрогнула, да так неудачно, что часть обжигающей жидкости вылилась на его же запястье. Бедняга с трудом сдержал крик, закусив губу от боли, а красотка неожиданно накрыла его руку ладонью.

— Больно? Вам следует быть осторожнее, в работе, поступках и мыслях. Вот, возьмите — она кинула на стол крупную купюру — сдачи не надо, да и пепельницы тоже.

Все время пока она говорила, парень кивал как дрессированный слон, чувствуя все нарастающий ужас. От руки странной женщины, казалось струилось приносящее облегчение тепло, но это пугало, а не радовало.

— Ладно, Петер, продолжай. — Она потеряла к уходящему работнику всякий интерес.

— Есть для тебя работа, ты же скоро собираешься выйти на охоту?

— Вполне возможно.

— Надо, чтобы ты поработала с ними.

Он протянул фотографию: мужчина и женщина, счастливо улыбаются на фоне детской коляски.

— Ну и кто из них?

— Младенец.

Ксана оторвалась от созерцания снимка, и удивленно переспросила:

— Ребенок?

— Да, а что, есть какие-то моральные ограничения?

— У меня нет, но просто раньше вы не были людоедами. Поэтому я хочу знать все подробности.

— Пятьдесят тысяч долларов. Тебе хватит таких подробностей?

— Нет, ты же знаешь, я не бедствую. А любопытство деньгами не успокоить.

— Тогда коротко. Наши аналитики рассчитали, что смерть этого ребенка приведет к неким необходимым последствиям. В детали меня самого не посвящают. Ты же знаешь нашего святого?

— Знаю, но неужели у вас нет ликвидаторов способных все сделать?

— Святослав сказал поговорить с тобой, — Петр развел руками.

— Хорошо, где их найти?

И Ксана вновь посмотрела на фотокарточку.

Легкий ветерок ласкал лица прохожих. В этом году май начался по-весеннему, с теплой и сухой погодой, уже греющим, но еще не палящим солнцем. После апрельской жары — это было восхитительно. Все кто мог, разъехались на праздники, а кто не мог все равно наслаждались весной.

Михаил с нежностью посмотрел на жену, которая с абсолютно счастливой улыбкой катила коляску, затем перевел взгляд на сына. Карапуз с крайне серьезным видом сосал пустышку и смотрел в небо, судя по всему собираясь вздремнуть. Отец в очередной раз поймал себя на мысли, что сейчас просто счастлив. Так вышло, что изменения в семейной жизни совпали с некоторыми успехами по рабочим проектам, и никакие последние кризисы не затронули их семью.

И именно сейчас, в эти майские праздники, он наслаждался происходящим, наверно впервые в жизни не думая о будущем. Только на краю сознания, темным пятном иногда возникала мысль — «когда же все это полетит в тартарары?», но Миша всегда отгонял ее подальше.

Они прогуливались вдоль набережной. Почти все скамейки были заняты пенсионерами и родителями с колясками, одну облюбовала компания молодежи с пивом, но несколько лавочек пустовало. Около одной из таких скамеек остановились и они. Пока супруга убаюкивала младенца, он приблизился к краю склона, там начинался пологий спуск вниз, к воде. Тут можно было спуститься даже не пользуясь расположенной неподалеку лестницей, а внизу была еще одна каменная дорожка, выложенная из крупных, потрескавшихся от времени бетонных плит. Тут и там сквозь камень прорастала трава, являясь доказательством того, что для целеустремленной жизни нет преград. Если бы не коляска, он бы спустился. Ему всегда нравилось ходить около самой воды, наблюдать за рыбаками, или самому помахать удочкой. Но ни нести, ни скатывать аккуратно по ступенькам коляску, Михаил не хотел.

— Возьми мне чай с молоком — попросила жена, кивнув на расположенные в конце набережной киоски.

— Хорошо, Ириша, — с улыбкой ответил он.

Нащупав в кармане бумажную мелочь, направился к ним. Сам он являлся заядлым кофеманом, не упуская случая выпить чашку, другую на свежем воздухе. Жена тоже любила кофе, но будучи кормящей мамой, пить его не могла, заменяла чаем. Михаил не торопился. Шел посматривая по сторонам, подставляя лицо приятному, весеннему ветерку.

Шел, посматривая на припаркованные вдоль бровки автомобили. Когда-то, когда он еще не ходил в школу, по этой дороге катались на скейтбордах, и одна машина в час вызывала удивление. Сейчас же тут постоянно объезжали пробки, и парковались все кому не лень.

Навстречу шла женщина, и Миша невольно задержал на ней взгляд. И не удивительно: высокая, стройная, в коротком, светлом платье и широкой панаме. В черных, круглых очках, загорелая и грациозная. Всегда, когда он встречал высокую девушку, обязательно бросал взгляд на ноги — носит ли она каблуки? Эта не носила.