Пьяная Паучиха (СИ) - Эйта Аноним - Страница 56

  - Я ведь желаю своей девочке только счастья, милая Майя. Я пойму, если она нашла любовь - с Яреком рода Джисок ли, с кем другим. Любая невеста острее чувствует соблазн, и не мне винить ее, если она впала в грех. Я помогу ей. Просто скажи, где же она?

  Майя сглотнула.

  Она не знала, дело ли в мягких руках Лелле, или в ее голосе, полном тоски и отчаяния, или в том, что у самой Майи никогда не было матери, которая бы так о ней заботилась... Вот так трепала по щеке, вот так проводила по волосам... Но на глаза навернулись слезы. Она утерла их рукавом, шмыгнула носом и сказала твердо.

  - Я не знаю, где она. Погулять водила, тут виновата. Но побег ее... Ничего не знаю. Я очень вам сочувствую, мудрая Лелле. Но... Ничем не могу помочь.

  Лелле перехватила ее руку, сжала чуть сильнее, чем ласково, и сказала - все так же мягко.

  - Эта ткань воды не любит. Не стоит тебе утираться рукавом. Ты ведь девушка, симпатичная девушка...

  Достала платок - большой мягкий клетчатый платок, и вложила Майе в руку. Вздохнула горько. Отпустила, отступила к окну. Повернулась спиной, будто пытаясь скрыть слезы.

  - Мне жаль. Это была моя последняя надежда...

  - На что? - спросила Майя, теребя платок, - Ну нашли б вы ее. И дальше что? Я вот видела Рео, индюк тот еще. Просто так Саю ничего не простит. От мужа вы такого не скроете вот никак. Рео самолично на крыло поднимется, чтобы все что было вот прям в уши вашему муженьку накудахтать. Может, оно и к лучшему? Что вы не можете ее найти?

  Лелле обернулась. Холодные голубые глаза смотрели на Майю изучающе - будто сканировали. Будто она могла найти карту на задней стенке ее черепа: только мозг Майе просвети, и вот она, Саю, на карте Тьена, там, где крестик...

  - Я бы придумала, как будет лучше. Я ее мать. - сказала она очень-очень грустно и строго.

  - Но, когда она узнала, что выйдет за старого Мерна, она была безутешна. Это было материнское решение, от которого Саю, я помню, было плохо. А не лучше. Очень плохо, - Майе теперь и правда стыдно было это говорить, и потому она не позволяла себе отвести глаз от красивого, печального лица Лелле, - я не знаю, где она. Но думаю, она сама решила, что ей самой так будет лучше.

  - Вот как, - сказала Лелле, - вот как ты думаешь, милая Майя?

  - Да. Если бы материнское сердце всегда решало, как лучше, - Майя сглотнула, - я не росла бы без матери.

  Она встала, чуть поклонилась - коротко, по-военному.

  - Мне жаль, что я не могу вам помочь. Правда жаль.

  Она вышла, закрыла дверь - и лишь тогда почувствовала, как стремительно падает температура, увидела, как дверь покрывается изморозью, как растут на ручке сосульки. Изо рта Майи вырвалось облачко пара. Лелле наконец позволила себе показать свое недовольство, которое так тщательно сдерживала всю беседу.

  Майя не хотела этого, но ничего не могла с собой поделать - она невольно восхищалась и этой женщиной, и ее выдержкой, и тем, как легко Лелле нашла ее болевую точку.

  Как безжалостно надавила.

  Она почти завидовала Саю: у нее такая мать!

  Была, поправила себя Майя. Была. А потом Саю от нее отказалась. И от имени отказалась.

  И все-таки...

  Отказалась она, а не от нее.

  Вот, чему Майя по-настоящему завидовала.

  32.

  Подозрение настигло Рео не сразу. Оно зрело медленно, долго, и раскрылось во мгновение, как коробочка-спорангий диковинного гриба. Как в сказке он просто наткнулся на правильный ответ, потому что так уж распорядилась судьба.

  Так уж вышло, у Рео была наиотвратительнейшая память на лица. Да и Саю в их единственную встречу волновала его столь мало, что он едва ли мог вспомнить, какого цвета ее глаза. Она еще заикалась, и отводила постоянно взгляд, и отвечала нечленораздельно, мямлила, и казалось, вот-вот расплачется - на нее было неприятно смотреть в день их знакомства. И Рео не смотрел.

  Куда интереснее было наблюдать за ее матерью. Тогда, в оранжерее Олле, Лелле держала себя степенно и спокойно, цветок зрелой, царственной красоты. И глядя на эту женщину, Рео думал, что, быть может, и из Саю выйдет толк.

  Когда дедушка уплывет к Богине по сияющей звездной реке, девчонка будет еще молода, и даже если и не научится держать себя так, как полагается молодой вдове, ищущей следующего мужа во благо и процветание своим семьям, матушка, мудрая Олле, все равно сможет использовать хотя бы красоту, которая девчонке досталась от матери.

  Довольству матушкиным приобретением не суждено было продлиться долго. Но кто мог знать, что Саю сбежит?

  А после Лелле не давала про себя забыть, хотя и матушка, и он сам старались свести к минимуму все контакты. Она постоянно возникала у Рео на пути, и никуда с этого пути не отступала, будто и не подозревая о своей наглости. Приходилось ее замечать. И смотрела Лелле всегда прямо, глаза в глаза, хотя позор ее дочери по разумению Рео должен был бы склонить эту гордую голову и тяжелым грузом лечь на точеные плечи.

  Нет, в лицо он бы Саю не узнал, даже если б на кону стоял пост Верховного Жреца Многогранной Богини всего Кетта. Есть вещи, которые просто выше скромных человеческих сил, и это была как раз такая.

  Он просто внезапно уловил... сходство.

  В первый визит к Ланерье рода Ферре это было просто... ощущение. Где-то на грани сознательного, зудящий комарик: чем-то эта встрепанная девица из лифта ему кого-то напоминала. Тем, как пряталась за спиной Мары рода Токк? Тем, как вздрагивала? Тем, как отворачивалась, как смотрела искоса, стараясь сделать вид, что ей нет дела?