Пьяная Паучиха (СИ) - Эйта Аноним - Страница 41

  И Ния склонила голову, принимая этот ответ.

  ...Однажды Анген принес Ние огромный букет цветов. Она терпеть не могла такие цветы, дурацкие розовые розы. Но в конвертике вместо записки был ее аттестат - и Ния никогда не спрашивала, как Анген его достал. Украл? Договорился с Вио?

  Ее поступление действительно стало для отца сюрпризом, или мудрый Вио закрыл на это глаза?

  Она тогда прижимала к груди этот конвертик и долго-долго плакала - так она была горько-счастлива. Готовность Ангена так просто отпустить ее учиться казалась ей проявлением его безразличия.

  Разве не должен возлюбленный схватить ее - и никогда-никогда не отпускать? Так показывали любовь книги и фильмы, и такой любви шептались в школе девчонки, и раньше она не задумывалась, что у нее выходит как-то иначе. Ведомственный - опасное место, и Анген ей об этом говорил. Тогда, застав ее у двери, он был не слишком-то доволен происходящим, но вот - сам отдает ей в руки документы. Он хочет от нее избавиться?

  Ведь она будет мешать ему разъезжать по свету и строить мосты - а Анген больше всего на свете любит разъезжать по свету и просаживать последнее здоровье на какой-нибудь стройке.

  Ния никогда не ревновала Ангена к девушкам, но частенько ревновала к работе.

  И она спросила его перед самой свадьбой. Не выдержала, взорвалась, едва не расцарапала его беззаботное, чуть насмешливое лицо. Как он может воспринимать все так спокойно? Неужели он не волнуется - как будто они завтра не свяжут судьбы, а пойдут прогуляются?

  "Но ты ведь не будешь счастлива, просто сидя дома", - удивился Анген, не понимая ее вспышки, - "а я люблю тебя, и хочу, чтобы ты была счастлива. Наши судьбы связаны - но разве это значит, что ты должна жить только моей жизнью? Такого никто не выдержит - так что я поддержал тебя, когда ты выбрала свой путь. Ты же моя спутница жизни, а не лошадь, в конце-то концов".

  И, глядя, как Саю кидает в рюкзачок вещи, Ния поняла, как страшно быть загнанной лошадью.

  Ния бы ни за что ничего не рассказала Лелле. Получив звонок, она пошла к Шелеке, чтобы передать то, что Саю попросила. И, похоже, Шелека услышал - Ние показалось, что лед чуть треснул. Или она просто хотела в это верить?

  Лелле же... не могла навещать сына в тот момент? Заслышав Ниины шаги, спрятаться за прикрытой дверью, за шкафом с вареньями, да мало ли темных углов в подвале? Нет. Ния не хотела, чтобы такое случилось - это было бы слишком глупой ошибкой. Она не могла быть так невнимательна, не могла.

  То, что Лелле нашла в бывшей комнате Саю, которую так и не удосужились убрать, тот злосчастный пояс с инициалами на следующий же день...

  Это же просто... совпадение? Ния хотела думать так.

  Ния ничего не рассказывала Лелле, и уж точно не собиралась чувствовать себя виноватой без четких доказательств. Она любила посплетничать, и отлично знала: рано или поздно любые секреты всплывают кверху брюшком, только хватай.

  А у Лелле были очень цепкие руки...

  К счастью, Ния молчала как рыба - и имела право молчать в своем доме хоть до скончания времен. А Майя... Майю попробуй, поймай!

  Майя верткая.

  24.

  Был у Саю один кошмар.

  Он уже почти перестал ей сниться, но случались ночи...

  Она заходит в лифт, а там старый Мерн на инвалидной коляске, она узнает его затылок. Она отступает, но двери закрываются - их заклинивает.

  Что-то дребезжит. Лифт рывками несется вверх.

  Воняет мочой и тленом. Сырой землей. Мерн оборачивается, только головой, как шарнирная кукла, человеческого в нем - ниточка слюны на подбородке. Улыбается беззубо и беспомощно - как ты могла мной пренебречь? Как ты могла меня бросить?

  Смотрит...

  Мигает лампочка.

  Со стоном лопается канат: вниз, вниз, вниз, удар. Боль. Тьма.

  Пробуждение.

  Всегда - пробуждение.

  И вот Саю вошла в лифт - и поспешно ущипнула себя за руку. Раз, другой, третий - всегда должно быть пробуждение, верно? Ей это снится?

  Глазами Рео пошел в деда. Ярко-синие, они еще не успели выцвести и остекленеть. Саю отвела взгляд, шагнула назад - и тут в нее врезался Мара, впихнув обратно. Он зачем-то задержался в подъезде, вроде бы, придерживал бабульке дверь, и теперь отчаянно спешил. Чуть не сбил Саю с ног, но привычно ухватил за локоть.

  Теплое, бытовое прикосновение. Она не одна. Ей вернули равновесие.

  Мара отпустил ее, чтобы нажать на кнопку, но та оказалась уже нажата.

  Двери захлопнулись, как капкан.

  Саю юркнула за Мару, спряталась. Рео молчал, и она всей душой надеялась, что он не узнал в девчонке в пальто не по фигуре и аляповатой вязаной шапке с помпоном юную и утонченную Саю рода Ялы.

  Мара покосился на Рео, оценил дороговизну одежды и породистость профиля, чуть дернул уголком рта, заметив натуральный мех на капюшоне куртки, пересчитал взглядом кольца на пальцах и отвернулся, сделав вид, что ничего, кроме свежего матерного стишка на стенке лифта его в этой жизни не интересует, аккуратно заслонив и без того сжавшуюся в комочек Саю плечом.

  Из лифта Рео вышел первым. Остановился у квартиры Ланерье, посмотрел на клочок бумажки в руке.