Дочь моего врага (СИ) - Эванс Алисия - Страница 41

Роман бил Тимура в лицо с такой силой, что практически расквасил тому нос. Стоя в двух шагах от них, я ощущала густой запах ярости, исходивший от Романа. Мерзкий, сладкий, гнилостный, он чем-то напоминал запах гнилой крови. Мне стало плохо, к горлу подступила тошнота и закружилась голова. Зажав нос, отвернулась, не в силах вынести столь концентрированный запах ненависти.

Мне нужно на воздух. Пока мой брат и «жених» выясняли отношения, я рисковала свалиться в обморок. Развернувшись, начала протискиваться сквозь возбужденную толпу в сторону балкона. Очевидно, что надвигается грандиозный скандал между Капуловыми и Манкуловыми, который будут разбирать Высшие… Ох, от этих мыслей мне стало еще хуже.

Ступив на балкон, я с жадностью вдохнула прохладный ночной воздух и плотно прикрыла стеклянные двери. Воздух в зале тяжелый, неприятный, удушающий, а на улице я словно вдохнула впервые за несколько часов. Только легче от этого не стало. Площадь вокруг замка Высших опустела: все умчались смотреть представление, устроенное моим братом и поддержанное Манкуловым. Без сомнения, Тимур видел наш поцелуй, а значит, помимо разборок между стаями меня ожидает тяжелый разговор со своей собственной семьей.

Не понимаю, почему мне не становится легче? Все также тошнит, в висках пульсирует боль, а тело наполнено странной, очень неприятной тяжестью, словно я не танцевала, а таскала кирпичи. Я принялась учащенно дышать, насыщая кровь кислородом. Это всегда помогает при обморочных состояниях, но сейчас… Из последних сил я вцепилась побелевшими пальцами в перила. Зрение сузилось, я уже не видела, что меня окружает. Подавшись вперед, легла грудью на перила, шатаясь при этом так, словно на улице бушевал ураган.

— Тише… — незнакомый мужской голос прозвучал совсем близко. Кто-то стоял на балконе рядом со мной, но повернуть голову и посмотреть в лицо этому человеку у меня не хватало сил. Даже разобрать его запах не получалось — слишком спутанным было мое сознание. — Не выпади с балкона, — прозвучало со странным смешком. Звуки мужского голоса расплывались. Я чувствовала лишь окраску его тембра, не в силах воспринять все весь голос целиком. Силы таяли с каждой секундой. — Только этого мне не хватало, — кажется, незнакомец усмехнулся.

Я даже не успела испугаться, когда сильные руки схватили меня за талию и бесцеремонно дернули назад. Как тряпичная кукла я врезалась в твердую мужскую грудь, не в состоянии смягчить наше столкновение. Остатками сознания я ожидала, что в нос ударит запах незнакомца, и я смогу понять, кто стоит подле меня, но…обоняние словно атрофировалось.

Резкий рывок — и сильные руки подхватили меня, отрывая полубессознательное тело от пола. Сознание почти отключилось, я уже не чувствовала своего тела, не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Как безвольная игрушка, висела на руках неизвестного мужчины и пыталась удержать стремительно угасающую искорку сознания.

Мужчина подпрыгнул вверх и, кажется, забрался на перила. Прыжок, а затем долгий полет вниз. Я уже приготовилась к последнему в своей жизни удару о землю, но неизвестный удивительно мягко приземлился, крепко, даже бережно прижав меня к своей груди. Когда он побежал, я окончательно отключилась, провалившись в бездонную тьму.

Эпилог

Эпилог

— Где моя дочь?! — рявкнул Капулов, бешеными глазами смотря на стаю Манкуловых. После побоища все выглядели уставшими и побитыми. — Я вас спрашиваю! Куда вы ее дели?!

— Последний раз я видел ее перед первой дракой, — нахмурился Бен, прижимая салфетку к глубокой царапине на лбу.

Наконец-то оборотни пришли в себя. Стоило переключить режим вентиляции воздуха с «подачи» на «откачку», как побоище в замке Высшего прекратилось в течение нескольких минут. Народ пришел в себя. Уже забрезжил рассвет, когда почти все гости разбрелись по своим домикам. В замке остались только Капуловы, Манкуловы и особенно сильно пострадавшие в драке. Некоторые не могли идти самостоятельно, пришлось переносить их в лазарет на носилках.

— В гостевом доме ее нет, — в кабинет Высшего вошла Лидия, обеспокоенно округлив глаза. — Где наша девочка?! — женщина с вызовом посмотрела в сторону Манкуловых, стоящих у восточного окна.

— Нам-то откуда знать, куда подевалась ваша самка?! — фыркнул Бен. Пока Роман отсутствовал, он остался за главного.

— Где ваш вожак?! — рявкнул Михаил, едва не бросившись на бету. — Он был с ней перед дракой, а теперь они оба пропали!

— Роман сейчас вернется, — вздохнул Высший, сидящий за своим письменным столом. Он выглядел уставшим и обозленным, но твердо намеревался разобраться в произошедшем. — Он заметил отсутствие Юлии еще во время драки. Альфа Капулов послал Высшему тяжелый и мрачный взгляд. — Не смотри на меня так, — пробурчал он в ответ.

— Манкулов дружит с твоим внуком, — прошипел Михаил. — Откуда мне знать, что ты не прикрываешь задницу этого шакала?!

— Роман не трогал твою дочь! — рявкнул на него хозяин замка. — Он все время был у меня на глазах! Да и неизвестно еще, куда она делась.

— Я ее не чувствую, — прошипел Капулов. Как альфа он чувствовал примерное местонахождение всех членов своей стаи, но сейчас оборотень не чувствовал свою дочь так, словно ее и нет на этом свете.

Он хотел сказать что-то еще, но неожиданно в кабинет ворвался Роман Манкулов. Именно ворвался, влетев так, что дверь едва удержалась на петлях. Глаза сверкали страхом и растерянностью, которые альфа тщательно прятал под серьезной маской.

— Юли нигде нет, — хрипло заявил он, и в кабинете повисла абсолютная тишина. Представители стаи смотрели друг на друга с одной лишь мыслью: они подозревают друг друга.

— Вы похитили мою дочь! — прорычал Михаил Капулов, обращаясь к Манкуловым.

— Какая чушь! Зачем нам это?! — возразил ему Бен, но без прежнего апломба. Романа удивила такая спокойная реакция своего вспыльчивого беты. Прежде в ответ на такое обвинение он бы рвал и метал, кричал бы нечеловеческим голосом, но сейчас в глазах Бена плескался самый настоящий страх…за Юлю? Душу Романа кольнула ревность.

— А может вы сами решили от нее избавиться, когда увидели их поцелуи с Романом? — подал голос юный Серж, прижимая лед к заплывшему глазу. Роман в прошлый раз перестарался, едва не лишив мелкого глаза, но сейчас ощутил острое желание завершить начатое и все же выбить ему этот чертов глаз. Какого дьявола он несет?! Капуловы, конечно, не подарок, но не настолько, чтобы избавляться от собственной дочери…

— А вот за это ты, щенок, мне ответишь! — при упоминании поцелуев альфа по-настоящему рассвирепел. Лицо исказила гримаса ярости, за секунды превращаясь в звериный оскал. Капулов начал перекидываться, явно намереваясь разорвать того, кто посмел прикоснуться к его единственной дочери.

— Да уймись ты! — гаркнул Высший, подскакивая к месту. Только после окрика с тела Михаила мгновенно исчезли все следы звериной сущности. — Пропала твоя дочь! Как ты можешь устраивать склоки в такой момент?!

— Она у них! — Капулов обвиняюще ткнул в сторону вражеской стаи. — Кто еще мог навредить моей дочери?!

— Мы не похищали Юлю! — прорычал Роман, сжимая кулаки. Его голос звучал еще более зловеще и объемно, чем крики старого волка. — Она говорила мне, что не желает подчиняться воле семьи и готова сбежать, — произнес Роман, обращаясь к Высшему.

— Ложь! Ты пытаешься опозорить мою дочь! — голосил Капулов, не желая принимать правду.

— Странно, что она сбежала, никому ничего не сказав, — протянул Высший, качая головой. — Может она сбежала к кому-то…конкретному? — выразительный взгляд на Романа, намекающий на сговор с девушкой.

— Она пропала, — с нажимом ответил альфа. — И я не понимаю, какого черта ее отец просиживает здесь штаны! Неужели ты не чувствуешь, что с твоим ребенком что-то случилось?! — сорвался Роман, крича так, что дрогнули вековые стены.

— Я вообще ее не чувствую, идиот! — огрызнулся Капулов.

Роману бы разозлиться на оскорбление, но на его лице проступила паника. Если альфа не чувствует самку своей стаи, то…высока вероятность того, что девушки уже нет в живых. Стоило подумать об этом, как земля, казалось, ушла из-под ног. Получается, что Роман — последний, кто видел Юлю? Он прикасался к ней, целовал, растворялся в этой смешной невинной девочке. Где она теперь? Что с ней сделали? Осознание того, что он не может помочь девушке, которая была в шаге от того, чтобы стать его женой, разбивала вдребезги его самоконтроль.