Один поцелуй до другого мира (СИ) - Платунова Анна - Страница 45

«Одна ночь… Мы искали… Ива! Ива!»

Алые буквы, начертившие ее имя, казалось, были полны отчаяния, будто Тензи чертит их из последних сил и зовет — зовет свою сестру из дальних далей.

— Я здесь, я здесь, родная!

Слезы текли по щекам Ивы, падали поверх кровавых капель, смешивались с ними.

«Ива… Я чуть отдохну и напишу снова… Тебе надо спасти Роба… Это может все изменить… Есть способ най…»

— Найти? — крикнула Ива в пустоту, но строчка так и осталась недописанной: у Гортензии закончились силы.

Ива упала на колени рядом с постелью, уронила голову на сложенные руки и дала волю своему горю. Она старалась не рыдать в голос: еще не хватало, чтобы прибежали служанки и увидели пугающую картину — постель в разводах крови. Но сердце ее рвалось в клочья.

Несколько часов в Курже равнялось нескольким дням в других мирах. Сколько именно — зависело от мира, однако у Ивы создалось впечатление, будто постепенно ход времени ускорялся. Успеет ли она что-то сделать? Но если Тензи говорит, что существует способ найти Роба и это «может все изменить», значит, надо попытаться!

Раздался шум приоткрывающейся двери, следом шаги. Ива подняла заплаканные, красные от слез глаза и увидела Ксандора. Он заметил кровавые пятна, в которые превратились буквы, и лицо его потемнело.

— Ива, что случилось?

«Ива… Он впервые назвал меня по имени…»

Но это неважно! Все неважно теперь.

— Ива?

Он опустился рядом на колени, взял ее за подбородок, разглядывая и пытаясь отыскать следы крови. Потом вдруг закаменел, зрачки расширились.

— Здесь был кто-то? Принц?

Ксандор сделался страшен. Юношеское лицо превратилось в маску, сквозь которую на секунду выглянул безжалостный убийца. Его гнев был обращен на принца, но Ива шарахнулась в сторону, потому что вспомнила, кто рядом с ней. Именно жестокий префект причина всех их бед. Почему она так слаба и не смогла убить его? Почему подвела тех, кого любит?

Ива затряслась, сжимая кулаки.

— Ненавижу, — прошептала она.

Слезы высохли, глаза смотрели сухо и горячо. Если бы только ненависть могла сжигать!

Ксандор, не понимая, что случилось, сдвинул брови.

— Ива…

— Ненавижу тебя! Убийца! Убийца! Из-за тебя… Их!

Закричав, она кинулась на Ксандора, желая только одного — задушить, растерзать его голыми руками. Но она была всего лишь слабая девушка, а Ксандор, даже в теле Юстиниана, был сильнее раз в пять. Он схватил ее за руки, скрутил, не давая ударить себя, но и боли не причинял, просто держал, распяв на кровати. А Ива билась и кричала, злые слезы вновь покатились по щекам.

— Тихо! — он склонился над ней. — Тихо, девочка!

— Пошел ты! Тварь! Ненавижу! Ненавижу тебя!

Изогнувшись, она укусила его за плечо, да так сильно, что во рту стало солоно от крови. Так ему и надо, палачу армии Конфедерации. Ксандор дернулся, втянул воздух сквозь зубы. Ива была готова к тому, что он ее ударит, пытаясь привести в чувство. Но он лишь крепче сжал запястья, но только для того, чтобы притянуть обмякшее тело Ивы, а после усадить на колени, схватить в охапку и прижать к груди.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Тихо, девочка. Тихо…

Ива, вымотанная борьбой, обессиленная от нервного потрясения, сопротивляться уже не могла. Она вздрагивала в сильных руках, что держали ее так уверенно и надежно.

— А теперь расскажи, что случилось.

— Ты убийца… — прошептала Ива. — Подлый, ненавистный убийца…

— Хорошо. Но это мы знали давно. Появилось что-то новое?

Что же, хочет знать правду, пусть знает правду!

— Мои сестры пытались выйти на связь…

Ива указала на кровавые следы, а после рассказала все, что знала. О том, как сестры нашли ее в первый раз в «Лавке чудес», о том, что Ива попросила их узнать о Робе, о том, что сегодня сказала Тензи: старших сестер увели, а после наверняка придут и за младшими.

— Лилия, Фиалка… Им всего десять…

Ива горестно застонала. Ксандор молчал, хмурясь.

— Младших девочек не убьют, — сказал он. — Тех, кому младше шестнадцати, приказано не трогать.

— Что? Кто приказал?

— Младший сын императора Аланка. Он считает, что детские души еще возможно вернуть в тела. Их вывозят, держат под присмотром, чтобы решить, что делать дальше, но не убивают.

Каждое слово префекта падало тяжело, точно было сделано из железа.

Ива смотрела на него и не понимала, верит она ему или нет. Так заманчиво было поверить! Что если Ксандор просто обманывает ее, вселяет ложную надежду, чтобы она не раскисала, не отказывалась от борьбы?

— Но старших сестер убивают! — бросила она, глядя в упор, глаза в глаза. — Ты убивал!

— Я убивал, — согласился он, не отводя взгляда. — Ты с самого начала знала, кто я. Любые попытки оправдаться бессмысленны. Я убивал. Но если вернусь, больше убийств не будет.

Их поединок взглядами длился и длился, пока Ива не опустила голову.

— Кажется, Тензи нашла способ спасти Роба. Говорит, что это многое изменит… Не представляю как. Но мы попытаемся.

*** 41 ***

Тронный зал, подготовленный к балу, преобразился как по волшебству. Или это вечер магическим образом изменил его? Под потолком горела люстра в сотни свечей, свечи стояли и в подсвечниках, расставленных по всему залу. Тени и всполохи перекрещивались и уже будто танцевали под только им одним слышную музыку. На самом деле это ветерки проникали в зал из распахнутых дверей балкона и шалили, заставляя плясать фитильки свечей. Вместе с ветерками прокрался во дворец запах свежести и ночи.

Ива не смогла бы дать точное определение этому аромату, но безошибочно угадывала его. Так же пахло в ее мире, когда она, закончив вечерние дела, выходила на крыльцо Алого дома и садилась прямо на ступеньки. Иногда кто-нибудь из сестер составлял ей компанию. Чаще всего Азалия. Она выносила две огромных кружки, исходившие паром. В воздух поднимался аромат пряностей и трав, смешиваясь с запахами сырой земли, цветов, что с закатом солнца начинали пахнуть сладко и горьковато. Иве чудилось, что даже луна на небе источает аромат озерной воды, а звезды — тонкий кисловатый аромат кувшинок.

Сейчас, после недавних слез, все чувства обострились. Но Ива больше не ощущала всепоглощающего горя. Она была настроена решительно. Рано сдаваться, еще не все потеряно. Тензи сказала, что есть способ, а если тринадцатилетняя девочка не поддается отчаянию, то Ива и подавно не должна.

— Все хорошо? — вывел ее из задумчивости голос Терри. — Тебе полегче? Ты немного бледная.

— Все в порядке.

— Я и сама не слишком хорошо чувствовала себя с утра. Это всё волнение.

— Да…

На самом деле бал нисколько не волновал Иву. К тому же слово «бал» было слишком громким для предстоящего мероприятия. Хотя невест нарядили с особой тщательностью, а распорядитель превзошел самого себя в поучениях, ожидалось почти домашнее торжество: принц Лоуренс, его невесты и пажи. Они будут составлять пару тем девушкам, которые временно остались без внимания Его Высочества.

Оркестр настраивал инструменты: трели флейт и короткие стоны струн, тронутых смычком, плыли над залом. Корнелиус дал последние наставления, но принц опаздывал, поэтому принцессы оказались предоставлены сами себе. Во дворце они уже освоились, не чувствовали себя такими скованными, как в первый день. Вот и сейчас разбрелись по залу, разглядывая в мерцании свечей портреты королей и королев рода Амбра.

— Ты говорила, что в зале есть портрет первой жены Его Величества?

Ксандор неслышно подошел и встал за спинами Ивы и Терри. Незаметно коснулся предплечья Ивы, не прикрытого перчаткой. Легкое движение пальцев заставило Иву зажмуриться, хотя он, конечно, лишь пытался выразить поддержку.

Ива до сих пор, казалось, ощущает прикосновение его рук и губ к своим мокрым щекам. Ксандор утешал ее, вытирая слезы, собирал их губами с ее запрокинутого лица. А потом целовал ее губы, припухшие от рыданий. И глаза тоже целовал. Ива хотела отвести его ладонь от своего лица, но их пальцы переплелись, будто против воли. И она потеряла счет времени, сидя в объятиях на его коленях, не понимая, что чувствует сейчас. Опустошение? Ненависть? Любовь?