Путь молодого бога (СИ) - Рус Дмитрий - Страница 11

Аленка зло стукнула кулачками по могучей груди воина триста девятого уровня.

– Ересь папка, не смей! Подмена это, подложный бог! Выручать Лаита надо! Помоги ему, он ведь тебе помог когда-то!

Боцман нахмурился. Чудо с пропуском в Друмир объяснить никто так и не смог. Поневоле поверишь в божественное вмешательство.

– Ладно милая, я поговорю со Стасом. Тем более, что и он сам не свой ходит. Неладно что-то в клане, ох неладно…

Свернув Чертоги и оставив за спиной монолитную стену, мы зашагали по довольно широкому забою. Окружающий камень был странен и слегка пугающ…

Серый, с зеленоватым отливом, почти армейский «хаки». Хрупкий, морозным снегом хрустящий под ногами. И едва слышно резонирующий, как глубокий космос. Содержащий в себе чужеродные вкрапления и разноцветные жилы. Словно перемешали в гигантском карьере содержимое исторического музея и пары заброшенных кладбищ, да залили все наглухо гипсом.

Ведь по сути, вокруг – остатки мириадов мертвых миров. Микронными дозами, в формате эха погибших воспоминаний. Прах, в котором попадаются невесть почему уцелевшие фрагменты, либо их энергетические проекции. Что-то намоленное, где-то божественное, иногда – случайное. Бесконечность имеет свои счеты со статистикой.

Едва уловимый запах мертвечины заставлял крылья носа брезгливо приподниматься. Пол иногда ощутимо вздрагивал – то ли смещались подвижные пласты, то ли рвал кто-то камень магией или умениями.

– Молодая порода. – прокомментировал, вошедший в роль экскурсовода Ав. – Хрупкая, легкая, дешевая. Пара сотен метров вглубь – и там уже все слежалось до плотности гранита. Четыре тонны на куб породы. Раньше мы глубоко забирались, вскрывая поверхность слой за слоем. Шахту глубокую тут не пробить. Метров сорок в глубину – и камень просядет, завалит наглухо. Но последние несколько тысячелетий в глубину лезть уже не успеваем – уровень тонет в прахе. До потолка осталось всего пара сотен метров.

Я сглотнул, с трудом принимая возраст своего собеседника.

– И что потом?

Ав безразлично пожал плечами.

– Наш этаж схлопнется. Все, кто не успеют набрать достаточно монет для оплаты перехода – превратятся в полезные ископаемые. На радость тварям Хаса, что вечно кружат в пустоте. Еще какое-то время порода продолжит уплотняться, набирая критическую массу. А потом разом просядет, образуя новый уровень. Круг замкнется. Символ Древа – змея кусающая себя за хвост.

Под такое оптимистическое заявление мы вышли из горизонтального штрека в широкий, словно метростроевский, туннель. Абсолютной тьмы не было – порода едва заметно отсвечивала зеленоватым радиоактивным маревом.

Ав подошел к стене и поскреб ногтем прожилку поярче.

– Чем сильнее свечение – тем больше в руде Очей Веры. В среднем – одна совушка на тонну. Но иногда встречаются места пожирнее…

Взмахнув киркой, он легко вонзил ее в стену на всю глубину жала, а затем, одним рывком, вывернул из монолита глыбу на сотню кило. Та упала на пол, полыхнула зеленым светом и тут же осыпалась невесомой пылью. Непонятно откуда взявшийся сквознячок поднял её в воздух и окончательно растворил в пространстве. Лишь пара мелких косточек да глиняный черепок напоминали о вскрытом культурном слое.

Я невольно поднял брови, а Ав довольно зажмурился:

– На выбитом месте – самородок на шесть монет! И как лошары пропустили?

– Что это было? – только и смог я спросить.

– А я знаю? – Ав пожал плечами. – Сердце святого, капля крови давно погибшего бога, некогда священный источник, прах непорочного дитя, остаток артефакта – да что угодно! Ты не заморачивайся. Наша задача – проще чем у червя. Копай, пока жив. Даже гадить не надо, хотя некоторые – умудряются. Руби камень, перерабатывая тухлую породу мертвых миров в первичную материю. Когда-нибудь, она послужит материалом для новых миров. Может это тебя замотивирует? Ну а если попадется что ценное, считай – приятный бонус.

Я скривился. Не очень мне по душе такая работа. Чем-то напоминает труд послевоенных польских крестьян. Просеивавшх в поисках золота пепел крематориев Треблинки и перекопавших безымянные могилы на десяток метров в глубину. Говорят, деревни вокруг бывших концлагерей были одними из самых богатых в Польше. Горшочек с золотыми зубами и драгоценными камушками был заныкан в подвале каждого двора.

– Другие методы заработка есть?

Ав забросил кирку на плечо и скептически скривился.

– Ну, насаждать свой культ среди богов бесполезно. Мы ведь, по сути, паразиты. Лишь аккумулируем полученную от разумных Веру. Кто-то тратит энергию на созидание, кто-то – на разрушение. Категорически все – на свое развитие и возвышение. Мало кто заботится о пастве. И только оказавшись тут, понимаешь, что без нее – ты ничто. Тупиковая ветвь божественной эволюции – червь на помойке. Подкармливай корни Древа пока не сдохнешь. Творец мудр, его величие и иронию познаешь лишь со временем, пройдя полный жизненный цикл…

Я кивнул. Примерно так себе схему и представлял. Лично возвращал к жизни позабытых богов и силой веры воплощал божеств фентезийных.

Задумавшийся на минуту Ав продолжил:

– В принципе, некоторые, от безысходности, после долгой агонии и отката к первому уровню, отказываются от своей божественной сущности. Творец милостив в многообразии данных возможностей…

– Зачем? – опешил я.

– Идут на сделку с кем-то из крутых богов Цитадели. Начинают в них веровать, фанатично и истово. Они ему энергию, он им – покровительство и защиту. На одну смертную жизнь. Причем последнюю…

Ав неожиданно замер, затем поднял руку, призывая к тишине. Пара напряженных секунд и я уже сам расслышал дробный топот многочисленных ног.

Туннель в этом месте изгибался, так что первое, что мы увидели, это отблески фонарей и длинные зловещие тени на стенах.

Ав грозно прищурился, вроде даже стал повыше и шире в плечах. Однако шажок к стене сделал, оставляя гостям побольше места для свободного прохода. Уперев кирку в пол и он доминантно расставил ноги и принял независимый вид.

Вытаскиваю из инвентаря трофей от зверобога, принимаю схожую стойку. Будет замес?

Топот и свет приближаются. Из за поворота выныривает колонна мелких божков, ростом едва ли по колено. Подозрительно поглядывая и не снижая хода, они прижимаются к дальней стенке и прошмыгивают мимо. В руках – все те же кирки, за спиной – котомки, а в кильватере строя вышагивает крупный зверобог, в образе двухметрового седого волка. Предупреждающе оскалив желтые полустертые клыки и обдав нас запахом мокрой псины он беззвучно пробегает мимо.

– Таким вот тяжелее всего – выждав десяток секунд сочувственно шепнул Ав. – Всяким мелкокалиберным, нематериальным, либо звериным сущностям. Цена за минуту жизни для всех едина – ведро камня. А много ли наскребешь когтями, либо настучишь молоточком с крысиный хрен размером?

– И как им быть?

Ав оглянулся вслед исчезнувшей группе и пожал плечами:

– Выкручиваются как-то… Вон, в группы объединяются. Умения комбинируют. У кого чуйка развита, у кого к камню талант, а кто-то защитить может. Жадных до халявы хватает. Да и твари Хаоса, не к ночи будут помянуты…

– Тут и ночь есть?

– Довольно условная. Зажигают над городом плазменный шар, чтоб падающий пепел сжигать и совсем с ума от серости не сойти… Часть налога на него и уходит.

Основной туннель стал забирать вверх. Вдоль стен то и дело мелькали отнорки индивидуальных забоев. Из некоторых доносились глухие удары кирок, приглушенные разговоры, а то и вовсе: богатырский храп. Пахло тоже по-разному. Немытыми телами, дешевым пойлом, диким зверем, мертвечиной…

Иногда встречались предупреждающие таблички. От лаконичного: «МОЁ». До длинного списка травм, которые получит сунувшийся на чужую территорию наглец.

– Это работает? – я ткнул пальцем в очередную грозную надпись.