Когда ты будешь моей (СИ) - Резник Юлия - Страница 28

— Черт! — ругается Демид, дергает рычаг переключения скоростей, жмет на газ и, визжа шинами, выезжает с парковки. А я смеюсь. Утыкаюсь лицом в наши переплетенные руки и хохочу, что есть силы. И мое настроение совершенно не портят воспоминания из прошлого, которые навеяла наша спешка. Помню, в последний раз мы так гнали в больницу, после того, как я провалилась под лед…

Меня будят спазмы, сковывающие низ живота. Спросонья я не сразу вспоминаю, что случилось. Мне ужасно жарко. Я не могу понять, зачем Демид набросил на нас столько одеял. Это какая-то новая пытка?! Злюсь, а потом вспоминаю…

— Демид! Демид! Да проснись же ты!

— Что такое? Что-то случилось?

— Да! Скорей! Кажется, мне нужно в больницу…

Он вскакивает мгновенно. Я так не могу… Меня мутит от страха и паники.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Одевайся. Вот твои вещи… Я пока прогрею машину! Ты как? Справишься?

— Я не знаю… Мне нужно посмотреть, не началось ли кровотечение. Я… ты не мог бы побыть со мной?

Наверное, нет ничего глупее этой просьбы. Но мне кажется, одна я не справлюсь. Именно в этот ужасный момент ко мне приходит осознание. Я беременна. И могу потерять своего ребенка. Своего… Понимаете? Не насильника, не Балашова… А своего. Крохотного мальчика… или девочку. Сладкого, с розовыми пяточками и малюсенькими, будто прозрачными, пальчиками…

Демид откашливается:

— Да. Конечно. Я побуду с тобой. Пойдем?

Он протягивает мне свою широкую ладонь, и я ухватываюсь за неё, как за единственный оплот в этом страшном изменчивом мире. Я не испытываю неловкости, когда стаскиваю с себя трусики. Только радость от того, что второй рукой держусь за него.

— Ну, что?

— Есть немного крови…

Меня начинает трясти. Я вскидываю наполненный ужасом взгляд, но волна моей паники разбивается о гранит спокойствия и уверенности его глаз.

— Все будет хорошо, слышишь? Я не дам, чтобы с вами что-нибудь произошло. Скажи, что ты меня понимаешь?

Послушно киваю головой и еще крепче вдавливаю ногти в его запястье.

Демид

Впервые за долгое время я счастлив. Мое тело такое легкое, что, кажется, дунь Марьяна — я улечу прямо в приоткрытое окно Хаммера. Улыбаюсь, как идиот, всю дорогу до сада и сжимаю ее ладошку.

— Ты похож на огромного кота, обожравшегося сметаны, — улыбается моя девочка. Выпускаю ее пальцы. Веду рукой вниз по бедру, еще не до конца веря, что мне позволены эти вольности. А Марьяна жмурится, забравшись на сиденье с ногами, и… позволяет мне себя лапать. И знаете, этим она меня здорово обнадеживает. Потому что обычно, когда мы заходим так далеко, Марьяна тут же от меня отстраняется.

Хотя… Видит бог, так далеко мы еще не заходили.

— Ну, вот! Ты опять делаешь это!

— Что? — смеюсь.

— Облизываешься… сыто и довольно.

— Завидуешь?

Кайфую от нашего непринужденного флирта, веду пальцем по подъему её маленькой ступни… Мне немного жаль, что нельзя продолжить прямо сейчас, но, может, так даже лучше. Я больше не хочу рисковать. И готов продвигаться вперед так медленно, как только она захочет. Главное, что мы больше не стоим на месте. Учитывая то, что столько лет мы не могли с ней не могли подобраться даже к отметке старта это — большой прогресс.

— Совсем немного, — морщит нос Марьяна. — Что? О чем ты думаешь? — она всем корпусом поворачивается ко мне и вскидывает красивые брови.

— Думаю, мне надо сравнивать счет, или прошлые разы засчитаны в мою пользу?

Марьяна вспыхивает. Бьет меня по груди кулачком.

— Это было всего два раза!

— Три, — вспоминаю о нашей первой, после рождения Полинки, близости. Тогда… два с половиной года назад я думал, что мы все преодолели.

— Три, — соглашается Марьяна. — Прости. Я… так больше не буду.

Ее слова звучат по-детски. Словно она обещает не лупить меня совком, а не динамить в сексе. Понимая это, мы оба смеемся.

К садику подъезжаем за пятнадцать минут до закрытия. Хаммер — классная тачка, но припарковать его в городе — большая проблема. Мне приходится немного покружить, прежде чем мы, наконец, паркуемся. А уже у самых ворот нас подкарауливают журналюги.

— Демид, привет! Ты за дочкой?!

— Сколько ей лет?

— Почему вы скрывали ее рождение?

Самому мне похрен на этих уродов. Я привык к вниманию. Но меня беспокоит, как ситуацию воспримет Марьяна. Перевожу на неё обеспокоенный взгляд, закидываю руку ей на плечи, прижимая к собственному боку, и оттесняю репортеров в сторону. Узнаю, кто из сотрудников нас сдал — в асфальт закатаю. Я зол, хотя вроде и был готов, что это рано или поздно случится.

— Вы живете вместе с мамой ребенка? Начинать ли нашим читательницам оплакивать уход с ринга не только великого спортсмена, но и одного из самых завидных холостяков?

Последний вопрос звучит нам уже в спину. Опускаю обеспокоенный взгляд на Марьяну и с облегчением выдыхаю. Потому что она смеется. Конечно, немного нервно и возбужденно, но ведь смеется же! Криво улыбаюсь в ответ и притягиваю ее к себе еще чуть ближе.

— Знали бы они, как давно я вне игры, да?

— Ну, их вопрос логичен. Последних пару лет с кем ты только не таскался, — сварливо замечает Марьяна.

— Ты же знаешь, почему так… — Останавливаюсь на ступеньках крыльца и перевожу на нее взгляд.

— Наверное, — неуверенно отвечает она и, не дожидаясь меня, толкает дверь.

— Мне никто, кроме тебя, не нужен.

Марьяна замирает, медленно оборачивается и, секунду помедлив, уверенно качает головой.

— Ладно…

— Ладно? — опять улыбаюсь я.

— Угу. — смущается она. — Пойдем уже.

Полинка дожидается нас в группе уже собранная. Она страшно счастлива от того, что мы впервые пришли забирать ее вместе с Марьяной. Быстро прощаемся со смущенным воспитателем и, подхватив Польнкину курточку, спешим к выходу.

— Эй, кексик, а хочешь с папой сфотографироваться? — спрашиваю, когда выходим корпуса.

— Сицяс?

— Угу. У нас же с тобой еще нет фото в садике. Марьян?

— О, нет! Не проси даже. Я не буду фотографироваться в таком виде!

— Давай! Не упрямься! Ты — красавица, и это не дело, что у нас с тобой нет совместных фоток.

— Что ты задумал? — вздыхает она, послушно прижимаясь к моему боку.

— Увидишь.

Беру Полинку на руки, делаю селфи на фоне ярких павильонов, придирчиво изучаю полученные кадры, выбирая из них лучший, и заливаю фото с Инсту. Марьяна, нервно кусая губы, молча наблюдает за моими действиями, но после прочтения моего комментария к фото, ее прорывает:

— На кого похожа? Ты не можешь всерьез этим интересоваться!

— Это еще почему?

— Потому что у меня нет шансов! Она же твой клон!

Смеюсь, сохраняю запись и прячу телефон в карман. Может, я и не оригинален, но выложив первое совместное фото с дочкой и любимой женщиной, я не нашел ничего лучше, чем поинтересоваться, на кого из нас малышка похожа. И да, у Марьяши нет шансов. Она права…

— Вот только не надо завидовать!

Марьяна закатывает глаза, качает головой и нерешительно оглядывается в сторону ворот, за которыми все так же торчат репорты.

— Ты уверен, что так будет лучше?

— На все сто. Доверься мне. Хорошо? — веду пальцем по мягкой, как бархат, щечке, тревожно вглядываюсь в глаза.

— Хорошо, — вздыхает она. — Пойдем?

Решительно киваю, одной рукой прижимаю к груди Полинку, другой — обнимаю Марьяну. Так мы и выходим под перекрестный огонь фотовспышек.

— Ты как? Не испугалась? — спрашиваю у Полинки, довольно отмечая про себя, что в погоню за нами никто не стал ввязываться. Получив свое — наши сенсационные кадры, эти ребята посчитали, видимо, что выполнили свой долг, и оставили нас в покое. По крайней мере, пока.

Полинка молчит и глядит в окно. Но прежде, чем я начинаю всерьез о ней беспокоиться, в разговор вступает Марьяна: