Магос: Архивы Грегора Эйзенхорна - Абнетт Дэн - Страница 57

– На самом деле ни тот, ни другой, – улыбнулся Вистан.

– Фраука… – прошептал охваченный ужасом Тониус. Он заполз под пульт управления сканерами шлюпа так глубоко, как только мог, но знал, что это его не спасет. Убийца без труда прикончит их обоих. Карл задумался, где оставил свое оружие, И ответ «в шкафчике кабины» его совсем не устраивал.

– А кто же?

– Ты его не знаешь. Зовут Рейвенор.

Даролль фыркнул:

– Никогда не слышал о таком.

– Неприкасаемый, да? – спросил Фраука, как ни в чем не бывало указывая на ограничитель на шее Даролля.

– Ага. И ты тоже?

Фраука улыбнулся:

– Так уж вышло, что тут поделаешь. Но платят неплохо. Всегда есть кто-то, кому нужна хорошая глушилка, да?

– Я тоже что-то такое слышал, – усмехнулся Даролль.

– Ну ладно, – вздохнул Вистан. – Сделай мне одолжение, а? Пусть все будет чисто и быстро. В затылок, без предупреждения.

– Да, конечно.

– Ведь одному неприкасаемому несложно помочь другому, да? Нам надо держаться вместе, даже если мы играем за разные команды, верно?

– Без проблем, – произнес Даролль.

– Ну и хорошо, – сказал Фраука и развернулся спиной к убийце. – Можешь приступать.

Даролль снова поднял пистолет.

– Не думаю… – начал было Вистан и тут же покачал головой. – Нет, мне срочно нужно курнуть.

– Что? – переспросил Даролль.

– Да, что? – пискнул Карл, окоченевший от ужаса.

– Последнюю сигаретку? Для приговоренного.

Убийца пожал плечами:

– Валяй.

Фраука взял пачку, выудил оттуда палочку лхо, поджег ее, вдохнул дым и расплылся в улыбке.

– Ох, до чего же хороша. Очень насыщенный вкус. Хочешь?

– Нет, – ответил Даролль.

– Очень мягкий вкус, – продолжил Фраука, сделав глубокую затяжку. – Но, знаешь, эти штуки убивают.

– На твоем месте я бы не беспокоился на сей счет, – усмехнулся убийца.

– Не верю!.. – хныкал Тониус.

– Эй! – произнес Вистан, оглядываясь через плечо. – А может, пока я курю эту малышку, ты с ним разберешься? Время сэкономишь. Он все равно мне никогда не нравился.

– Ох, Трон! – вскрикнул Карл и свернулся как можно плотнее под своим пультом.

– Ну что за ребенок! – засмеялся Даролль.

– И не говори, – протянул Фраука и затушил бычок. – Ну все, я готов. – Он поднял окурок. – А знаешь, друг мой, что это такое было?

– Дай угадаю, – фыркнул Даролль. – Лучшее курево в твоей жизни?

– Не-а, – покачал головой неприкасаемый. – Отвлекающая тактика.

Даролль резко обернулся. В проеме люка стояла массивная фигура Гарлона Нейла. «Гекутер‑10» наемника рявкнул.

– Все живы? – спросил Нейл, переступая через странно изогнувшееся тело рыжего убийцы.

– Я видел на сканере, что вы на подходе, – пояснил Фраука, – и попытался его заболтать.

Карл Тониус поднялся на ноги, дрожа от гнева и ужаса.

– Ты просто невозможен, Фраука, – прошипел он.

– Спасибо, Карл. – Вистан улыбнулся и снова уткнулся в свою книгу. – Смотри-ка, а ведь и ты способен укреплять командный дух.

Я проводил девушку к шлюпу, где нас уже дожидались остальные.

– Привет, Пэйшэнс. Я – Кара, – представилась Свол.

– Рада познакомиться, – ответила моя спутница.

К тому времени, когда мы ворвались в убежище Локеттера, действуя под прикрытием целого подразделения солдат Администратума, наркобарон и все его приятели успели унести ноги. Мы объявили их всех в розыск, но, как понимаю, Локеттер по-прежнему остается в бегах.

Затем мы снова возвратились в Колледж юных сирот, чтобы продолжить допрос. Эта работа отняла у нас несколько недель, но в конце концов я сумел вытащить из Сайруса и его свиты еще пару довольно любопытных фактов.

В целом мы добились немногого. Хотя… это не совсем правда. Мы все-таки сумели найти достаточно улик, чтобы префекта переправили на дальнейшую обработку в застенки офиса Инквизиции, расположенного на Трациане Примарис, а его помощники загремели в тюрьмы Урбитана до конца своих дней.

И еще мы взяли след. Не бог весть что, но есть с чего начать. Прежде чем разум окончательно покинул его, Сайрус успел проговориться, что Молох направился к внешним мирам. Возможно, на Слиф. А то и дальше. Я распорядился, чтобы Нейл и Кара подготовили наше судно к долгому и опасному путешествию.

За день до нашего отлета я столкнулся с Карлом в одном из старых мрачных классов схолума. К тому времени почти весь персонал уже был вывезен из здания и передан Магистратуму.

– Удалось найти то, что я просил? – спросил я.

– Отчасти, – кивнул он. – Учитывая, что архивы были уничтожены…

– Что удалось выяснить?

– Воспитанницы Пруденс и Провиденс были проданы каперу по имени Винкис. Разумеется, это подставное имя. Других записей не сохранилось, и мне не удалось обнаружить никаких совпадений в исходящем трафике Саметера.

– Что насчет самого капитана?

– Его лицо сохранилось в памяти Сайруса и пары наставников, присутствовавших на выпускном ужине, но картинка не слишком-то надежная. Я прогнал ее через базу местного Магистратума, а потом воспользовался и архивами ордо. Ничего.

– Значит, они потеряны?

– Полагаю, что так, – печально кивнул Карл. – Если бы мы посвятили этому делу всю жизнь, то, наверное, рано или поздно смогли бы найти какую-нибудь зацепку. Но, буду честен, скорее всего, девочки давно мёртвы.

– Я скажу ей, – произнес я, выплывая из комнаты.

Пэйшэнс находилась в подвале. Она спустилась туда добровольно.

Люк оставался открытым. Она просто сидела там, в полумраке, поглаживая ладонями камни, одетая в свою порванную грязную форму, с которой отказалась расстаться.

– Пэйшэнс?

Она посмотрела на меня:

– Вам не удалось найти их?

Задумавшись буквально на мгновение, я решил, что лучше соврать. Иногда горькая ложь куда полезнее правды, которая приведет лишь к целой жизни, растраченной в бесполезных надеждах.

– Прости, Пэйшэнс. Я нашел их.

– Они погибли?

– Да.

Она свернулась в клубок, и я снова нащупал крошечный черный слиток в ее сознании.

– Да, Гидеон?

– С вами? Зачем?

– Да.

– Всяко лучше, чем вкалывать на фабрике, – ответила Пэйшэнс. – А Кара тоже полетит?

– Тогда договорились, – сказала она, покидая подвал.

– Звучит вполне приемлемо, Гидеон.

– Я понимаю.

– Гидеон, все дело в моем имени, – сказала она. В моем настоящем, собственном имени. Это единственное, что осталось мне от матери, и я не отдам его ни одному ублюдку на свете.