Воробей (ЛП) - Шен Л. Дж. - Страница 1

***********************************************************************************************

Sparrow

https://ficbook.net/readfic/9053286

***********************************************************************************************

Направленность: Гет

Автор: L. J Shen

Переводчик: towwers (https://ficbook.net/authors/938857)

Фэндом: Ориджиналы

Рейтинг: NC-17

Размер: Макси, 215 страниц

Кол-во частей: 28

Статус: закончен

Метки: Фиктивные отношения, Убийства, Нецензурная лексика, Ангст, Дарк, AU, Любовь/Ненависть

Описание:

Трой Бреннан. Каждый южанин в Бостоне знает это имя. Он - сын убитого бандита. У всех сердце трепещет под его стальными голубыми глазами. Он - Мастер, который может сломать или сделать любого человека в этом городе.

А я Спэроу. Никто не помнил моего имени, пока он не ворвался в мою жизнь.

Но потом он посадил меня в клетку. И убивал все шансы сбежать из того места, где мы выросли.

Проще говоря, Трой Бреннан подрезал мне крылья.

Публикация на других ресурсах: Уточнять у автора/переводчика

Примечания автора:

Группа ВК: https://vk.com/towwersauthors

Ваттпад: https://www.wattpad.com/user/towwers2

========== Prologue ==========

Though she be but little, she be fierce.

— William Shakespeare

Хоть и мала, неистова и зла.

— Уильям Шекспир

Трой

Троицкая часовня

Южный Бостон, Массачусетс

Тишина. Самый заряженный звук в истории человечества.

Единственным слышимым звуком был стук, стук моих ботинок по мозаичному полу. Я закрыл глаза, играя в игру, которую любил в детстве. Дорогу к исповедальне я знал наизусть. Я прихожу в эту церковь с самого своего рождения. Меня здесь крестили. Я посещал воскресную мессу здесь каждую неделю. Здесь у меня был первый небрежный поцелуй в туалете, прямо здесь, блять. Мне здесь и похоронят, скорее всего.

Через три, четыре, пять шагов после купели со святой водой я резко повернул направо, считая.

Шесть, семь, восемь, девять. Мои глаза затрепетали и открылись. Всё ещё стоит.

Именно там, в деревянном ящике, когда-то были похоронены все мои тайны. Исповедальная будка.

Я открыл скрипучую дверь и моргнул, запах плесени и кислого пота грешников заполз мне в нос. Я уже два года не ступал на путь примирения. С тех пор, как умер мой отец. Но думаю, исповедь похожа на езду на велосипеде — однажды научился, больше не забудешь.

Хотя на этот раз все пойдет по-другому.

Это была старомодная будка, в старомодной церкви, без всякого дерьмового дизайна и причудливого, современного дерьма. Классическое темное дерево покрывало каждый угол, проволочная решетка разделяла священника и исповедников, над ней висело распятие.

Я устраиваюсь в своем кресле на деревянной скамье. Я выгляжу как гигант, пытающийся всунуться в Дом для Барби. Воспоминания о том, как я сидел здесь мальчиком, болтая ногами в воздухе, рассказывал отцу Макгрегору о своих маленьких, бессмысленных грехах, промелькнули в моей голове, запутавшись в грязном шаре ностальгии. От одной мысли о том, насколько большими окажутся мои грехи, Макгрегора затошнило бы. Но моя ярость к нему была сильнее моих моральных принципов.

Я сложил свой жакет на скамейке рядом с собой. Прости, старик. Сегодня ты встретишься с создателем, о котором ты проповедовал все эти годы.

Я услышал, как он с визгом отодвинул свою часть окошка, прочищая горло. Я сделал крестное знамение, читая: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа.»

Его стул скрипнул, а тело напряглось при звуке моего голоса. Он узнал меня. Вот и хорошо. Я наслаждался мыслью о его смерти, и пусть некоторые думают, что я психопат.

Но это было правдой.

Я был чудовищем, жаждущим крови. Я был местью и ненавистью, яростью и гневом.

— Сынок… — его голос дрожал, но он придерживался обычного сценария. — Как давно вы исповедовались в последний раз?

— Прекрати нести эту чушь. Ты знаешь, — я улыбнулся, глядя вперед.

Все в этом месте из дерева. Это было похоже на внутренность гроба.

— Давайте дальше? — я хрустнул шеей и закатал рукава. — Время-деньги.

— Время-лечит.

Я сжал челюсти, кулаки и разжал их.

— Хорошая попытка, — я сделал паузу, проверяя свои ролексы.

Его время истекало. И мое тоже. Тик-так, тик-так.

— Благослови меня, отец, ибо я согрешил. Два года назад я убил человека. Его звали Билли Крупти. Он всадил пулю прямо в лоб моему отцу и вышиб ему мозги, причинив моей семье боль и опустошение. Я убил его голыми руками, — я позволил себе осознать всю тяжесть своего признания и продолжил:

— Я порезал ему руки и ноги, но не сильно, чтобы он не умер от потери крови, связал его и заставил смотреть, как стая бойцовых собак сражается за его части тела, — мой голос был устрашающе спокоен. — Когда все было сделано, я привязал груз к его талии и сбросил его с пирса в залив, хотел, чтобы он умер медленной, болезненной удушающей смертью. А теперь скажи мне, отец, сколько раз нужно молиться за убийство?

Я знал, что он не из тех, кто приносит в будку сотовый телефон. Макгрегор был слишком стар и самоуверен для современных технологий. Даже при том, что он вышел из-под контроля моего отца, он никогда не думал, что его поймают. И уж тем более, что это сделаю я. И уж тем более вот так. Я терпеливо ждал этого момента целых два года. Чтобы он был разоблачен, застигнут врасплох и остался один в церкви.

Теперь, когда я исповедовался в своем грехе, он знал, что я буду ждать в другом конце кабинки и заберу его жизнь. У него не было выхода.

Он почти все время молчал, обдумывая свой следующий шаг. Я услышал, как он тяжело сглотнул, царапая ногтем деревянный стул, на котором сидел.

Я скрестил одну ногу на другую и обхватил одно колено, забавляясь.

— Теперь твоя очередь. Расскажи свой грех, отец?

Он выдохнул воздух, который держал в резком вздохе.

— Исповедь устроена совсем не так.

— Разве я, блять, этого не знаю, — фыркнул я. — Но сейчас все немного по-другому. Так что… — я провел перчаткой по разделяющему нас окошку и увидел, как он вздрогнул с другой стороны. — Я внимательно слушаю.

Я услышал, как звякнули четки, выпавшие из его руки, и скрип стула, когда он наклонился, чтобы поднять их.

— Я человек Божий, — попытался он урезонить меня.

Я кипел от негодования. Он — человек, который выдавал секреты из этой исповедальни.

— Ни одна живая душа на земле не знала о местонахождении моего отца каждый вторник в десять часов вечера, ни одна живая душа, кроме него и его любовницы. И тебя, — протянул я. — Билли «бэйбифэйс» Крапти выследил моего отца, беззащитного и безоружного, из-за тебя.

Он открыл рот, собираясь возразить, но тут же захлопнул его, передумав в последнюю минуту. Где-то вдалеке лаяла собака, а женщина на заднем дворе кричала на своего мужа. Классические Южные напоминания о людях, которых я знал до того, как переехал в небоскреб и заново открыл себя.

Макгрегор сглотнул, замирая.

— Трой, сын мой…

Я встал, подтянув рукава еще выше к плечам.

— Достаточно. А теперь иди.

Он не двигался в течение нескольких секунд, что побудило меня вытащить свой нож и разрезать сетку с громким звуком. Я просунул руку в его кабинку, схватил его за белый воротничок и вытащил его голову через отверстие, чтобы хорошо рассмотреть его. Его седые волосы, влажные от пота, торчали во все стороны. Ужас в его глазах поднял мне настроение. Его узкий, тонкий рот был открыт, как у пойманной на крючок рыбы.

— Ну пожалуйста. Трой. Пожалуйста. Умоляю тебя, сынок. Не повторяй грехи своего отца, — пропел он, крича от боли, когда я рывком притянул его ближе к своему лицу.

— Открой. Гребаную. Будку, — я растягивал каждое слово, как будто это были отдельные предложения.

Я услышал тихий щелчок, когда он нащупал дверь. Я выпустил его волосы из своего кулака, и мы оба вышли.

Макгрегор стоял передо мной на несколько дюймов ниже. Пухлый, потный, испорченный человек, притворяющийся посланником Бога. Бестактная шутка.