Горячий контакт (СИ) - Леконцев Олег - Страница 34

Пилоты, накинувшиеся на салаты, замедлили движение, понимая, что желудок один и усилиями предыдущей команды он стал совсем небольшим. Поняв их сомнение, Алиса добавила:

– Если не хватит, то салат можно будет и потом покушать.

После этого народ стал умереннее и сделал это правильно, поскольку вскоре Алиса стала разносить кастрюли с ароматным борщом – по две на четверку столов.

Пришел Раков, запахи и виды пищи настолько подействовали на голодного командира полка, что он судорожно проглотил слюну.

Ехидная Настя, разумеется, не могла пропустить такой момент. Она вынырнула из кухни и прощебетала:

– Товарищ командир полка, а мы уж вас заждались. Пойдемте, я вас посажу на законное место.

Законное место она произнесла так, что многим послышалось – законный брак. Вот ведь нахалка, знает, что капитан не женат. Если Настя положила на него глаз, то товарищу командиру остается заранее поднять руки, чтобы можно было надеть свадебное кольцо.

Раков что-то пробормотал и стало видно, что он густо покраснел. Я незаметно показал Насте кулак. Та поджала плечами и поставила перед капитану салат из свежей капусты – его любимое блюдо. И откуда узнала? Потом взялась за поварешку, чтобы налить борщ.

– Нет-нет, – остановил ее Раков, – я, к сожалению, тороплюсь, поэтому только второе. У вас ведь есть второе?

– Разумеется, просто мы еще не выносили, остынет.

Она ушла за стойку к электроплитам и вскоре вернулась с большой тарелкой.

Пилоты встретили ее (тарелку, а не Настю) одобрительным гулом. На гарнире из картофельного пюре и вареной капусты с помидорами лежал здоровенный, размером с мужскую ладонь, кусок говядины. Я гордо хмыкнул. Знай наших! После прошедшего обеда ужин был райским, а мясо по-французски – божественной амброзией.

У меня в детстве был кот Тишка – старый, крупный самец, ленивый до обалдения. Когда жизненная ситуация ставила его в тупик, на морду наползало выражение крайнего изумления, глаза выпучивались, усы задирались. Мимика лица Рыкова очень напоминала Тишкины эмоции. Он даже понюхал мясо, словно ожидал муляж. Поднял глаза на Настю:

– Это все мне?

Ехидная красавица не упустила момента:

– Нет, товарищ командир, на весь полк.

Раков, скорее всего, вспомнил бы, кто он и кто Настя, но тут дверь открылась и вошел… комдив. Начальство сердилось и готовилось решительно на кого-то наехать. Я отошел за колонну, одиноко стоящую посредине зала.

Раков стремительно вскочил:

– Товарищи офицеры!

Комдив махнул рукой, требуя не обращать внимания. А сам прошел к Ракову:

– Где Савельев, где эта сволочь?

Он хотел добавить нечто бодрящее и просторечно-русское, но его взгляд уперся в Настю. В судорожной попытке затормозить уже вылетавшие слова он закашлялся. Весь эффект и пыл явно поблекли.

– Я здесь, товарищ подполковник! – доложил я в спину комдиву, выйдя из-за колонны.

Подполковник оказался в затруднительном положении. С одной стороны, он не мог оторвать глаза от Настя, которая, понимая, что начальник пришел не цветы раздавать, мило ему улыбалась. С другой стороны, он хотел отчитать меня, стоявшего за спиной. И еще запахи, убийственно вкусные, а кухня дивизионного штаба не особенно отличалась от нашей полковой. То есть жрать ее продукцию еще было можно, а вот кушать нет.

Комдив вздохнул, решил не накалять обстановку. Окинул взглядом стол. Шумно сглотнул.

– Накормите хоть?

Настя снова очаровательно улыбнулась:

– Что будите? Есть салаты, борщ, мясо, молочное.

– Все неси, – решительно потребовал комдив, глядя на мясо, с которым аккуратно разделывался Раков, – злиться перестану, да и проверю качество пищи. Но тебе, заместитель командира полка, – посмотрел он на меня, – выговор все равно всыплю. Мне тоже тыловики не нравятся, но я же в них не стреляю.

Главкому ВВКС РФ

Генерал-полковнику Захарову Е.В.

Командиру Новосибирских курсов

Генерал-майору авиации Свекольникову М.В.

Объект Љ18 прошел испытания в 110 полку 63 авиадивизии. В ходе боевых действий проявил храбрость, летные умения, командирские способности. Лично сбил 7 машин. Командиром полка аттестован на должность командира звена. Несмотря на рану средней тяжести, будучи назначенный замкомандира полка по тылу, проявил себя способным администратором. Командир дивизии объявил ему выговор и ходатайствует о переаттестации в звание капитана административной службы и назначении на должность заместителя командира 63 дивизии по тылу. Жду ваших указаний.

Особоуполномоченный контрразведки «Смерш» майор Тикунов

Резолюция главкома: отказать, вернуть вместе с остальными курсантами на курсы, досрочно выпустить и направить в дивизию беркутов рядовым летчиком.

– Жаль, что мы прощаемся с бывшим курсантом, а ныне пилотом славной дивизии беркутов.

По рядам курсантов прошел удивленный ропот. Соизволил удивиться и подполковник Сидоров. Разумеется, и я стоял обескураженный.

Прошла неделя с той поры, когда командование, придя к выводу об ослаблении натиска саргов, прекратило нашу командировку и отправило личный состав обратно на нашу базу, доучиваться. Правда, 46 убитых и 17 искалеченных и непригодных к летной работе, уже в ряды курсантов не станут. К моему сожалению, погиб мой товарищ Гена Камаринов. Мы мало общались в университете. Я был технарем, а он гуманитарием. Я участвовал в самодеятельности, а он, тихоня и нелюдим, в лучшем случае ее смотрел. И все же, чувство было такое, словно вырезали кусок души. Ушел от нас и Леня Пороховщиков. Тяжелое ранение в печень сделало его инвалидом и полностью негодным к военной службе. Остались мы вдвоем – я и Мишка Самарин. Надолго ли?

А война шла, хотя и временно затихла. Я только привык к своему положению не то курсанта, не то инструктора и долечил раны, как началось.

– Накануне, главком ВВКС, бывший в Новосибирске с кратковременным визитом, – пояснил генерал, – узнав о новых подвигах лейтенанта Савельева, пришел к выводу о невозможности повышения практического и теоретического уровня на наших курсах. И, поскольку, он находится в резерве дивизии беркутов, самолично запросил командира дивизии о возможности включения Савельева в состав дивизии и постановки на боевое дежурство. Генерал Ладыгин дал свое согласия и с двенадцати ноль-ноль приказом по курсам вы исключаетесь из данного учебного заведения в связи с его досрочным окончанием. Вам положено двое суток отпуска. Попрошу вас поторопиться – для вас зарезервировано место на грузопассажирском Антее, он отбывает через час с ведомственного аэродрома.

– Э…, – растерялся я. О наличии в окрестностях Новосибирска военного аэродрома я знал, но на этом информационные и передвижные возможности у меня заканчивались.

Генерал и полковник заулыбались.

– Подполковник Сидоров, разведите роты, – приказал Свекольников. – Курсантам необходимо продолжать обучение. А вы, Даниил Сергеевич, организуйте доставку героя. Можете использовать мою сушку.

Лицо Оладьина приняло глубокомысленное выражение.

– Можно, я сам сяду за штурвал? – осторожно попросил он.

Генерал кивнул. Между ними явно шел какой-то подспудный диалог, который я не понимал.

– Идите, – разрешил Свекольников. Оладьин, а следом и я козырнули, повернулись через левое плечо и отправились готовиться в путь – дорожку.

– Тебе десять минут на сборы. Вещей немного, и они уже в собранном виде. Да, на кровати разложен парадный мундир. Подарок курсов. Офицерский, – пояснил он в ответ мою попытку открыть рот, чтобы указать на наличие своего парадного мундира. Курсантского.

Он хлопнул меня по спине, придавая ускорение и я по курсантской привычке помчался за вещами. На моей кровати действительно лежали собранная сумка и парадный мундир. Офицерский, с лейтенантскими погонами. Ух ты! В самых смелых мечтах мы иногда грезили об таком. Одеть, а потом выйти, прогуляться по центральной улице крупного города и чтобы побольше девушек в спину глядело.