Горячий контакт (СИ) - Леконцев Олег - Страница 31

– Сменилась зона ответственности.

Валя поджала губы. Ох уж эти мужчины. Когда они запутываются, сразу принимают важный вид и говорят о высоких истинах.

Тушка села на аэродроме и к ней сразу подлетели легкие санитарные гравитаторы. Валя поспешила помочь. Привезли только четырех и их быстро распределили. Ту поднялся в воздух.

В иллюминаторе показалась четверка сушек. Вася оживился:

– А вот и они, местные, как выкаблучиваются.

Четверка сделала горку и разделилась, две сушки остались на виду, двое исчезли.

Вася неодобрительно покачал головой:

– Шли бы единым строем. Ох уж эти провинциалы.

– Как вы думаете, куда они спрятались?

Вася не успел ответить. Рядом с бортом, буквально в десятке метров, прошла пропавшая пара. Она даже увидела, как ведущий управляет со своей машиной.

– Кажется, так близко летать нельзя? – она постаралась, чтобы тон вопроса был наивным.

– Ничего, – сказал Вася кровожадно, – прилетим в Астрахань, батя с них снимет стружку. Он такое не прощает.

Сушки снова прошли мимо санитарного судна. Валя обратила внимание, что теперь они шли уже на расстоянии положенных пятидесяти метров. Она моргнула глазами. Не, она не ошиблась, сушка шла одна! И как-то интересно крутится, сначала вдоль Ту шел, а теперь вдруг повернулся на 90 градусов. Действительно, болтушка Вася прав, горе от ума и только.

– Вася, скажи, пожалуйста…

– Валя, подожди. Товарищ генерал… да, по моим подсчетам девять… да. Понял.

Тушку начало ощутимо дергать вверх-вниз и одновременно из стороны в сторону.

Пассажиры, у которых начали болеть раны, возмутились и начали громко ругаться.

– Командир использует противоракетный режим, – констатировал Вася и включил систему громкой связи:

– Товарищи офицеры! Нас атакуют сарги. Надеюсь, что никакой паники не будет.

Зря он так сказал, поняла Валя. Офицеры хотя и были профессиональными военными, но остались людьми. Чего стоит тушка в бою с шершнями им, людям авиационно-космическим, было понятно без подсказки. Если пара, то оставалась гипнотическая возможность протянуть некоторое время и вызвать помощь. Возможность очень слабая и больше греющая душу, чем рисующая возможность выкрутиться. Но ответ младшего лейтенанта разрушил последние крохи надежды:

– Десять шершней.

А их прикрывало четыре сушки – хорошая закуска перед основным блюдом – жирной беззащитной тушкой.

Оставалось жить несколько секунд. Кто-то вытащил, если было, личное оружие, собираясь то ли отстреливаться от целой эскадрильи саргов, то ли покончить со всем одним выстрелом, а не цепенеть в ожидании рокового столкновения с землей. Кто-то молился, тупо глядя перед собой. Полковник слева натянул на себя противоперегрузочный костюм так, что укрылся в нем с головой, оставаясь перед смертью только с собой.

Валя только теперь начала понимать, что сейчас она умрет. И ей уже не нужна поездка в военный санаторий в Анапе, путевку в который она пробивала всеми правдами и неправдами, используя богатый арсенал женских уловок. А красивый и богатый жених, на протяжении нескольких дет гипотетически предполагаемый, так и останется в мечтах.

– Да что там, наши истребители, – не выдержал вице-адмирал, – хоть что-нибудь делают? Где они? – требовательно спросил он у второго пилота.

– Да кто где, – меланхолически ответил тот. Плевать на разницу в званиях. Что адмирал, что младший лейтенант, – у всех у них единая должность – кандидаты в покойники. – Пару зажала шестерка шершней, еще один прикрывает нас и сейчас сцепится с четверкой. Бог знает, на сколько его хватит. Последнего вообще не видно, наверное, удрал.

– М-да, – крякнул вице-адмирал. Спросил в пустоту: – священника нет на борту? Жаль.

Он замолчал, видимо, уже прощаясь с жизнью.

– О-ой! – вдруг закричал второй пилот, глядя то в иллюминатор, то на монитор персонального летного компа. – Три шершня сбито!

Раненые ожили на глазах. Даже с учетом сбитых враг превосходил сушки почти в два раза. Но их шансы выжить стремительно выросли.

– Что там произошло? – робко поинтересовалась Валя.

– Я сам еще до конца не понимаю, – признался второй пилот, – но, похоже, командир истребителей воспользовался тем, что четверка шершней увлеклась добиванием последней сушки около нашего судна, включил режим помех и сумел подойти на расстояние прямого ракетного удара. А дальше дело мастера боится. Три из четырех вдребезги!

Валя выглянула в иллюминатор. На расстоянии нескольких километров сушки и шершни носились на бешеной скорости, причудливо маневрируя и обмениваясь пушечными очередями. Хотя она и служила в летно-космической части, но к машинам и военной стратегии никакого отношения не имела. И поэтому совершенно не понимала в мельтешении машин.

– Дерутся, – нехотя пояснил второй пилот. Как он понимал, период тонких маневров прошел, происходящее сейчас можно было назвать единым словом – свалка.

– Сарги пытаются прорваться к нашему судну, а сушки отбрасывают. Есть! Еще есть! Два сарга сбито. Сарги бегут, они вышли из боя!

Он вытер внезапно вспотевший лоб. Весело посмотрел на Валю:

– У вас, кажется был вопрос, товарищ медицина?

Валя подумала, кокетливо улыбнулась неотразимой улыбкой писаной красавицы, которой нормальный мужчина противостоять не мог. Спросила:

– Мы можем мечтать о будущем или еще ничего не понятно?

Второй пилот засмеялся:

– Можем, теперь мы все можем. Сарги разбиты. Теперь главное долететь.

– Сестра, – раздалось страдальческое, – помогите!

Мученики от войны, поняв, что их жизни ничего не угрожает, вспомнили о своих болячках.

Медсестра отряда поспешила на стоны, Валя тоже решила посмотреть, не потревожены ли серьезно раны, не нужно ли корректирующее лечение.

Хлопоты с ранеными и больными заставили ее забыть о тревогах. Она и не заметила, как Ту сел на аэродроме. Пациентов погрузили на легкие гравитаторы и увезли в санаторий. Теперь они попадали под покровительство курортного ведомства. А им предстояло подождать попутного транспорта и лететь обратно, в полк.

Комп зазвенел, привлекая внимание хозяйки.

– Да, – несколько удивленно спросила она, не понимая, кому она здесь могла понадобиться.

– Главврач базы Томашевич, – представился незнакомый голос. – Вы, кажется, хирург?

– Да.

– Один из пилотов, пришедших с вами, в бою был ранен. Нужна операция, а у меня, как назло, оба ведущих хирурга отсутствуют. Есть только стажер. Прооперируете?

Вопрос был чисто риторический. Конечно, она поможет.

– Готовьте к операции.

Главврач был настолько любезен, что прислал провожатого. Иначе бы она провозилась. База аэродрома была обширной. Когда она прошла в операционную, раненый был готов к операции. Он лежал в анабиозе, полностью погруженный в медванну. Только рука, исковерканная раной была обнажена для хирурга.

Она уже ничего не видела и не слышала. Надо спасти руку.

Я медленно приходил в себя. Левая рука ныла. Скосил глаза. Похоже, меня поместили в госпиталь. Будем надеяться, ненадолго.

– Очнулся?

Около меня оказался достаточно пожилой врач.

– Главврач базы аэродрома Астрахань-13 Томашевич, – представился он.

Я промычал нечто приветственное.

– Вам сделана операция на левой руке. Хирург оказался опытный, компьютерное сканирование показывает, что после заживляющих процедур мышцы начинают срастаться. Кости нужно не меньше недели и затем мы вас отпустим.

Неделя меня не устраивала.

– Лучше отпустите меня на базу.

– Не могу, – Томашевич сказал сочувственно, но твердо, – для медпроверки нужен квалифицированный хирург, а у меня его нет. Оперировавший тебя уже улетел, а свои на краткосрочных курсах. Прилетят дней через пять, тогда выпустим из палаты.

Я огорошено посмотрел, но главврач улыбнулся и вышел.

И что, мне придется почти неделю валяться подобно мешку с картофелем в ожидании пока крестьянка, пардон, хирург поднимет меня на ноги? Не хочется!