Приключения менеджера. Война (СИ) - Терников Александр Николаевич - Страница 1

"Мы, люди практичные, должны завершить то, что пытались сделать Александр, Камбиз и Наполеон. Иными словами, надо объединить весь мир под одним господством. Не удалось это македонцам, персам, французам. Сделаем мы — британцы".

Сесил Джон Родс

И грянул гром. И разверзлись небеса. Произошло то, чего уже давно все вокруг ожидали. Алмазы в этой ветви истории были найдены в начале октября 1867 года. И нашли их не искатели золота и алмазов из Британии. Готтентот по имени Херт, что значит Олень, Антилопа, почти всю свою сознательную жизнь пас стада своего хозяина бурского фермера Клауса Янсена (Николая Иванова). Клаус Янсен еще в молодости пришел из Капской колонии на новую свободную землю на реке Оранжевая, или Оранская река, как называли ее буры, желая жить подальше от завоевателей англичан, которые в свою очередь переименовали реку в Оранж-ривер. Несколько лет он скитался в этом дальнем округе, где он вел жизнь трек-бура, то есть фермера-кочевника, который не избирает постоянного пристанища, а переходит со своими стадами с места на место, оседая на время там, где ему приглянутся пастбища и плещется вода. Но потом он выбрал себе прекрасное место у реки, разбил постоянный лагерь, постепенно обустроил свою ферму, и стал богатеть, наблюдая, как его многочисленные стада плодились, и набирали вес. Естественно, что как всякий бур он предпочитал работать не сам, а заставлял за себя работать чернокожих, гордо полагая, что этим он просвещает их и приобщает к достижениям Европейской цивилизации. А поэтому, как можно говорить о каких-то деньгах за их труд? Сам Херт, за годы работы денег от хозяина почти никогда не видел, но когда хозяин был доволен, то он дарил готтентоту подарки, например свои старые вещи, которые он уже собирался выбросить. Внешность готтентота была примечательная, но для европейского зрителя, по меньшей мере, странная. Если приглядеться, Вы решите, что Херту лет пятьдесят; хотя ему всего сорок, а, если бы вы попробовали измерить его рост, получилось бы один метр сорок сантиметров. Он, впрочем, относительно крепко сложен, и объем груди у него почти такой же, как у людей нормального роста. Вы увидели бы также, что лицо у него желтое, а цвет кожи желто-коричневый, лоб вдавлен, скулы, напротив, выдаются; нос большой даже для негра. Вообще лицо измято, перерезано морщинами, что придает ему какой-то старческий вид, волосы скудны. Перед Вами бы стояло существо, едва имевшее подобие человека, ростом с большого обезьяну — шимпанзе. Его желто-смуглое, старческое лицо имело форму треугольника, основанием кверху, и все было покрыто крупными морщинами. Большой нос на крошечном лице был совсем приплюснут; но зато губы, нетолстые, неширокие, были, как будто раздавлены. Он казался каким-то юродивым стариком, облысевшим, обеззубевшим, давно пережившим свой век и выжившим из ума. Всего замечательнее была его голова: лысая, только покрытая редкими клочками шерсти, такими мелкими, что нельзя даже было ухватиться за них двумя пальцами. Словом, вы могли бы отметить в Херте все характерные особенности южноафриканского готтентота. Но между тем, между Хертом и его чванливым хозяином Янсеном, общего было намного больше, чем хотелось бы последнему. И хотя Янсен и гордился своей чистотой белой крови, но это было совсем не так, в жилах белых буров в значительном количестве течет кровь готтентотов. Как же так? Дело в том, что голландские переселенцы прибыли в Южную Африку, почти совсем без женщин. Совсем немногие люди прибыли в колонию вместе с семьями, и впервые 30 лет существования Капской колонии число белых женщин здесь не превышало 25. А как же обходились все остальные, откуда у них появились дети? Понятно откуда, от готтентоток. Согласно законом современной генетики в таких браках могут рождаться мулаты, или же черные, или белые. Закон Менделя. Черные возвращались к неграм, мулаты составили расу так называемых "цветных", ну а белые в значительном количестве влились в состав голландских переселенцев. Конечно, если бы буры оставались на старом месте, то там бы еще помнили, кто была твоя бабушка или прабабушка, но подхваченные вихрем переселений на новые места, буры имели множество других проблем, чем вспоминать свои семейные родословные, здесь и сейчас все решали личные качества каждого человека. По современным мне исследованиям генетиков 7 % генов африканеров буров получены ими от небелых рас. При господстве в ЮАР политики апартеида это приводило к курьезным случаям, например, когда известный южноафриканский политик, борец за частоту белой расы, попал в больницу, и там у него установили генетическое заболевание, встречающееся только у негров. Но также происходило и обратное влияние, так у бушменов Калахари, самой изолированной из всех африканских групп число европейских генов достигает 11 %! Что же тогда говорить об обычных чернокожих ЮАР? Хорошо ли это? Да для африканцев это просто отлично, так как повышает их конкурентоспособность, а для европейцев? Известный немецкий ученый антрополог Ойген Фишер в 1913 году проводил исследования браков между бакстерами и белыми в германской Намибии. Бакстерами называют в Южной Африке наиболее белых из мулатов, часто они имеют светлые волосы и глаза. Сами они считали себя чистыми белыми, но поскольку в Капской колонии этого не признавали, то они переселились на север, в Намибию, где основали свое государство, и стали жить там совершенно по-европейски. Так вот Фишер провел исследования детей немцев от браков с бакстерами и доказал, что в большинстве случаев такие дети стремительно деградируют. На основании его исследований все межрасовые браки были запрещены во всех немецких колониях специальным законом, хотя раньше немцы, особенно в Германской Океании охотно смешивали свою кровь с туземной. Сейчас же, конечно, в Германии господствует иное мнение.

Херт еще помнил те времена, когда он был мальчишкой, и его племя жило свободно и привольно. Тогда почти никто не работал у буров, да и не только у буров. Скучному и монотонному труду храбрые готтентоты предпочитали рискованные военные набеги на своих соседей. Столетиями такая стратегия работала, но потом появились белые, и все стало совсем плохо. Но вначале, с англичанами ничто не предвещало беды. Готтентоты всегда воевали по принятой ими однажды системе. Так и сейчас они грабили границы белой колонии, угоняли скот, жгли фермы, жилища поселян и потом бежали от ответных действий далеко в горы. Там многие черные племена соединялись и воевали с ожесточением, но не нападали в поле на массы английских войск, а на отдельные небольшие отряды, истребляли их, брали в плен и прятались. Когда, наконец, англичане добирались до них в их неприступных убежищах, тогда они смирялись, несли повинные головы, выдавали часть оружия и скота и на время затихали, грабя изредка, при случае. Их обязывали к миру, к занятиям, к торговле; они всё это обещали, клялись своими богами, а потом, при первой оказии, запасшись опять оружием, делали все то же самое. Казалось, что этому долго не будет конца, и силой с ними ничего не сделаешь. Но другие белые пришельцы — буры начали применять к готтентотам их же тактику- делали внезапные набеги на их деревни, истребляли воинов, захватывали в плен их женщин и детей, угоняли скот, уничтожали запасы и готтентоты скоро оказались сломлены, белые пришельцы оказались гораздо сильнее. Херст попал к своему хозяину буру в фактическое рабство, и бур жестоко наказывал готтентота, если тот, по мнению хозяина, начинал опять лениться.

У Херта от стада отбилась пегая корова, но мудрый готтентот знал куда она отправится- на берег реки, где приятный ветерок над водой сносит надоедливых комаров, там не так жарко как на пастбище, а трава такая свежая и зеленая. Разыскав пропавшую корову, Херт ударом прутика погнал ее к стаду, а сам же решил несколько минут посидеть в прохладе у реки, опустив свои натруженные босые ступни в холодную воду. Хорошо то как! И вдруг что-то привлекло его внимание, что такое? Недалеко от берега на поверхности воды сверкала, переливаясь сказочными цветами, кольцеобразная радуга. Наш современник принял бы это пятно за разводы бензина, но Херт никогда не видел бензина. Он отродясь, не видывал такого чуда. "Не иначе, чей-то глаз", — подумал готтентот. По разгоряченной спине пробежал холодок: "Не губите Херта всемогущие духи, сжальтесь над бедным Хертом". Но духи молчали, прошла минута, другая, воды реки не разверзлись и не поглотили пастуха. Херт немного успокоился. Он все-таки был не робкого десятка, наш храбрый готтентот. Не отрывая глаз от радужного кольца, Херт начал осторожно двигаться вперед. По мере приближения сияние становилось ярче, лучи его, расходившиеся от центра в стороны, напоминали ресницы. Так и есть, из воды, около песчаной отмели, выглядывал чей-то глаз. Словно кусочек солнца упал в реку и разбился на голубые, оранжевые, красные лучики. "Ух, как это чудесно!" — подумал Херт. Никогда, он не видел на земле такого чистого, яркого, красивого света. С радужным глазом могло соперничать только солнце. Готтентот обошел вокруг отмели, огляделся — все было спокойно и безмятежно. Он осмелел и приблизился к радужному сиянию настолько, что мог дотянуться до него прутиком. И тут Херт увидел, что сияние исходит от маленького прозрачного камешка, лежащего на самой кромке отмели. Готтентот вывернул его ладонью вместе с песком, рассмотрел поближе. Камешек имел правильную многогранную форму. "А он не горяч, и не похож на пылающий уголь"- подумал Херт, — "покажу его хозяину, может он меня похвалит за мою находку".