Подарок от лепрекона (СИ) - Водянова Катя - Страница 45

Хелен отшатнулась и прикрыла руками горящие щеки.

— Миссис Уотсон не монашка, она все поймет.

— Нет. Никто не поймет, когда мать бросает ребенка, чтобы сношаться с мужчиной, как блудливая кошка. Давай ты зайдешь в дом, отпустишь няню, а потом я приду к Даре?

Против блудливой кошки Гаррет ничего не имел. Более того, всерьез рассчитывал испытать, на что ещё готова пойти эта кошечка и сколько раз. Для разнообразия можно и в кровати.

— Миссис Уотсон не оставит Дару с посторонним мужчиной.

— Я позвоню ей и расскажу, что решила заночевать в столице. Не знаю, — она потрясла головой и с мольбой поглядела на Гаррета. — Что угодно, лишь бы няня не видела меня в таком виде.

— Как скажешь.

Гаррет вышел из машины, вытащил Хелен, взвалил на плечо и понес в дом, по пути сжевав ещё одну конфету. Миссис Уотсон сидела в гостиной и читала книгу в кресле, рядом с радионяней.

— Не ждала вас так рано. Что с Хелен?

— Перебрала, — Гаррет вздохнул и отвел в сторону свободную руку. Он старался держать ведьму так, чтобы в поле зрения миссис Уотсон попадали только ноги и юбка его ноши, а никак не лицо. — Стоило нам переступить порог паба, как ее понесло. Кричала что-то по-русски, требовала налить всем за здоровье ее дочери, и именно водки. Я не осуждаю, посидели мы славно, но тягаться с тем здоровым моряком Хелен точно не стоило, в ней же фунтов сто, не больше, вот и развезло.

— Хм, — няня отложила книгу и встала. — Я могу остаться до утра и приглядеть за Дарой.

— Нет, что вы! Хелен и так будет бесконечно стыдно, не хочу усугублять. Я как-нибудь справлюсь с двумя спящими девчонками.

Уотсон покачала головой, внимательно оглядела Гаррета и коротко кивнула. Он же отнес Хелен в спальню, опустил ее на кровать и не удержался и чуть склонился над кроватью со спящей Дарой. Та мерно почмокивала соской во сне, раскинувшись на разноцветной простынке, наверняка малышка проголодалась и скоро проснется, но пока еще лежит тихо, давая время маме прийти в себя. Гаррет подмигнул ведьме, затем вернулся в гостиную чтобы проводить няню. Та уже успела надеть легкое пальто и очки для поездок в автомобиле. По возрасту миссис Уотсон была примерно ровесницей матери Гаррет и даже держалась с похожей сдержанностью.

— На вашей шее помада, как и на свитере, а запах женских духов чуть ли не сильнее, чем от самой Хелен, — произнесла она крыльце, когда они остались вдвоем. — Нужно было просто предупредить, что задержитесь, я бы посидела с Дарой и до утра и не пришлось бы устраивать нелепые спектакли.

Гаррет развел руками:

— По-моему, Хелен вас побаивается. В хорошем смысле, как старшую наставницу.

Миссис Уотсон только приподняла бровь и уселась в машину. Срань! Эту женщину побаивался и он сам. Но не настолько, чтобы всерьез переживать о ее мнении.

Хелен набросилась на него в гостиной и завалила вопросами о том, что сказала или подумала няня. Но Гаррет постарался успокоить ведьму. В конце концов у миссис Уотсон наверняка хватит такта и здравого смысла никогда не вспоминать и не упрекать Хелен таким бурным вечером. Если разобраться, то и владелец паба не в накладе: после такого представления посетители наверняка пили пиво вдвое больше, заказывали больше закусок и в целом сделали неплохую прибыль. Гаррет не переживал точно: будь его воля, уже бы повалил ведьму на один из диванов, а то и снова развернул к стене, чтобы освежить воспоминания.

Но Хелен пока хлопотала вокруг холодильника, а после унеслась принимать душ. Гаррет же просто умылся и, как приличный парень, сел на диван.

Детский крик заставил его вздрогнуть. Дара все же просунулась и поспешила напомнить о себе, ещё и так громко, что и без радионяни слышно во всем доме. Гаррет быстро подошёл к ней, взял на руки и немного покачал. Кормить из стоящей в специальном термосе бутылки страшновато, а дергать из ванной Хелен, которой тоже хочется привести себя в порядок и немного собраться с мыслями — не хотелось. Поэтому он просто ходил с Дарой по дому и рассказывал той о всякой ерунде. Кроха вывернула голову, чтобы удобнее было все разглядывать, в том числе — обиженного Кленси, спрятавшегося от предателей-людей на чердачной лестнице. Дара изредка жмурилась и оттопыривала губу, как знак того, что скоро разревется, тогда Гаррет начинал ходить и болтать чуть быстрее. Но в целом лежала довольно тихо, посасывая кулак, будто никто не видит.

— … ну и какая ты после этого Ксуйски? Или Хэйс? — Гаррет кулак неизменно вытаскивал, но спасало это ненадолго. — Видела этих манерных богачей? Могу поспорить, кулаки они не облизывают. Так что, хочешь того или нет, но ты самая настоящая О'Келли.

— О'Келли? — Хелен стояла в дверном проеме, прислонившись к нему плечом. Прикусывала указательный палец и внимательно следила за происходящим. Только глаза блестели лукавством. Ведьма, точно ведьма.

— О'Келли, — согласился Гаррет. — Подожди секунду!

Он отдал Дару Хелен, потёр подбородок, в попытках вспомнить, куда всё-таки зашвырнул куртку, вернулся в гостиную и нашел ее на кресле. Там, в кармане лежала коробка. Совсем крохотная и обманчиво невзрачная, зато в ней, в некотором роде, хранилась судьба Гаррета. От кончиков пальцев до самого позвоночника прошла лёгкая дрожь, сменившаяся холодным потом. Ну точно мальчишка на экзамене, а ещё посмеивался над страхом Хелен идти домой.

Теперь настал ее час веселиться. Обе ведьмы прошли мимо него на кухню, старшая включила чайник, а младшая с интересом глядела по сторонам. Даже Кленси решил выползти из своего укрытия и ткнулся головой в ладонь Гаррета. В глазах пса отчётливо читалось: "Ты предал меня, брат. Ты гонял оленей, ел мясо, и увел мою хозяйку. Ты бросил меня наедине с отвратной собачьей кашей и строгой стервой, что не даст и крохи печенья. Но я, добрая душа, я все прощу. Отдай мне тот сочный стейк, что хозяйка вытащила из холодильника, и забудем обиды!".

— Хелен, — она обернулась, услышав свое имя, а у Гаррета будто челюсти склеились от гипнотического взгляда зеленых глаз. — Ты же знаешь, что я хочу сказать.

— Нет, — и чертова улыбка, которая выбивает почву из-под ног.

Вдох и выдох, чтобы успокоиться и навести порядок в мыслях, потом строго не по пунктам заранее заготовленной, правильной и красивой речи.

— Помнишь, я говорил, что самое дорогое из моего и так уже у тебя? — это было прекрасно! Самый связный и обдуманный из вопросов. Да он сраный гений спичрайтинга! Но отступать было поздно. — Я говорил вот об этом, — и приложил правую ладонь к груди, туда, где билось сердце. — Хелен, вы с Дарой не чужие для меня, и понимаю, что момент снова неподходящий… Сра… Кхм…

Наконец-то ведьма перестала веселиться и смотрела на него предельно сосредоточенно, как и Дара, и даже Кленси, на время забывший о стейке.

— Альйона Ксуйская, — сколько не тренировался, все равно вышло мало похоже на то, как Хелен произносила свое имя, — ты станешь моей женой? Я не самый воспитанный парень, не самый богатый и не самый умный, но никто не будет любить тебя сильнее, это точно.

Потом неловко вытащил из кармана коробку с кольцом и опустился на одно колено. Срань! Все же следовало делать предложение в ресторане, как все нормальные люди. Или на прогулке, в лучах заката. В путешествии. Да где угодно, кроме гостиной чужого дома. Это место точно могло войти в топ в подборке самых неподходящих для такого знакового события. Ведьма все молчала. Видела, как ему непросто — и молчала. Но руку протянула и улыбнулась одними уголками губ. Зато Дара радостно запрыгала и выплюнула соску, а чертов Кленси, пока все отвлеклись, все же утащил стейк и теперь шлепал им по кафельному полу кухни.

Кольцо Гаррет выбирал долго. До этого он под разными предлогами осмотрел все украшения Хелен, примерно вычислил общие черты, например, ведьма больше любила белое золото, чем обычное, вовсе не носила серебро и не особенно жаловала массивные драгоценные камни. Но уважала “ложную простоту”: когда на вид украшение пустячное, а знающий человек сразу поймет его стоимость. И ужаснется. Такое Гаррет и выбрал, обойдя несколько ювелирных салонов Дублина. Консультант, точно выполнивший на его покупке недельный план продаж, заверял, что мужчине с таким кольцом не отказывают.