Подарок от лепрекона (СИ) - Водянова Катя - Страница 37

Дав себе мысленное обещание напиться в пабе сегодня же, максимум — завтра, Гаррет снова натянул на лицо улыбку и подошел к столу. Хелен лежала с закрытыми глазами, дышала часто и неглубоко, и не реагировала ни на что, даже на вошедшего в комнату Кевина. Срань! Да как так можно? Она же умрет сейчас! Спинным мозгом Гаррет понимал, что нельзя лезть к Уолшу, тем более тот и так плохо видит на один глаз и точно не в духе.

Поэтому он развязал горловину на рубашке Хелен и приложил кроху к ее груди. Черт, даже если ведьма умрет, она должна хотя бы увидеть своего ребенка, которого так ждала все эти месяцы. Малышка сразу же жадно присосалась, будто для того и появилась на свет.

— Нет же молока, ей нечего есть, — Хелен говорила очень тихо, с трудом. Зато чуть поднялась на подушках и неловко обхватила кроху одной рукой. Гаррет, мысленно извинившись перед ведьмой, в который раз бессовестно влез рукой в горловину рубашки, положил ее на вторую грудь и выдавил из соска пару капель молозива.

— Есть, смотри. Немного, но ей хватит. Не волнуйся, она же ведьма, сумеет взять свое. И чем больше будешь кормить, тем больше молока придет.

— Хорошо. Она красавица, правда?

Маленькая ведьма открыла глаза и смотрела на мать младенческими голубыми глазами, а после сладко заснула. Гаррет же продолжал болтать с Хелен, гладить ее по волосам и считать минуты. Прошло уже сорок шесть с тех пор, как Уолш говорил о необходимости вызвать скорую, но врачи до сих пор не появились. Один Кевин расхаживал по комнате и о чем-то говорил с акушеркой. Хелен же отвечала все реже и все чаще будто проваливалась в забытье. Она совсем побледнела, а губы и пальцы налились синевой.

Тут же, отвлекая его от переживаний, по стеклу хлестнуло веткой. На улице бушевал самый настоящий ураган, наверное поэтому не прилетел вертолет. Если гребанный Хэйс его в самом деле вызвал. Почти сразу в комнату зашли двое охранников со столом, поставили его рядом с Хелен, и туда улёгся Кевин.

Уолш с акушеркой быстро протянули капельницу от него к ведьме, по которой сразу потекла кровь. Прямое переливание — опасная штука, оно может убить быстрее и вернее, чем кровопотеря, но Гаррет не стал вмешиваться. Он смыслил во всем этом точно меньше Уолша, да и Хелен выглядела настолько плохо, насколько это вообще возможно для живого человека.

Но Кевин? Просто так лег и решил поделиться кровью? Мало на него похоже. Или так беспокоится за будущую жену?

Малышка дышала тихо и ровно, не синела и не бледнела, и в целом выглядела ровно так, как и положено крепкому здоровому новорожденному, но Гаррет до сих пор боялся спустить ее с рук. Так и ходил вокруг столов, старательно обходя злого Уолша. На кровь, в которой было измазано абсолютно все, он старался не смотреть, лучше считать шаги.

Когда в комнату все же вбежала толпа врачей, счёт дошел до шестисот, хотя черт его знает, сколько раз Гаррет сбился в процессе. Хелен стала дышать чуть ровнее, а вот Хэйс порядком побледнел. Уолш и до этого предлагал отключить систему, но Кевин упорно отказывался. Ему почти сразу поставили новую капельницу и дали что-то выпить. После все окружили Хелен и начали хлопотать вокруг под руководством Уолша. Две какие-то бойкие девицы отняли у Гаррета малышку, чтобы обмерить, взвесить и проверить рефлексы.

Из спальни он вышел спустя несколько минут, когда оттуда увезли на каталке ведьму, а Кевина оставили под присмотром медсестры. Бестолково прошёлся по дому, не замечая ничего вокруг и через несколько метров заметил, как трясутся руки, а на плечах до сих пор болтается голубой одноразовый халат. Гаррет стянул его и сложил на одну из тумб в коридоре, после туда же бросил шапку и бахилы. Взъерошил волосы и бестолково проверил список последних звонков, будто там могла найтись весточка от Хелен.

В самом низу лестницы, тяжело привалившись к перилам, сидел Уолш. Все ещё в халате, но с бутылкой воды в руках.

— Думаю, будет справедливо, если ты мне врежешь, — Гаррет сел рядом и повернулся к доктору щекой.

Доктор скривился и махнул рукой.

— Ты самый чокнутый папаша, которого я встречал. На этой неделе, — добавил он.

— Это даже не мой ребенок.

Зачем уточнял? Кому какое до этого дело? Ему точно все равно. Вряд ли за своего Гаррет переживал бы сильнее. Сильнее просто невозможно. Как и волноваться за какую-то женщину сильнее, чем за Хелен. И черт бы с ее планами выйти замуж за Хэйса. Это ещё не решённый вопрос, а разводы не запрещены законом.

— Самый. Чокнутый. Папаша! — Уолш ткнул его в грудь пальцем, затем с трудом встал и поплелся к выходу. — Но если бы не твоя паранойя и психическое нездоровье — русская с младенцем бы точно не дожили до больницы. Теперь их спасут. Точно спасут.

— Погоди, ну давай хотя бы в паб сходим, угощу пивом!

— Виски! — отрезал он. — И пирогом. Потом пивом.

Следующие три дня о Хелен не было никаких новостей. Вечерами Уолш сбрасывал короткое сообщение в духе: “все нормально, все живы”, и дальше тишина. Чертов Хэйс тоже не отзывался, а связываться с Хелен было как-то неправильно. Кто знает, в каком она состоянии и есть ли ей вообще дело до нищего чокнутого сыщика. Если бы могла и хотела разговаривать — позвонила бы сама. Или прислала любимый страшный безглазый смайл.

На четвертый день Гаррет не выдержал, предупредил комиссара, что немного задержится, купил букет каких-то мелких цветов с пышными листьями, здоровенную погремушку с тыквами, как раз для маленькой ведьмы, когда та подрастет, конечно, и направился прямиком в больницу. Охранники на входе не слишком хотели его пускать, наверняка не забыли тот досадный и неприятный момент, когда Гаррет увел отсюда упирающегося Уолша с подбитым глазом. Но тот и сам хорош: не стоило нудеть, что не станет тащиться за город ради капризной русской фермерши, которая не захотела лечь в больницу по его рекомендации, да еще и без звонка от Хэйса.

Сейчас же Уолш объявился сам и провел Гаррета через пост охраны, потом заставил натянуть халат и хмурился:

— Так и знал, что ты нагрянешь, daidí comhbhách, — а после добавил еще раз, особенно выделяя это слово: — папаша. Давай, спроси меня о главном.

— Они в порядке? Как Хелен?

— Среди всех мужчин она выбрала какого-то психа, какой там порядок? Но в целом вполне сносно. Ребенок в порядке, сама Хелен потеряла много крови, заработала немало разрывов, да ты и сам видел, роды были непростыми. Но детишек тебе она ещё подарит…

— Спятил? Я по-твоему об этом думаю сейчас, да?

В тот день Гаррета будто бы расколотили на части, а после собрали заново, уже совсем другим. Он до сих пор не мог прийти в себя и до конца поверить, что все обошлось. Столько боли, столько мучений и страха, тягучее ощущение, что две жизни висят на волоске и ты не в силах ничего изменить… Нет, определенно о будущих детях он сейчас не думал. Как бы ни повернулось, Гаррет хотел видеть живой и здоровой Хелен и ее маленькую ведьму.

— Ну смотри! Если после вот этого, — Уолш ткнул пальцем в пожелтевший синяк, плохо замазанный тональным кремом, — узнаю, что ты не женился на русской — лично пропишу лечебный курс ректороманоскопии! Двухкратный! Даиди Комлах!

Он повторил свое любимое “папаша” на ирландском и указал на дверь палаты. Гаррет немного потоптался на входе, перевел дыхание, сосчитал до десяти раз пять, не меньше, и только потом повернул ручку. Скрип и клацанье, казалось, прозвучали на всю больницу, а еще до него запоздало дошла мысль, что стоило бы постучаться, вдруг Хелен не одета.

Но прежде, чем он успел шагнуть обратно в коридор, его окликнули:

— Гаррет? Входи, только тихо, она пока не решила, стоит спать или нет.

Маленькая ведьма в самом деле лежала в прозрачной кроватке и сосредоточенно разглядывала что-то прямо перед собой, мало реагируя на Гаррета. За эти дни она немного подросла и похорошела, а еще кто-то заботливый переодел ее в бежевый комбинезон и шапочку из одного комплекта. Ведьма же большая стояла у окна, опираясь спиной на подоконник и приветливо улыбалась. Очень непривычная без обязательной укладки, прогулочной одежды и макияжа, в большеватой больничной рубашке и с волосами аккуратно собранными в пучок. Именно так она, наверное, выглядит по утрам. И, черт возьми, Гаррет хотел бы ее увидеть в этот момент. Просыпающуюся на соседней подушке.