Статус С (СИ) - Василенко Владимир Сергеевич - Страница 61

В общем, можно было не беспокоиться, что мы с Дайсоном будем привлекать к себе лишнее внимание. Затеряться в такой разношерстной толпе не составило труда.

Первым делом мы раздобыли немного жетонов. Для этого пришлось отдать скупщику мою куртку — тому она приглянулась. Дайсон же продал пару запасных обойм к своему огнестрелу. Боезапас здесь, похоже, здорово ценился.

Мы с трудом отыскали пару свободных мест у стойки, взяли по стакану какого-то мутного сивушного пойла, которое я даже пробовать не стал. Затихли, сливаясь с пейзажем. Дайсон с обманчивой ленцой поглядывал по сторонам, но чувствовалось, что на самом деле он предельно внимателен. Цепко оглядывает каждого посетителя, прислушивается к доносящимся до нас обрывкам разговоров.

Через четверть часа он, передвигаясь вдоль стойки, начал понемногу подкатывать к посетителям — расспрашивать про Вальтера. Я оставался на месте — в этом деле я бы ему только мешал. Впрочем, и без меня у него получалось не очень — посетители заведения лишь пожимали плечами, а некоторые и вовсе реагировали агрессивно. Не помогала даже демонстрация стопки жетонов в качестве взятки за информацию. Я же от нечего делать начал все-таки потягивать местное пойло. После пары глотков к нему уже можно было привыкнуть, хотя с голодухи, конечно, здорово било в голову.

Сквозь завесу помех на мой смартком, наконец, пробилось текстовое сообщение от Венди.

«Да живая я. Ногу поранила, но вроде ничего серьезного. Тебе-то что? Сам же сказал — тебе на меня плевать!»

Уф, гора с плеч. Злится на меня, конечно. Она ведь слышала наши переговоры с Васкесом, и вел я себя на них, мягко говоря, не по-рыцарски. Но это все ерунда. Главное, что она жива. Правда, расслабляться рано. Ее могут и снова использовать для того, чтобы меня выманить.

Я не стал оправдываться — в этом сейчас не было никакого смысла. Венди на взводе и вряд ли вообще будет меня слушать. Да и связь крайне хреновая, даже текстовые сообщения доходят с трудом.

Стойка в заведении была кольцевая и огораживала добрую половину площади баржи. В центре же этого огороженного пространства был установлен огромный аквариум с зеленоватой водой, подсвеченный изнутри. Снизу его стенки были частично перекрыты всяким кухонным оборудованием и полками с выпивкой, но основная часть возвышалась на пару метров над головами посетителей. И это при том что, кажется, вниз он уходил еще метра на три. Этакий светящийся водяной столб с колышущимися внутри водорослями и снующими туда-сюда стайками каких-то рыбешек.

Когда среди этой живности вдруг мелькнул всплывший снизу силуэт куда крупнее, толпа в баре разразилась восторженными возгласами. Многие побросали свои дела и двинулись ближе к центру зала.

— Молли! — заорал замызганный тип справа от нас, до этого вообще валявшийся, уткнувшись мордой в стойку и не подавая признаков жизни.

Массивный темный силуэт внутри аквариума был крупным, метра два с половиной в длину, и из-за мутноватой воды я поначалу принял его за акулу. Однако, когда неведомое существо, описав круг по бассейну, оказалось у ближайшей к нам стенки, можно было разглядеть его во всех подробностях.

Русалка!

Я даже опешил от неожиданности. Голограмма? Андроид?

Сирена будто бы сошла с вывески заведения — пышнотелая, полногрудая, с длинными, причудливо развевающимися под водой черными волосами. И, судя по гроздьям пузырьков воздуха, поднимающихся от миниатюрного дыхательного аппарата, зажатого во рту — вполне себе живая. При этом рыбий хвост, судя по движениям, был не просто костюмом, а полноценным бионическим протезом.

Насколько я знаю, подобные аугментации тела, нарушающие антропоморфность пациента, запрещены во всех агломерациях САА. Так что здесь явно поработал так называемый «черный хирург». Так сейчас называют тех, кто без соответствующих лицензий занимается разными видами трансплантологии — от обычной пересадки органов до вживления всевозможных имплантатов. А также изъятием этих самых органов и имплантатов у жертв. Еще одна давняя страшилка про Старый город: людей, пропавших здесь без вести, разбирают на органы. Может, кстати, это не такой уж и бред. Технологии по пересадке клонированных органов или дорогая бионика здесь явно недоступны. Поэтому умельцы пользуются буквально подручными средствами.

Русалка, обольстительно изгибаясь и то и дело прижимаясь к стеклу выдающимися частями тела, постепенно поднималась все выше, пока, наконец, не вынырнула из воды, опираясь руками на край аквариума. Толпа в баре на протяжении всего выступления рукоплескала и улюлюкала, и от этого многоголосого ора уже начинало гудеть в ушах. Когда же пышнотелая артистка показалась из-под воды, публика и вовсе пришла в экстаз. В воздухе замелькали блестящие пластинки жетонов — те посетители, что были ближе всех к аквариуму, бросали монеты по высокой дуге, метя в воду.

Женщина выбралась на специальное сиденье на самом краю аквариума, эффектно свесив вниз хвост. Расправила спутанные мокрые волосы, уложив их так, чтобы они частично прикрывали грудь, отерла от воды лицо. Она была не очень молода — наверное, лет под сорок, но весьма миловидна. Смуглая, с красиво очерченным ртом и огромными темными глазами, взгляд которых завораживал своей глубиной.

— Молли! Молли! — на разные голоса кричало отребье из зала.

К моему удивлению, среди всех этих возгласов не слышно было ни одного скабрезного. Наоборот, публика скандировала имя русалки с восторгом, близким к благоговению.

Я и сам не мог отвести от нее глаз. Особенно, конечно, впечатлял хвост. Серо-зеленый, с полупрозрачными плавниками, покрытый блестящей крупной чешуей. На границе с живым телом он переходил в широкий серебристый пояс, почти целиком металлический. Я еще раз прикинул все эти размеры, изгибы… Нет, непохоже, чтобы внутри можно было спрятать обычные ноги. Это явно цельный бионический протез, от таза и ниже. Возможно, у женщины была какая-то страшная травма, приведшая к ампутации обеих ног. И она решила устранить последствия таким вот жутковатым способом.

Впрочем, сама Молли, кажется, прекрасно чувствовала себя в роли живого талисмана заведения. Как я уже успел увидеть, она отлично управлялась со своей новой конечностью под водой, на суше хвост тоже не доставлял ей неудобств. Убрав дыхательный прибор, она устроилась на краю аквариума поудобнее и, улыбнувшись, обвела взглядом зал. С потолка к ней, будто наживка, насаженная на крючок, медленно спустился какой-то продолговатый предмет на длинном шнуре. Едва она коснулась его, на зал вдруг обрушилась внезапная тишина. От дальних столиков донеслись какие-то невнятные пьяные возгласы, тут же прерванные звуками увесистых ударов. Вскоре окончательно стихло.

Молли запела — сначала негромко, едва перекрывая зазвучавшую из невидимых динамиков струнную музыку. Что-то на испанском, из знакомых слов было только corazon, то есть «сердце». Увы, автоматический переводчик не работал без стабильной связи с сетью. Впрочем, мне и не нужно было понимать смысл этой песни. Мне хватило и самого исполнения.

На несколько минут я вообще выпал из реальности. Все происходящее казалось какой-то невероятной фантасмагорией. Плавучий бар в трущобах, компания странного киборга, поющая русалка, совсем как в сказке, поменявшая ноги обратно на хвост и чарующий голос.

Хотя, если задуматься, у меня сегодня весь день просто сумасшедший. И сейчас я готов был просто разрыдаться — не то от всех этих перипетий и эмоциональных качелей, не то от того, что голос Молли и правда трогал за душу.

И я был не одинок. Все посетители бара притихли, даже самые жуткие на вид громилы. Кажется, я даже расслышал всхлипывания за столиком позади нас. Учитывая, что там сидели как раз здоровяки-реднеки, это казалось невероятным. Но оборачиваться, чтобы проверить, я не стал.

Кажется, даже Дайсона проняло. Почти все время, пока Молли пела, он глядел на нее странным остановившимся взглядом.

Выступление было недолгим — буквально две-три песни, плавно перетекавшие одна в другую. После чего русалка, на прощанье покрасовавшись под водой, скрылась где-то в глубине аквариума.