Человеческая память - странная вещь (СИ) - Сергеев Станислав Сергеевич - Страница 36

Сейчас, мы, люди, победившие в этом сражении, с максимальной скоростью пытались восстановить все что можно. В первую очередь линкоры — основная ударная сила. Потом тяжелые крейсера и авианосцы, ну и в самую последнюю очередь легкие корабли, которые в любом сражении уничтожаются десятками, как пешки в шахматной партии. Но эти малыши, как раз в случае несерьезных повреждений, не затронувших силовой каркас, можно ремонтировать силами команд или сокращенными по ресурсам и численности группам профессиональных ремонтников.

Чтоб особо не мучиться, все корабли были отведены из области непосредственного сражения, которая в прямом смысле была замусорена обломками кораблей, что существенно осложняло даже самую простую навигацию. Поэтому отойдя на несколько сот тысяч километров, корабли застопорили ход, и принялись в авральном режиме восстанавливать боеспособность действующих судов входящих в эскадру людей — в первую очередь. Во вторую очередь и по возможности, ремонтировали трофейные корабли, которые тоже когда-то были произведены на человеческих верфях, учитывая знакомые конструкции и элементную базу. Драконы не сильно забивали себе головы глобальной доработкой захваченной техники, пользовались тем, что было, что существенно облегчало нам работу. Доходило до того, что старые инженерные пароли, дающие права суперадминов в программном обеспечении боевых кораблей, оставались актуальными и на нынешний момент.

Теперь все поле, заполненное неподвижными тушами линкоров, крейсеров, эсминцев, авианосцев выглядело как поляна светлячков — сварочные плазменные горелки сотнями освещали все вокруг. На фоне такой подсветки маленькими тенями проносились катера, буксиры, монтажники в специальных усиленных скафандрах с индивидуальными маневренными блоками. Но кажущаяся хаотичность мелькания света и теней была только иллюзией — все, что сейчас происходило, подчинялось строгим планам по восстановлению боеспособности эскадры, которые после анализа повреждения были составлены специальными дефектовочными подразделениями в связке с несколькими искусственными интеллектами.

Я, стоя на площадке, периодически поглядывал на планшет, где четко выводилась картина ремонтных работ, предположительных сроков и возникших проблем. Именно на этом этапе мое вмешательство вообще было не нужным и если честно то, может быть, даже вредным. Специально подготовленные люди занимались своим делом, и им просто не стоило мешать.

Но… мы не успевали ввести в строй драконовские линкоры и авианосцы, на которые у нас были особые планы. Не хватало запчастей, производственных мощностей. Даже элементарно в полной мере укомплектовать призовые команды мы не могли без потери боевого потенциала. А ведь нужно еще изучить технику обкатать, провести боевое слаживание. И это не шутки, любая ошибка, неточность, промедление может стоить большой крови — драконы очень жесткий и безжалостный экзаменатор.

Я поймал себя на мысли, что опять тянет на философию и поиски смысла жизни и эти копания могут завести в такие дебри, что без поллитры точно не разберешься. Видимо это мое состояние просчитал не только я один — на смотровой площадке нарисовался Вэлк с таким деловым выражением лица, что я не удивился и фыркнул.

— И кто тебя послал?

— Никто.

— Не ври. Кто-то из психологов решил, что после такой нервной нагрузки меня нужно поддержать и не дать свалиться в депрессию?

По легкому мимолетному смущению на лице своего давнего соратника я понял что угадал, но дальше развивать эту тему не было никакого желания ни у меня, ни у него.

— Ладно. Ну что там?

— Доки на подходе. Время — три часа.

— Хорошо. Экипажи для новых линкоров?

— Там же, как и обещал дер Терраном. Судя по спискам, мы на девяносто процентов перекроем кадровый вопрос.

В принципе я и так это все знал — все доклады дублировались и на моем коммуникаторе, но тут, наверно, нужно было человеческое общение. Вэлк это прекрасно знал и немного замялся, как-бы не зная, с чего начать неприятный разговор. Я это видел, но как-то не было желания стимулировать его потуги, так как прекрасно знал, куда он полезет.

— Максо.

Я промолчал.

— Я не знаю, да и не хочу знать, где ты был и что делал, но ты очень сильно изменился.

— Сломался?

— Нет. Просто изменился. Это видят все. Да, ты стал великолепным командиром, и то, что ты сотворил сейчас, это вообще что-то запредельное даже на фоне наших недавних приключений.

— Тебя что-то настораживает?

— Как офицера — нет. Как твоего друга — да. Что-то тебя гложет и это тебя сжигает изнутри. Ты либо влезешь в авантюру, либо сорвешь свое здоровье.

Я не ответил.

— Максо, что они с тобой сделали.

— В каком плане?

— Знаешь, как ты выглядел во время боя?

Я хмыкнул, хотя взгляд со стороны был очень интересен.

— И?

— Как компьютер для выигрывания сражений. Четкие команды, никаких эмоций, ни азарта, ни сочувствия гибнущим. Только расчет, анализ, просчет ситуации и принятие сбалансированного решения, с учетом особенностей твоего нестандартного болярского мышления.

«А ведь он прав, что-то такое я давно в себе заметил, после того как со мной поработали имперцы при подготовке к заданию».

— Я тоже заметил и мне это не очень понравилось. Но, в данной ситуации, слишком многое поставлено на карту, и наши хотелки идут ни на десятом, и даже ни на сотом мосте.

— Я понимаю. Но что будет дальше, Максо?

— Война. То к чему мы готовились фактически всю свою жизнь и сейчас отрабатываем те средства, что в нас вложила наша цивилизация, для своей защиты.

Вэлк пожевал губы и чуть скривился.

— Звучит как-то высокопарно. Не в твоем стиле.

Я усмехнулся, продолжая его мысль.

— И это тоже выбивается из общей картинки и пополняет список наводящих на неприятные мысли несостыковок. Правильно?

Вэлк согласно кивнул, причем вздохнул чуть свободнее — диалог пошел и это главное.

— Дружище. Где я был и что делал, ну скажем так, тебе знать не стоит. Могу сказать, что это была одиночная миссия с минимальными шансами на успех и тем более на выживание. Там легло несколько элитных групп имперцев. А я выкрутился, выполнил и даже более того, к тому же поменял свой статус как среди боляр, так и среди руководства Империи. Но сам понимаешь, там и ставки и соответственно правила игры совершенно другие. И со мной, на этапе подготовки к миссии, конечно, работали очень хорошие психологи. Это помогло выжить. Но изменения вы видите, но насколько я знаю, со временем все вернется.

— Мы так и предполагали. Слишком очевидно. А все остальное? Ведь там, на верху, не стали бы ставить майора-боевика командовать целой эскадрой и разрабатывать флотские операции. Хотя, по моему мнению, ты тут как раз на своем месте.

Я вздохнул.

— На Императора работает целая армия системных аналитиков. Используются уникальные методики, не имеющие аналогов, что позволяет имперцам практически всегда быть на шаг или два, впереди неприятностей. Как раз они меня и просчитали и выбрали на эту миссию после нашего рейда на Каому. Но сейчас ситуация резко поменялась — теперь имперцы везде опаздывают на два-три шага и несут серьезные потери. Нашествие драконов в нашем секторе это маленькая деталь крупного поединка с неизвестным, но очень могущественным противником.

— Ого. И какие ставки? Империя? Цивилизация?

— Нет. Существование нашего биологического вида. Империя это первая и весьма важная точка приложения сил. Главный кирпич, с изъятием которого должен посыпаться весь дом. И эта игра рассчитана и просчитана на века.

— Н-да. Вот ты куда влез.

— Да нет. Мы все в той или иной мере уже влезли. Теперь ты понимаешь? Император пошел на беспрецедентный шаг, решил разыграть один из своих козырей — боляр. Хотя я думаю это больше для отвлечения внимания, и основная точка приложения сил будет в другом месте. Но на данном этапе наша победа — это реально первая победа в этом поединке. Поэтому нам и даны такие полномочия и определенная свобода действий.