Замыкание (СИ) - Ильин Владимир Алексеевич - Страница 54

— Осознавая все последствия?

— Какие могут быть для них последствия, если они сами тащат государеву мебель в огонь? — Подергал господин полковник за ус. — Будут врать все что угодно. Неблагородным простительно.

— Достаточно вашего слова…

— Отчего-то слова сотен лжецов всегда ценнее моего. А мне нужна правда. Не для себя, ротмистр. Иначе потом окажется, что мои люди умрут оболганными. И как мне смотреть потом им в глаза? — Взглянул он на меня с еле сдерживаемой яростью, сжимая чужой телефон.

— А ваши люди… — Замер я на грани между любопытством и деликатностью. — Помнят, как погибли?

— Всякий раз.

— Но все равно откликаются на призыв?

— Мы готовы жертвовать. А они — нет. — Махнул Давыдов в сторону двери. — В этом и есть цена победы. А ценой подвига будет вечная памятью, — потянулся Давыдов к поясу, к отсутствующей сейчас фляжке. — Которую я никому не дам испоганить.

— Так что улыбнитесь, ротмистр! — Разглядел он людей, идущих через зал и вновь включил телефон. — Нам несут динамит!.. Не так искренне, ротмистр! Просто легкая, усталая улыбка.

Оживление невольно накатывало на зал — люди теснились к стенам, пропуская процессию, частью состоящую из гусар, а частью — из серьезных людей в шубах и серых пальто, распахнутых на черных мундирах личного охранного отделения его величества. Надо же, объявились, года не прошло. Встав и оправив одежды, мы ожидали этих господ справа от заклинившей двери.

— Вы что здесь устроили, князь? — Сдерживая голос, еще за десяток шагов до нас выговорил невысокий господин в чине тайного советника.

Правда, стоило разглядеть лицо и мундир, как пришлось сдерживать выражение скепсиса. Ну да, все верно — редкая рыжеватая бородка, округлая форма лица и серые глаза над прямым носом. Шеф дворцовой охраны, его сиятельство князь Вяземский Валерий Андреевич, наследовал свой титул у отца, а тот у могучего деда, пресекшего смуту начала восемнадцатого века. Среди равных себе, Валерий Андреевич считался умным человеком, потому что не вмешивался в работу подчиненных — обделенных титулами, но более чем толковых волкодавов. Собственно, за его спиной стояли именно такие — в той степени бешенства, что еще немного, и высокое начальство просто свяжут и запрут в какой-нибудь шкаф, чтобы не мешал работать.

В глазах же князя Вяземского плескалось то отчаянное чувство, что бывает у ответственного лица, с которого еще немного, и непременно отнимут всю эту ответственность вместе головой. Ужас осознания был там, а жажда найти крайнего горела столь ярко, что не давала разглядеть куда более близкую опасность, надвигающуюся со спины. Словом, к князю Давыдову он летел молнией, высмотрев самый надежный громоотвод в этом городе.

Потому как кто, если не Давыдов? Его можно обвинить хотя бы в самоуправстве — призванные гусары блокировали любое передвижение по дворцу, а особо настойчивых уводили немногословные корнеты на приватную беседу. Часть возвращали потом к кострам, часть пропадала неведомо где — а на тихо возмущавшуюся охранку если и смотрели, то с сочувствием.

— Значит, Его Величество жив, — шепотом сделал вывод господин полковник, изучая волнение приближавшегося чина за собственную карьеру.

Ибо иначе главного дворцового охранника уже никто и ничто не спасет.

— Это что, измена?! — Сдерживаемым рокотом прошипел тайный советник, патетично указав на окружающую разруху и костры.

— Мы принесли вам немного войны. Чувствуете этот дым и чувство безнадежности? — Улыбнулся господин полковник.

Громоотводом он быть не собирался. Кроме того, его сиятельство только сейчас разглядел, что князь Давыдов трезв, а значит — смертельно опасен.

— А вы… — Нервно дернув плечом и невольно скользнув взглядом в сторону, посмотрел на меня главный охранник дворца. — Вы что принесли?

— Я — ничего, — отмахнулся, как от пустяка и с волнением посмотрел на гусара за его спиной с увесистым свертком в руках. — Разрешите, мне передадут динамит.

— Прекратить немедленно! — Не выдержали нервы у его сиятельства, а голос вознесся под черный свод зала.

— Желаете дать заговорщикам бежать? — Вежливо осведомился Давыдов и указал на заклинившую дверь. — Это не вы дрожите от страха, Валерий Андреевич, это работает блокиратор.

— Вы что себе позволяете!..

— Оставьте, тайный советник, — пододвинул я его плечом и самостоятельно забрал сверток. — Сейчас мы вышибем створку, и возьмете их тепленькими. Вам все простят. И нерадение долгом, и просчеты, и войну за стенами.

— А вы, демон подери, кто такой?!

— Вам простят даже то, что вы не знаете меня в лицо. — Мелком глянул я на него и принялся споро расшнуровывать горловину.

— Это Самойлов, — шепнули Валерию Андреевичу на ушко, а затем и вовсе затараторили какой-то длинный и почти неслышный монолог, в процессе которого Вяземский был зол, раздражен, задумчив, а после и вовсе стал смотреть с опаской.

— Его высочество Сергей Дмитриевич обещали вас повесить, ежели покинете тюрьму. — Сухо произнес тайный советник.

— Он обещал, он и повесит.

— И с какой стати мне нужно знать всех преступников в лицо?!

— Потому что вы не знали. — Вынул я связку, запальные шнуры. — И допустили, что теперь в моих руках динамит. Вы сами мне его принесли. — Прижал я взрывчатку к сердцу и искренне улыбнулся.

— Изъять!

— Оп… — Рука с динамитом резко дернулась в сторону костра, а надвинувшаяся было охранка замерла.

Вяземский сглотнул, нервно глянул на близкий огонь, и отступил на шаг назад.

— Теперь, когда мы знакомы, я оставлю взрывчатку на петле вон той двери, — указал я себе за спину.

— Валерий Андреевич, займитесь делом и прекратите войну. — С неким даже сочувствием посоветовал ему князь Давыдов.

— Никакой войны нет!

— Да ну? — с изумлением произнесли мы хором.

А люди за спиной его сиятельства смотрели на шефа с невозмутимой скорбью, свойственной подчиненным.

— Это какая-то досадная ошибка. — Пожевал губами Валерий Андреевич. — Я связался с Ухорскими. Они клянутся, что идут на выручку Императору. Я потребовал объяснений у Юсуповых, и они тоже идут на помощь императору…

— Мы тоже идем на помощь к Императору, — охотно поддержал я, прилаживая взрывчатку к месту.

— Еще немного, — мрачно поддержал господин полковник. — Так вы скажете, что люди за этой стеной тоже идут на помощь к императору.

— А вы их не спрашивали? — Деловито поинтересовался Вяземский.

Скорбь в глазах подчиненных переросла в тоску.

— Сейчас спросим, — уверил я тайного советника, протягивая шнур в сторону костра.

— Рекомендую укрыться, — пошевелил усами Давыдов, небрежно дернув подбородком в сторону дальнего выхода.

— А как же вы, князь? — Недоуменно посмотрел на него Валерий Андреевич, уже развернув носки ботинок к выходу.

— Мелочи, ваше сиятельство, — отмахнулся тот.

— Тогда я тоже останусь! — Решительно задержался Вяземский.

Но тут кто-то в свите не выдержал, профессионально саданул его по голове, а остальные аккуратно придержали, чтобы не свалился на пол.

— Его сиятельство контузило близким взрывом! — Мрачно произнес исполнитель, потирая ребро ладони.

— А вот этот ролик я, пожалуй, удалю, — кивнул князь Давыдов и развернул к себе экран включенного телефона.

Свитские же замерли, словно в стену ударившись — на включенный аппарат они смотрели с мистическим ужасом. Такой подлянки от гусара никто не ждал.

— Вы что-то хотели, господа? — Вежливо уточнил у дворцовой охраны господин полковник.

— Если будет возможность, ваше сиятельство, пусть ваши люди поделятся наработками, — тщательно сформулировав, попросили его.

Хотя явно желали требовать минутой раньше. Надо будет тоже аккаунт завести…

— Я распоряжусь, — добродушно кивнул ему Давыдов. — Идите и скажите тем, кто за стеной, что я назначил перемирие.

— А ежели не прислушаются? — Осторожно уточнили у него. — Там только что убили Кри Паундмейкера. А до этого великого Куомо, и, кажется, великого Ли…