Автомобиль смерти - Моль Леон де - Страница 3

Гарнер вскочил и посмотрел в окно. Он увидел толпу полицейских, которые толпились у входа в отель. Путь в эту сторону был отрезан. Он подбежал к двери и услышал топот ног. Это полицейские спешили на звуки выстрелов.

В голове молнией пронеслась мысль: «Что делать?» Он сунул пистолет в карман и лег рядом с Ловалем, притворившись убитым.

Полицейские увидели три трупа: своего начальника, полицейского и рядом — страшного убийцу.

Они осторожно приподняли труп Ловаля и понесли его вниз. Это была та минута, которая спасла Гарнера. Он приподнялся и быстро проскользнул в комнату напротив. Там была одна женщина. И у него произошел с ней короткий разговор:

— Ни слова, иначе я пристрелю вас! — пистолет угрожающе поблескивал в его руке.

Он подбежал к окну и радостно вздохнул: полицейских не было видно.

Через минуту он был уже во дворе, а еще через минуту пересек улицу и скрылся в противоположном доме.

Возвратившиеся полицейские были ошеломлены: трупа убийцы не было.

Несчастье Пенсена продолжалось около трех часов.

У него в отеле был произведен тщательный обыск, допрошены слуги и официант, приносивший Пенсену обед. Все они были удивлены и в один голос говорили;

— Такой милый человек, кто мог подумать!

А официант даже сделал критическое замечание:

— Я давно видел, что здесь не все в порядке. Слишком часто он выходил по утрам на прогулку. А это определенно неспроста.

В норвежском консульстве полицейским было предъявлено разрешение на право проживания Пенсена в Париже и удостоверена его личность. И им ничего не оставалось, как выпустить Пенсена. Сто тысяч франков, которые полицейские видели в своих карманах, к несчастью улетучились.

Возвратясь к себе в отель, Пенсен засел за корреспонденцию, описывая свои злоключения. Через три часа его вызвали к министру юстиции, где он получил письмо с извинениями и выслушал лестное замечание министра:

— Вы уж извините действия нашей полиции, но вы очень похожи на одного из убийц по имени Лэтен, и я вам, право, не советую так рано выходить на прогулку.

Очередное ограбление, предпринятое шайкой, наполнило сердца парижан еще небывалым ужасом. В час дня, во время обеда, к отелю «Бристоль» подъехал автомобиль. Из него вышли трое и направились на второй этаж в апартаменты, отведенные для индийского раджи.

Раджа в это время обедал вместе со своею спутницей. Дверь открылась без стука, и на пороге стояли трое страшных убийц с пистолетами в руках.

Первым выстрелом был убит раджа, второй предназначался для его спутницы. Но та вскочила из-за стола и нечеловеческим голосом вскрикнула:

— Джо!

Гарнер опустил пистолет.

— Кэт! — прошептал он.

Он направился к ней, но в эту минуту один из убийц холодно заметил своему начальнику:

— Ты забываешь, хозяин, наш принцип. Она должна быть убита.

Гарнер не ответил на это замечание. Три выстрела один за другим прогремели в комнате отеля, и убийца, позволивший себе сделать замечание, упал с простреленной головою.

На шум выстрелов прибежали слуги раджи. Увлекая за собою Кэт, Гарнер скрылся в соседней комнате. Оставшийся помощник уложил на месте ворвавшихся слуг, по пути сорвал чалму с бриллиантовой диадеммой с головы раджи и последовал за Гарнером.

В вестибюле отеля Гарнеру с помощником пришлось столкнуться с портье, вооруженным пистолетом. Портье выстрелил. Но не совсем удачно. Гарнер почувствовал легкий укол в левой руке. Не целясь, он выстрелил в портье. Тот упал, склонившись на стол.

Через минуту они сидели в автомобиле и помчались к Орлеанскому вокзалу. Проехав четыре улицы, они свернули налево, и машина побежала по асфальтированному шоссе Елисейских полей.

Через три минуты автомобиль остановился, и Гарнер со своей спутницей вышел из автомобиля и направился к особняку на Елисейских полях. Автомобиль поехал дальше и вскоре скрылся из глаз Гарнера.

Подойдя к двери особняка, Гарнер нажал кнопку звонка и два раза позвонил. Дверь открыл мулат и пропустил вперед Гарнера с его спутницей.

Гарнер пересек ряд комнат и остановился перед массивной дверью кабинета. Он постучал. Дверь открыл старый слуга и сейчас же вышел, оставив Гарнера наедине с Кэт.

Гарнер взял Кэт за руку и ласково посмотрел ей в глаза. Она смотрела на него, не отрываясь. Ее глаза выражали радость, любовь, страх одновременно. Гарнер привлек Кэт к своей груди и тихо-тихо сдавленным голосом прошептал:

— Милая Кэт.

Она не ответила. Крупные слезы полились по ее лицу, плечи судорожно задрожали, и она разразилась рыданиями.

Немного успокоившись, Кэт начала говорить:

— Милый Джо. Неужели это ты — страшный Гарнер, который вселяет ужас во всех парижан! Почему ты стал такой?

Гарнер молчал. Его рука медленно гладила ее волосы. И было видно, что ему тяжело.

— Оставим это, Кэт. Ты расскажи мне лучше, что нового в Лондоне?

Кэт помолчала немного, словно собираясь с мыслями, и потом начала свой рассказ:

— После того, как ты исчез, было очень много нового. Прежде всего, Эдди Пуллер, подстреленный тобою в кабачке «Дружба», не умер. И он не назвал твоего имени.

Услышав это, Гарнер встал и судорожно заходил по комнате.

— Зная, что ты уехал во Францию, он просил передать тебе, если я встречусь с тобою, что он считает это дело законченным и никаких претензий к тебе не имеет.

Это еще больше взволновало Гарнера. Сейчас он был совсем не страшным. Он сел за письменный стол, склонив голову на руки. Вся его фигура выражала безысходность и усталость.

Он прекрасно понимал, что известие, принесенное Кэт, пришло слишком поздно. Назад, в мир, в общество, все пути были отрезаны. Ему оставалось либо пустить себе пулю в лоб, либо продолжать начатое дело.

Он медленно приподнял голову и ответил Кэт:

— Теперь уже поздно возвращаться, Кэт. У меня только один путь с моими ребятами. Даже если бы я и ушел, Боннот не простил бы мне измены, и мои же друзья подстрелили бы меня, как птичку. Поэтому не будем об этом говорить. Если ты хочешь, то можешь остаться здесь. Но только решай сейчас. Если ты скажешь «да», то возврата назад не будет.

Кэт посмотрела на Гарнера и слегка задумалась. Она решала, как быть. Гарнер был дорог ей. Детство, проведенное вместе, и позже любовь, которая соединила их надолго. Ей хотелось быть с ним. Но она хотела жить настоящей жизнью, пользуясь, как все люди, правом развлекаться и находиться в обществе. Она понимала, что если она скажет «да», все пути к людям будут отрезаны. Она будет, словно птичка в золоченой клетке, у нее будет всего много, но она всегда будет одна.

Гарнер молчал, ожидая ответа Кэт. Он не торопил ее и не подсказывал ей ответ. Ему хотелось, чтобы она решила за себя. И он ничем не высказывал своего искреннего желания услышать короткое «да».

— Я не тороплю тебя с ответом, Кэт, ты можешь подумать до вечера. У нас есть еще время.

Вслед за этим Гарнер взял колокольчик и позвонил. Вошел мулат, впустивший их в дом. Гарнер отдал распоряжение:

— Накройте на стол.

— Где прикажет хозяин накрыть? — спросил мулат.

Гарнер на минуту задумался и потом ответил:

— Принесите сюда.

Мулат бесшумно вышел, тихо прикрыв за собою дверь. Гарнер и Кэт опять остались вдвоем.

Гарнеру хотелось многое рассказать Кэт, поделиться с нею, излить свою душу, но он молчал, связанный неполученным ответом. Кэт это чувствовала и поэтому была не совсем спокойна. Она не знала, как быть. Ее чувства к Гарнеру подсказывали «да», ее желание быть всегда на глазах у людей, чтобы поражать своею красотой, толкали ее сказать «нет».

Так сидели они молча в ожидании заказанного Гарнером обеда. К обеду было подано красное вино. Гарнер наполнил бокалы и предложил Кэт выпить. Та с удовольствием взяла хрусталь в руки и, словно ища спасительного ответа в вине, залпом выпила весь бокал.