Магия любви (СИ) - "Леди Катрина" - Страница 4

— Нормально, — тихо выдохнул Юнги и провел ладонью по лицу в попытке сбросить наваждение. — Блять, я думал, он умрет у меня на руках, — нервно хмыкнул парень.

— Все будет в порядке. Ты успел вовремя, — успокаивающе похлопал Намджун по плечу рэпера. Он помнил, как минут сорок назад приехал менеджер с ребятами, как в приемной засуетились врачи и медсестры, как Юнги нес Чимина на руках, пугающе неживого.

— Мы забыли про него, — сцепив дрожащие пальцы в замок, Юнги уткнулся взглядом в голубую полоску на полу. — Мы просто, блять, забыли про него, пока бегали, как стадо обезьян, а он умирал там. Один, Джун, — голос Юнги снова дрогнул. Казалось, парень едва сдерживает слезы. — Один. А я, сука, даже не вспомнил о нем.

— Прекрати накручивать себя.

— Знаешь, я держал его на руках всю дорогу, — выдавил Юнги из себя. — Он же всегда как ангелочек с нами, улыбается, смеется, а тут… словно мертвый. Мне никогда не было настолько страшно.

Намджун понимал его. Он сам прошел через подобное, когда Сокджин стал харкать кровью, а врачи еще не успели подъехать. Намджун тогда готов был отдать все, лишь бы Джину стало лучше. Потому что смотреть, как умирает знакомый тебе человек — это, действительно, очень страшно. Всю дорогу до больницы в машине скорой помощи он держал Сокджина за руку, боясь разжать пальцы и упустить его. В тот миг вся их работа, популярность, успех и толпы фанатов, все переживания и изнурительные тренировки — все стало таким мелочным и ненужным. И ему, и врачам стало казаться, что состояние вокалиста улучшается, но стоило им приехать в больницу, температура вновь стала сжигать Сокджина.

— С ними все будет в порядке, — произнес Намджун единственное, что говорил всем подряд.

Из реанимационного отделения стали выходить врачи.

Намджун сразу же поднялся, Юнги вскочил следом за ним. Мужчины о чем-то переговаривались, не обращая внимания на посетителей. Заметив знакомое лицо хирурга, который принимал Сокджина, Намджун подошел к нему. Доктор Чан остановился, пропуская своих коллег.

— Как они? — не выдержал первым Юнги. — Пришли в себя?

— К сожалению, нет. Мы не можем определить причину заболевания. Анализы показывают, что в крови нет никакой инфекции, и, судя по данным, оба парня технически должны быть абсолютно здоровы.

Намджун ничего не понимал. Как это «здоровы»? Они, черт возьми, без сознания с температурой под сорок горят изнутри!

— Нам остается только ждать, — развел доктор руками. — Если температура в ближайшие несколько часов не спадет…

Мужчина осекся, пряча глаза.

— То что? — надломлено спросил Юнги, выглядя так, будто сейчас набросится на врача с кулаками.

— Нам не удастся их спасти. Мы должны связаться с их родителями или ближайшими родственниками.

Намджуна будто огрели по голове.

Всего несколько слов, а в груди уже сжимает и ноет.

Так не должно быть.

8:00 АМ

Больница Мён Ван.

Чимина подключили к аппарату искусственного дыхания.

Врачи суетливо бегали по коридору, а потом измученно сообщили, что у него была остановка сердца, но его удалось реанимировать.

Приехали родители Сокджина. Слезы и крики матери их вокалиста разносились по всему коридору, отчего в груди сердце сжималось еще сильнее.

Врачи сказали, организм Сокджина еще борется.

Никто из мемберов из больницы не уходил. Все просто ждали, сохраняя молчание и мысленно молясь всем святым за своих друзей.

Намджун смотрел на стеклянные двери реанимационного отделения и тоже ждал.

10: 00 АМ

Больница Мён Ван.

Организм Сокджина не выдержал нагрузки, его тоже подключили к аппаратам, как и Чимина.

Врачи разводили руками и виновато опускали глаза.

Приехали родители Чимина из Пусана. Смотреть на обезумевших от горя родителей было больно. Мать Чимина упала в обморок прямо у дверей отделения.

Вновь замелькали перед глазами люди в белых халатах.

В больницу пытались прорваться репортеры и журналисты, но полиция оцепила здание.

Снаружи начался какой-то хаос из взбудораженных фанатов, которые каким-то образом узнали о болезни своих кумиров, криков полицейских и щелчков фотокамер.

В целях безопасности мемберов оставили в больнице, но из них никто уходить и не собирался.

Чонгук сидел на полу возле большого кашпо с цветком. Тэхён жался к Хосоку, а тот успокаивающе поглаживал его по руке. Юнги оцепенело сидел на скамейке рядом, смотря в пустоту бессмысленным взглядом.

Ожидание выматывало не хуже тренировок.

Намджун прислонился к холодной стене. Так сильно хотелось ворваться в реанимацию, схватить ребят и как следует встряхнуть, чтобы не смели так пугать, чтобы очнулись и пришли в себя.

Потому что… эй, они же одна семья и не могут вот так внезапно уйти.

11:40 АМ

Больница Мён Ван.

Менеджер, кажется, постарел лет на десять.

Голова Чонгука уже в кашпо с цветком, а Тэхён спит на плече Хосока. На лице Хоупа уже нет улыбки, а в глазах лишь неприкрытое волнение.

Юнги ушел курить, и менеджер даже не смог ему запретить.

А Намджун снова сидел на скамейке, изредка бросая взгляды на родителей парней.

Все находились в вязком оцепенении. Время словно застыло, остановилось для них, выматывая, выжимая все силы, плевало в душу и насмехалось над ними. В окно нагло светило солнце, словно в противовес всеобщему настроению ярко и задорно.

Сокджин и Чимин в сознание не приходили.

Вероятность того, что они выживут, стремилась к нулю.

Намджуну казалось, что он чувствует, как смерть липкими лапами подбирается к ним ближе. И это сводило с ума.

Тишину разорвал громкий крик Тэсона в трубку телефона.

— Да они там охренели в конец?! Какие еще, к черту, погребальные венки? Парни еще живы!

Тэхён с Чонгуком встрепенулись, очнувшись от полудремы. Все смотрели в сторону менеджера, тот смутился и отошел в сторону.

Вернулся Юнги, от него несло сигаретами, но никто и слова не сказал.

— Слышал, в компанию прислали погребальные венки для Сокджина и Чимина, — сообщил Мин, сев на скамейку.

— Вот сволочи, — выругался Хосок.

Намджун не понимал подобной жестокости.

— Еще говорят, что с венками пришла записка, — продолжил Юнги. Его голос звучал тускло и безжизненно, прокуренный, охрипший.

— И что там было? — спросил Тэхён. Кажется, впервые за все время в больнице сказав что-то в голос, а не шепотом.

— «Поиграем, Чонгук?»

Все перевели взгляды на макнэ. Намджун заметил, как глаза парня расширились в испуге. Чонгук нервно дернулся назад и едва не упал на пол.

— Знаешь, от кого? — прямо, в лоб спросил Юнги.

— Н-не знаю, — заикаясь, ответил Чонгук.

Его неуверенность почувствовали все. Намджун оживился, поняв, что макнэ недоговаривает им. Его дерганное поведение, эти бегающие глаза и страх на лице говорили открытым текстом, что Чонгуку известно о недоброжелателе.