Два одиночества (СИ) - Окишева Вера Павловна "Ведьмочка" - Страница 47

Я вновь растворилась в пылком поцелуе. Его пальцы то нежно выводили узоры на моём животе, то взлетали к лицу, зарывались в волосы, то вновь порхали вокруг пупка. Я гладила руками его лицо, умирала от переполняющей меня нежности. Как же сильна во мне любовь к нему. Так сильна, что телу было больно. Слишком много во мне чувств, и они требовали выхода. Вот что такое наслаждение через боль. Они всегда шли рядом, держась за руки. И не было ничего ужаснее, чем остановиться, так и не переступить черту, струсить, оставить себе лишь боль.

Я настороженно вглядывалась в алые глаза Феликса и верила, что должна решиться и дать ему возможность доказать, что наш с ним секс может быть другим. Намного ярче и пронзительнее. И голод желания снедал меня изнутри. И не было сомнения, что правильнее позволить Феликсу облегчить мои душевные страдания.

— Я хочу тебя, — прошептала с отчаянием, побоявшись, что не выдержу и разревусь.

— Виола, девочка моя, — отозвался мой Ангел, подарив нежность ласковыми поглаживаниями, обжигающими губами. Я хотела лечь на спину, чтобы почувствовать тяжесть его тела, но любимый не дал, наоборот, подтолкнул в спину, сжал бедро, слегка навалившись. Я ощущала, как он бодался эрегированной плотью между ягодиц, прокладывал волнующую тропинку вверх.

— Феликс?.. — испуганно ахнула, распахнув глаза шире.

— Виола, ты такая порочная, — насмешливо и немного отрезвляюще шепнул манаукец, и страх отпустил. И вправду, чего это я? Не будет же он сегодня открывать мне все возможные способы соития. Не верилось, что ему это надо.

Хитро поглядев мне в глаза, любимый выцеловывал плечо, и становилось тепло и сладко в груди. Я порочная? Не то слово! Я создана из пошлых мыслей. Я соткана из эротических фантазий. Я таяла, ловила себя на том, что лучше, чем с Феликсом, мне вряд ли было бы с кем-то иным. Единение у нас совершенно на другом уровне. Он читал мои мысли, знал, что можно со мной, а что нет. И дарил удовольствие то кончиками пальцев, то лёгкими поцелуями, то страстными засосами. Подтолкнув мою ногу вперёд, заставил практически лечь на живот. Горячая головка его члена нашла пылающий вход в лоно. Я дрожала от предвкушения, боялась до чёртиков, но топила свой страх в пылких поцелуях. Пальцы Феликса ласкали живот, пробрались между ног, выискав среди кудряшек скромности всё ещё набухшее средоточие женственности.

Я вскрикнула от пронзительного удовольствия, от осторожной ласки, от яростного поцелуя. Желание пульсировало во мне, с каждым разом всё острее, и я не останавливала Феликса, когда он проталкивался между складок в ждущее его лоно. Я сжала пальцы на его бедре, сама не понимала — останавливала или молила войти глубже, а Феликс дразнил, держал на этой грани дикого желания и нежного осторожного проникновения. Входил в меня неглубоко и короткими забегами. Это была игра, и я проигрывала по всем статьям, плавилась, и так влажно было между ног. Я сама начала осторожно подстраиваться, толкала в себя Феликса всё глубже. Мы целовались, не размыкали губ, он продолжал усиливать вожделение, кружил подушечкой пальца по бугорку клитора, посылал яркие импульсы возбуждения в кровь.

— Я в тебе полностью, — шепнул Феликс, отстранившись лишь на миг, чтобы подарить радостную улыбку.

— Полностью? — неверяще переспросила. Я даже не поняла, настолько стало привычно ощущать себя наполненной.

— Ты гибкая?

Опять странный вопрос, и я не успела ничего сообразить, а любимый уложил меня на спину и медленно, как же обалденно медленно вышел из меня, что хотелось протестовать, удержать его в себе руками.

— Я не понимаю, — прошептала, в тревоге посмотрев в счастливое лицо Феликса.

— Неважно уже. Потом проверим, — продолжал говорить загадками любимый, устроившись между моими широко раздвинутыми ногами.

Он накрыл меня своим телом и погрузился в меня вновь. Я застонала, осознав, что ничего не закончилось, что мы просто поменяли позу. И в этот раз я острее ощущала, что да, Феликс максимально растягивал мои мышцы лона, бережно, не спеша, дав время как отдышаться, так и привыкнуть. Но не позволял мыслить, лишив воли своими поцелуями. Я скоро стану наркоманкой, нет ничего прекраснее этих губ.

Мой Ангел начал двигаться, а я застонала, когда он стал задевать что-то внутри меня, так глубоко и волнующе. Я пыталась поймать это ощущение, раствориться в нём и старалась толкаться бёдрами навстречу.

Так вот что такое секс. Вот почему о нём столько писали и благословляли его. Это другой уровень наслаждения, совсем иной, многогранный, и меня уносило в водовороте новых ощущений и эмоций. Восхитительно! Я стонала, извивалась под тяжестью тела любимого. Звала его и снова стонала. Меня разбирал на части невероятный восторг, наполнял собой каждую клеточку. Экстаз уже знакомо ворвался в сознание, и я словно прыгнула в бассейн с невероятной высоты, погрузившись на самое дно, растеряв весь кислород в лёгких.

— Дыши, Виола, дыши. — Насмешливый голос медленно возвращал меня в реальность. — Чёрт, если бы я знал, что ты так ярко кончаешь, то не стал бы спешить. Ты невероятна, любовь моя. Просто чудо какое-то.

Феликс всё ещё был во мне, удерживал себя на локтях, ласково гладил моё лицо.

— Продержись еще немного, я не закончил, — попросил любимый.

Даже не удосужившись дождаться ответа, он начал двигаться, придержав меня за плечо.

— Обхвати ногами, будет ещё глубже, — то ли предложил, то ли приказал, я не разобралась, но подчинилась.

Феликс ускорился, и я вспомнила, что он говорил о жёстком сексе. Это было именно жёстко и немного болезненно, но я научилась подстраиваться и расслабилась. Тогда пришло удовольствие, сняв все неприятные ощущения, унеся с собой в головокружительный водоворот. В этот раз кончала не я, это делал мой Ангел, очень бурно, сильно сжав моё плечо, уткнувшись в шею. Я улыбалась, ласково гладила его влажные волосы на висках. Мне определённо понравилось заниматься сексом, даже жёстко и было в этом что-то порочно притягательное.

Феликс приподнял голову, и я знала, что он меня сейчас поцелует. Видела это в его глазах, и в блаженстве сомкнула веки, когда его губы накрыли мои. Я точно подсяду на Феликса. Он будет моим наваждением. Я застонала, когда он вышел из меня. Между ног всё неприятно щипало и саднило.

— Прости, больно?

Опять эта забота в его голосе ранила меня в сердце. Как же приятно знать, что тебя любили, бережно стирали слёзы счастья в уголках глаз. И я улыбалась, а на большее просто нет сил. Как же крепко я влюбилась! Сердце моё, сердце! Как же это прекрасно, обалдеть просто!

Брачное агентство «Алые паруса»

Это был ужас и кошмар! Ничего подобного никогда не случалось в офисе Светланы Игоревны. Она сама находилась на грани истерики. Две клиентки ругались на повышенных тонах, и успокоить их не получалось. Они словно оглохли, увлечённо осыпали друг друга оскорблениями с переходом на личности. И как заставить их умолкнуть? Госпожа Богомолова уже минуты три поглядывала на вазу с цветами. Затем решилась, резко вытащила букет от любимого, ухватилась за тяжёлую вазу и облила водой женщин. Обе запищали, повскакивали со своих мест, в шоке посмотрели на сваху.

— А теперь сели и успокоились! — грозно приказала Светлана Игоревна. — Госпожа Смит, я вам всеобщим языком говорю, что никто вас не дискриминирует. Будет вам муж, будет. Только чуть позже.

— Но почему? Она позже меня пришла! А вы ей уже нашли жениха. Потому что она мать-одиночка, а я нет? Это дискриминация!

Поджав губы, Светлана Игоревна мысленно выругалась грязными словечками. Она как чувствовала, что с этой клиенткой придётся повозиться, и так стыдно было перед госпожой Сумароковой, которая на удивление рьяно принялась отстаивать ещё неизвестного ей жениха. Как говорилось, она готова была брать не глядя!

— А вы дайте выбор жениху! Я уверена, что он выберет меня, — нагло заявила Кэти, возмущённо выпучив на сваху карие глаза, красиво подведённые сиреневыми тенями.