Кровавая одержимость (ЛП) - Доун Тесса - Страница 35

Гейб поморщился. Что за чертовщина творилась с его волосами? Они были чернее ночи, а равномерно распределенные пряди кроваво-красного цвета мерцали так, словно были… живыми… и этот цвет распространялся от самых корней. Не похоже, что волосы были крашенными.

Тип наклонился вперед и улыбнулся… или скорее скорчил гримасу. Проще говоря, он приподнял уголки своих губ, а затем слегка склонил голову в еле заметном жесте приветствия, прежде чем промурлыкать слова:

— Добро пожаловать, человек. Я — Сальваторе Нистор и ты временная… мера… для дома Джегера. Надеюсь, ты наслаждаешься своим пребыванием здесь.

Человек?

И хотя Гейб Лоренц никогда не пасовал перед другими, сейчас его ужас стал практически осязаемым, когда адреналин и отчаяние резко взяли над ним верх.

— Черт… дерьмо… о… что за черт… о дерьмо!

У этого типа выступали клыки изо рта, а глаза светились красновато-оранжевым светом. И это не были контактные линзы.

— Что за…

— Вампир, — злобно перебил клыкастый гигант, для пущего эффекта подчеркивая букву «в» и перекатывая «р» с иностранным акцентом.

Вампир?

Кем бы он ни был, Гейб инстинктивно понял, что мужик — настоящий садист. Он сильнее рванул веревки, хотя знал, что они вряд ли поддадутся. Затем приподнял насколько мог голову и осмотрел остальную часть комнаты, чтобы увидеть были ли здесь какие-либо…

— Пресвятая Матерь Божья!

Он выгнулся и начал брыкаться, словно дикое животное, так сильно стараясь оторваться от стола, что надорвал мышцы. Его запястья и лодыжки стали кровоточить из-за врезавшихся в них веревок. Он так сильно тряс стол, что тот почти перевернулся.

Причина заключалась в том, что справа от него стоял — нет, скорее висел — другой мужчина, похожий на того, кто склонился над ним. Такой же громадный и с такими же черно-красными волосами, но только коротко стриженными. И он висел на короткой цепи: оба его запястья были скованы и распростерты над головой. Цепь в свою очередь крепилась к потолку большим железным крюком. Парень был обнажен по пояс и перепачкан кровью.

Его горло, запястья и внутренняя сторона бедер были разрезаны, а из артерий лилась кровь в большое стальное ведро, расположенное прямо под его босыми ногами. Садист собирал его чертову кровь, а вокруг дна ведра продолжал вращаться, опускаться и шипеть странный, сверхъестественный туман, спиралью окутывающий свою жертву.

Гейб потряс головой, чтобы прояснить зрение. Твою ж мать. Вокруг ведра находились странные предметы, едва различимые из-за дыма. Выгравированные изображения темных ангелов, различные растения и травы, вымоченные в крови. А также огромное количество черных свечей разного размера, с вырезанными на них мистическими символами. В центре ведра с кровью пылал потусторонний огонь красных, фиолетовых и голубых оттенков. Его поддерживали не дрова или угли, а сущность самой крови.

— О черт, нет! — закричал Гейб.

Вампир наклонился и прижал обе руки Гейба, чтобы тот неподвижно лежал на столе.

— Не растрачивай свою энергию, человек, — прорычал он. — Тебе понадобится вся твоя сила, чтобы выполнить порученное задание.

Сила вампира была неизмеримой. На самом деле он больше походил на железный танк, чем на человека, настолько легко он удерживал Гейба на столе.

Гейб втянул в себя воздух и заставил сердце замедлиться — поддерживая устойчивый, послушный ритм — пока у него не случился сердечный приступ. Что там вампир сказал? Ему дадут задание?

Это было хорошо. Очень хорошо.

Если он был им нужен, если его планировали использовать, пусть даже временно, тогда это означало, что они не собирались его убивать… пока что. И если для выполнения задания требовались его особые боевые навыки и умение стрелять, тогда мужчина должен был убедиться, что его руки, ноги и умственные способности остались в целости и сохранности и нормально функционировали. Ему необходимо было выиграть время.

Гейб тяжело сглотнул, прогоняя страх.

— Что за задание?

Его вопрос был встречен оглушительным ударом в челюсть. Удар сотряс все его кости и выбил несколько зубов.

— Ты не смеешь разговаривать со мной, пока я не разрешу, человек! — Вампир в буквальном смысле зарычал словно животное. — Никогда!

Гейб отвернулся, почувствовав во рту медный привкус крови, а затем выплюнул оставшиеся осколки сломанных зубов. Все еще кашляя, он перевел взгляд на нечто, находившееся перед ним, при этом сохраняя гробовое молчание.

Урок выучен. Он не был идиотом.

Вампир махнул рукой в сторону подвешенного мужчины, а затем подошел и встал рядом.

— Это, — произнес он певучим мелодичным голосом, который влиял на тело Гейба также сильно, как и на его уши, — Виктор Дирга, первенец Октавио. Его уважают в нашем роду, но вскоре он будет принесен в жертву нашему темному лорду Адемордна. Не переоценивай свою значимость, человек.

Когда он произнес имя темного лорда, комната мгновенно погрузилась во мрак.

Порыв ледяного ветра пронесся по телу Гейба, и его трахея плотно сжалась, не давая возможности дышать, даже когда мужчина почувствовал, что его сейчас неминуемо вырвет. Его охватило чувство, несравнимое ни с чем, что он испытывал раньше. Его словно затягивало в темный, эмоциональный шлам. Он погружался в злобные зыбучие пески, созданные из самых гнусных эмоций человечества. Смерть, убийство, зависимость и безумие мгновенно поселились в его теле. Вина, страх, стыд и ненависть разлились в его внутренностях подобно живой, дышащей сущности.

Он чувствовал сполна силу каждой эмоции, словно переживал их прямо здесь и сейчас, на этом столе. Страдание и боль за гранью пыток… Его ум, тело и душа находились на последней стадии духовного рака.

Вампир упал на одно колено, склонил голову, и удушливая энергия рассеялась, но не ушла. Она, казалось, парила вдоль потолка и у основания ведра с кровью.

Гейб втянул вернувшийся к нему воздух. Вампир отошел и провел острым ногтем — или скорее когтем — вдоль груди висевшего мужчины.

— Наш лорд будет требовать по одной такой жертве ежедневно для того, чтобы ответить на наш призыв. Так что время имеет существенное значение, понимаешь Гейб?

Гейб не решился ответить. Его желудок выворачивало от накатывающихся волн тошноты. Он чувствовал, что может просто потерять сознание, но изо всех сил пытался сосредоточиться… и слушать дальше.

А затем земля перевернулась и все, что было когда-то правильным в этом мире, перестало существовать. Вампир отвел мощную руку назад и вонзил ее в грудь висевшего мужчины, схватил сердце в железный кулак и извлек его, пока оно еще билось. Глаза умирающего мужчины распахнулись, рот широко открылся в беззвучном крике ужаса.

Гейб так громко закричал, что у него заболели уши. Вампир бросил сердце в ведро, нежно обхватил лицо мужчины, словно собирался его поцеловать, а затем оторвал голову от тела, словно это был одуванчик на стебле.

— Прости меня, Виктор, — пробормотал вампир, бросая голову в ведро. — Твоя жертва не будет напрасной.

Он воздел обе руки к небу, запрокинул голову и начал монотонно что-то напевать на странном древнем языке.

Волосы вампира начали развеваться, словно от сильного порыва ветра, а слова походили на отзвуки оркестра, что эхом отдавались со всех сторон, звуча словно единый жуткий молебный хор. Вампир вскрикнул и застонал так, словно испытывал ужасающую боль, а затем быстро развернулся и направился к столу, где лежал Гейб.

Тот уже молился о смерти.

Ибо то, что к нему сейчас приближалось, не было человеком — даже не было вампиром — оно являлось настоящим воплощением зла. Его кожа светилась темно-красным ореолом, а на руках и пальцах танцевало смертоносное пламя. Лицо же было искажено в настолько божественно злобном экстазе, что оно казалось почти… красивым… гипнотическим.

Он встретился взглядом с Гейбом и, казалось, вытащил из него всю душу, легко подавляя волю.

— Ты пойдешь по указанному адресу. Найдешь темноволосую женщину, которая находится сейчас рядом с Наполеаном Мондрагоном, и попытаешься ее убить.