Ритуалист (СИ) - Мерлянов Юрий Николаевич - Страница 43

— Да живи, сколько хочешь, тем более что, дом от деревенских, мне его выделили из-за того, что согласился обереги проверять. Тут другая проблема.

— Какая?

— Я когда сюда пришел, в силе был, большой, а потом кое-что приключилось, и ослаб, теперь даже зверье в округе опасным стало, понимаешь? Плохой из меня для тебя защитник.

— Ты это про проклятую вещь? — ламия ткнула пальцем в висящий у моего бедра "комикс".

— Именно, постой, а ты в них разбираешься?

— Не то чтобы, просто от него тянет силой, тяжелой и мощной, — задумчиво произнесла та, — большего не вижу.

О, как, так она, своего рода, живой идентификатор, что ли? А ну-ка, давай проверим еще кое-что:

— А про это что скажешь? — и вытянул в ее сторону на ладони шкуродер — как она от него отшатнулась, словно кислотой в лицо ей плеснул.

— Ты, ты, зачем, откуда, убери это!! — как говорится, лицо посерело, а глаза на выкате, даже странно, я перевел взгляд на свой ножик и провел пальцем по одному из лезвий, теплый, приятный на ощупь. Ну, чувствую, сейчас мне про тебя расскажут.

— Ты давай, успокаивайся, никто тебе зла не желает, и расскажи все, что увидела.

Ламия нервно покачивалась из стороны в сторону, сверля взглядом клинок в моих руках. Наконец, видимо, взяв себя в руки, она произнесла:

— Это мертвый артефакт, даже хуже того, что на поясе носишь, книга просто проклята, а это даже проклясть никто не сможет, сил не хватит, — и в голосе одно лишь желание держаться подальше от ножа, вот это ее проняло!

— И что это значит?

— А никто не знает, а кто может знать, ничего уже не скажет. Мертвые артефакты это нечто, бывшее некогда живым и могущественным настолько, что пределов этой силы просто не понять. А потом живое стало мертвым, но смерть над подобным не властна, и оно до сих пор существует. Тебе следует избавиться от него как можно скорее, если оно тебе позволит!

Я чуть не поперхнулся, избавиться от моего шкуродера, выкинуть то, что не раз спасало мою шкуру и позволило стать тем, кем являюсь сейчас? Ну, уж нет, дураки прописаны в другой игре, да мне проще удавиться, чем выкинуть свой ритуальный клинок.

— Будем считать, что ты услышана, — киваю, — а что еще, есть, что сказать помимо этого?

— Я не знаю, что ты хочешь услышать, — ламия покачала головой, — но мне уже страшно находиться с тобой рядом.

— Ну, тут только тебе решать, а мой нож останется со мной, тут без вариантов. Жаль, конечно, думал, ты видишь больше.

— А больше тебе никто и не скажет, пока оно не проснется и покажется само.

— Вот! — я поднял палец вверх, — отсюда подробнее, пожалуйста.

Шаррат замялась, но, все-таки, продолжила:

— Это лишь слухи, мол, мертвое иногда просыпается, и тогда его обладатели меняются, чаще всего просто исчезают и их никто потом ни разу не видел. А как это происходит никому неизвестно, но если хочешь остаться собой, я уже сказала, что нужно сделать.

— И я тебя услышал, спасибо за совет, больше ничего не добавишь?

— Нет, — и ее губы сжались в тонкую линию, — ты действительно особенный, как и говорил, особенный дурак!

Последнее ламия чуть ли не выкрикнула, насупившись и отведя взгляд, похоже, обиделась, с чего вдруг?

— Давай только без обид, хорошо? У нас пока проблемы иного плана. Во-первых, банально нечего есть, и зверье в округе целенаправленно будет всячески мешать, стараясь съесть нас самих. А, во-вторых, надеюсь, я успел-таки поразгребать все твои усилия с оберегами и нам не светит толпа слетевшихся со всех концов страны магов, снующих тут у каждого дерева. Не знаю как с тобой, а меня они точно не будут рады увидеть!

— У вас магия крови стоит вне закона? — выдала вдруг Шаррат, и я даже опешил от такого но, сложив потом два и два, понял, что она просто логична, и кивнул.

— И как у вас относятся к ламиям, ты мне не скажешь, — скорее утвердительно, чем как вопрос произнесла потом сразу же.

— Без понятия, так что нам тут их компания совершенно не нужна.

— А ты все ваши тотемы проверил?

— Почти, большую часть, по крайней мере.

— Ясно.

Некоторое время мы молчали, каждый думая о чем-то своем. Мне, к примеру, очень интересно было решить вопрос с пропитанием, иначе орать и лезть на стенку начнем уже через пару суток, грибы закончатся уже сегодня к вечеру и все, можно весла сушить. Вариантов было не много: растительное или мясное, со второго еще бы попытаться шкуру снять, а то пробовал раньше, но лишь рвал и резал ее, не прокатило. А тут такое прибавление в доме, придется несколько переосмыслить собственные принципы и поднапрячься, да и лежак бы расширить, а то и два сразу сделать, не на полу же мне все ночевать. В общем, мозги кипели и приходили пока лишь к одному. Все делать по порядку: сначала еда, потом удобства. Найти какую белку поменьше и слегка поштрыкать, потом деру и зайти в тыл, снова поштрыкать, и так до тех пор, пока не окочурится. Причем желательно подвести ее поближе к дому, чтобы не далеко гонять потом, ну и по ситуации далее: мясо, клыки, когти, шкура, ритуал готовки, как я его назвал. План понемногу выстраивался, осталось лишь узнать, что думает и чего хочет ламия.

— Ладно, раз пошла молчанка, — прервал я затянувшуюся в разговоре паузу, — пойду искать нам пропитание, а ты постарайся не попасть в неприятности, если что, сразу в дом и дверь на засов.

— Поняла, — как-то уж слишком быстро и покладисто согласилась она, — ты надолго?

— Как пойдет, может, до вечера.

— Ладно, а я пока подумаю, чем самой заняться.

— Эй, ты бы лучше отлежалась еще денек-другой, — мне совсем не хотелось потом искать ее в этих чащах, приди ей в голову нечто дурацкое, — рано пока тебе о пользе насущной думать. Отсыпайся лучше, а как вернусь, думаю, и отъедаться начнешь.

— Ладно, посмотрим.

Ну, что сказать, составить план и привести его в исполнение — совершенно разные вещи, и я понял это почти сразу же, как попытался оторваться от бешено вращающего глазищами моба. Еще бы, мой первый удар оказался довольно болезненным, и тварь поначалу дала деру, истошно визжа, а потом резкий разворот и деру пришлось давать уже мне. Только вот побегать во всем этом дремучем лесу не особо-то и удавалось, хрен оторвешься, пришлось принимать бой с заведомо более сильным противником. И если бы не моя скорость и верткость, уже давно отправился бы на перерождение, и не мудрено, разница в уровнях десять плюс. А у меня лишь полсотни в выносливости да клинок не длиннее предплечья, короче, с мухобойкой против слона вышел, и никак иначе.

Салочки продолжались около часа, а может, и того больше, моб не попадал по мне, а мне никак не удавалось ударить его хоть в одну уязвимую точку, просто же молотить его было слишком рискованно, а результат нужен был из категории "наверняка". Итого чуть ли не треть дня мучений и моб пал, капнув в мою копилку опытом. Мне даже не верилось, что осилил, одолел таки эту тварь, сколько раз уже с жизнью прощался, и выворачивался лишь чудом, буквально в последние мгновения избегая чудовищных когтей или зубов.

Далее срезал с какого-то кустарника листы побольше и выложил на них отчекрыженное от туши мясо, предварительно проведя их через обряд. Пара кусков тут же была проглочена, и желудок сразу же прислал волну благодарности, распространив по нутру ощущение сытости. Затем готовым мясом была забита и сумка, руки ухватили все, что только могли удержать, и я понесся к дому. Встретить сейчас очередную какую злобно настроенную зверушку было бы довольно иронично, но бог миловал.

Шаррат открыла дверь, приняла добычу и вновь грюкнула засовом, даже показалось, что закрывалась она скорее от меня, чем от кого-то еще. Шкуру твари я таки испортил, не удалось снять всю, полностью, так что ограничился ее кусками, затем развесил их на деревьях около дома и вернулся за когтями. Надеюсь, за пару суток кожа подсохнет, а там и поглядим, что делать дальше, я же ни в зуб ногой, как этим правильно заниматься. На крайний случай, если задубеет до одури, просто пол застелить можно или кровать, короче найдем, куда пристроить.