Арв-3 (ЛП) - Рене Камео - Страница 32

— Что случилось? Как она могла умереть от укуса? — спросила я.

К нам подошёл папа.

— Она потеряла очень много крови из-за раны, потому что укус пришёлся на главную артерию. Во время полета у неё начали проявляться признаки деменции, она не переставала кричать. К тому моменту, как её доставили в лазарет, она впала в кому. В этом коматозном состоянии она начала мутировать. Но её сердце, должно быть, оказалось слишком слабым, потому что в процессе мутации оно перестало биться. Для неё это был самый человеческий способ умереть.

— Она мертва? — я выдохнула. Меня переполнила печаль. — О Боже! Я не могу поверить, что она мертва, — я заплакала.

Мама обняла меня. Миссис Бэнкс была одной из самых милых женщин, которых я знала. Она была мне как мать. Она и ее муж делали все, чтобы мы были здоровы и счастливы в приюте, и она всегда заботилась о нас самым лучшим образом, когда мы болели или получали какие-нибудь повреждения. Она была первым близким мне человеком, который умер. Я чувствовала, что моё сердце было готово взорваться.

— Тише-тише. Все хорошо, Эби. Доктор Лиза сейчас в лучшем месте, в отличие от нас, — прошептала она, пытаясь утешить меня.

— Да, Эби. Даже не думай, что это твоя вина. Ей было суждено покинуть Землю раньше нас. Она просто уснула и не проснулась. Мы можем только надеяться, чтобы для нас всё прошло так же легко, когда придёт наше время, — сказал папа.

Они пытались утешить меня, и всё сказанное ими имело смысл, но мне всё равно было чертовски больно. Боль утраты теперь всегда была со мной, каждый раз, когда я думала о ней. И я даже не могла представить ту боль, которую испытывал доктор Бэнкс.

— У нас будет небольшая церемония в её честь сегодня вечером после ужина. Будут только члены нашего приюта, и генерал.

— А что они…

— Они ее кремировали, — ответил папа, предугадав мой вопрос.

Слёзы всё не останавливались, так как я знала, что больше никогда не увижу её красивое лицо, и это было непостижимо. Я не в силах была ответить папе, поэтому просто кивнула. Родители обняли меня, после чего мы попрощались. По крайней мере, мы могли проститься сегодня с доктором Лизой.

С помощью карты, я добралась до своей комнаты.

Тина сказала, что пойдёт со мной на церемонию для моральной поддержки, но я не хотела, чтобы она через это проходила. Она не знала доктора Лизу, к тому же впервые за всё время члены нашего приюта должны были собраться вместе.

Я провела остаток дня в мыслях о докторе Лизе и о том, что привело к этому фатальному укусу. Каждый раз, когда я закрывала глаза, я видела её лицо. Но потом, когда она моргала, ее глаза были абсолютно белыми. Этот образ преследовал меня снова и снова.

Я с нетерпением ждала ужина, не из-за еды, я сомневалась, что смогу что-либо поесть, а потому что я не могла дождаться, чтобы увидеть Финна. Я знала, что он сможет немного успокоить мою измученную душу. У него всегда получалось заставить меня чувствовать себя лучше, как бы плохо мне ни было. Он мог читать меня как книгу, и мог сказать, что что-то не так ещё до того, как я открывала рот.

Я не осознавала, насколько скучала по нему, до тех пор, пока нас не разделили. Раньше не было ни одного дня, когда мне нужно было ждать, чтобы увидеть его. Если он был мне нужен, я знала, где его найти, и он всегда помогал мне.

Наступил ужин, моё сердце немного успокоилось, когда Финн зашёл в зал со своей привычной улыбкой. Как только я увидела его лицо, я почувствовала себя счастливее… легче.

Он взял свою еду и, подойдя, сел рядом.

— Привет, — сказал он и поцеловал меня в щеку.

— Ты же знаешь, что это против правил, — прошептала я.

— Если они посадят меня в каталажку из-за поцелуя, так тому и быть, — сказал он.

Я покраснела и услышала, как Тина захихикала.

И тут, когда я уже подумала, что Финн начнёт есть, он повернулся ко мне и замер. Я знала, что он оценивал меня.

— Что? — спросила я, натянув улыбку.

— Что случилось? — спросил он.

— Что ты имеешь в виду? — спросила я.

— Ты улыбаешься, но твои глаза нет. Я знаю, что тебя что-то беспокоит. Я слышал о докторе Лизе сегодня утром. Тебя это беспокоит? — спросил он, придвинувшись на опасно близкое расстояние.

Черт, а он был хорош.

— Наверное. Я просто не могу поверить, что её больше нет, — сказала я.

Он вздохнул.

— Да, я знаю. Но я также знаю тебя, Эби. Даже не думай брать на себя ответственность за её смерть. Доктор Лиза знала, что ты пыталась спасти ее. Мы все это знали. Это нормально оплакивать её уход, но даже не смей брать на себя ответственность за её смерть.

Я сделала глубокий вдох, кивнула и попыталась сдержать вновь подступившие слезы. Мои глаза всё ещё были опухшие из-за того, что я плакала утром. Я быстро отвернулась, но Финн заключил меня в свои объятия. Я не оттолкнула его, а уткнулась лицом в его грудь и заплакала.

Мы оба знали, что нарушаем их правила, но я нуждалась в его объятиях. Я нуждалась в этом как в воздухе. Мне нужна была его сила, чтобы не сломаться.

Охранники, должно быть, заметили нас, но не стали вмешиваться, потому что мы все ещё были на испытательном сроке.

Я едва дотронулась до еды, после чего Финн проводил меня до помещения, где проходила церемония. Это была простая комната, с пятнадцатью стульями, составленными рядами по пять штук. Впереди на столе стояла урна.

Но моё внимание привлекло то, что находилось рядом с урной. Живые цветы. Это были розы тёмно-красного цвета. Я впервые увидела настоящую розу. По крайне мере, насколько я помнила. Воздух в помещении был наполнен их приятным ароматом.

Войдя внутрь, Финн взял меня за руку.

— Не отпускай, — прошептала я.

— Не отпущу, — ответил он и мрачно улыбнулся.

Доктор Бэнкс сидел в первом ряду, опустив голову. Мои родители и дедушка с бабушкой расположились сразу за ним. Остальные члены нашего приюта расселись кто где. Мы все были мрачные и молчали. Это была первая смерть человека, который был близок каждому из нас.

Мы с Финном подошли к его маме, которая сидела позади. Мы по очереди обняли её и сели рядом. Я была рада тому, что она больше не в госпитале и чувствует себя хорошо.

Вскоре появился генерал Доннелли и прошёл вперёд. Вся церемония прошла как в тумане. Генерал прочитал несколько абзацев из маленькой книжечки, после чего попросил доктора Бэнкса произнести несколько слов. Когда доктор Бэнкс вышел вперёд, он не смог заговорить. Он задрожал, и, наконец, начал рыдать. Тогда мой папа вскочил на ноги, встал рядом с ним, и произнёс прекрасную речь о докторе Лизе.

В зале не было ни одного человека, кто бы не плакал. Мы все скучали по её теплой и яркой душе.

В конце церемонии мы встали и отдали дань уважения останкам женщины, которая была членом нашей семьи.

Когда прошла моя очередь, я почувствовала, как кто-то положил мне руку на плечо. Я повернулась и увидела доктора Бэнкса.

— Эби, я знаю, что моя жена хотела бы, чтобы я сказал тебе, как сильно она любила и ценила тебя. Мы все знаем, что ты пыталась спасти её, и я ценю это. Ты нам как дочь. Мы принимали участие в воспитании каждого из вас, и я знаю, что ты никогда бы не причинила нам вреда. Я просто хочу, чтобы ты это знала, и она тоже этого хотела бы.

— Спасибо, доктор Бэнкс, — я заплакала и обняла его. — Мне надо было это услышать.

— Она очень тобой гордилась, Эби.

Он обнял меня и тоже заплакал.

Финн проводил меня из комнаты после того, как мы все попрощались. Да, мы все были вместе, но это собрание не было радостным.

Мы немного прошли по коридору, как вдруг Финн остановил меня и прошептал:

— Пожалуйста, улыбнись. От твоей улыбки мой мир становится лучше.

Я посмотрела в его глаза и не смогла сдержать улыбку.

— Вот это моя Эби, — он выдохнул и провёл пальцами по моей щеке.

Затем он наклонился и прижал свои нежные губы к моим губам. У меня перехватило дыхание.

— Мне надо идти на тренировку, но я жду не дождусь завтрашнего дня, чтобы увидеть тебя за завтраком, — сказал он певуче.