Лучшая доля (СИ) - Окишева Вера Павловна "Ведьмочка" - Страница 26

— Третий, грузи её на себя, мы теряем время, — отдал Фероп команду Эмарату.

— Ай! Отпусти меня! Да что вы меня всё за шкирку-то таскаете? — возмутилась госпожа Ярина. — Я вам кто, по — вашему?

— Котёнок, — усмехнулся Третий, а парни поддержали его смехом.

— Да вы издеваетесь? — срывающимся голосом завопила девушка, затем очередной раз ойкнула и оказалась на плече Эмарата.

— Ну послушайте, не арестовывайте меня. Я честно никому ничего не скажу. Буду говорить, что я ничего не видела. Даже если будут пытать, даже если будут говорить, что я здесь была, я всё равно буду твердить, что не видела вас. Ну что вам жалко, что ли?

Вилорг остановился, подождал, когда Третий дойдёт до него, и сдёрнул соскальзывающую кепку с головы Яриной, затем приподнял её лицо за подбородок и хрипло шепнул так, что бы она точно не узнала его:

— Нам тебя жалко, глупая. Сейчас сюда нагрянет полиция, и станция будет оцеплена. Ты хоть представляешь, что с тобой будет, если угодишь в местную тюрьму? Поверь, живой ты будешь ровно пять минут, а потом, если по какой-то странной случайности останешься жива после того, что с тобой сделают заключённые, то уже точно перестанешь узнавать себя в зеркале, а все твои мечты будут только о смерти. Оно тебе надо?

Маргарита

Это он так меня запугивал или успокаивал? Я и без того уже была напугана, ни к чему подливать в это прожорливое пламя еще масла. Зачем он сказал про тюрьму? Страшно стало, аж в туалет невтерпёж.

— Мальчики, ну пошутили и хватит, — взмолилась я, глядя в тёмные глаза манаукца. Хорошо, что темно было, и красный природный цвет радужки казался привычно карим. Да с чего я думала, что манаукцы хорошие? Почему доверяла им, чувствовала безопасность рядом с ними и безнаказанность? — Отпустите меня, — промямлила, заметив, как сощурились глаза мужчины, — пока я успею сбежать до прилёта полиции. Я…

— Значит, глупая, а жаль, — расстроенно прошепелявил он через маску, скрывающую лицо, и отпустил мой подбородок, а я чуть носом не клюнула в стальную спину манаукца, нёсшего меня как мешок с ненужными вещами. Это произошло так резко, что я не сразу сообразила, что меня сейчас откровенно оскорбили.

— Да, что за ёкарный бабай?! Я вам что, вообще не женщина? А, между прочим, женщина не должна быть слишком умной, а то у вас, мужиков, комплексы развиваются! — опираясь локтями о спину своего носильщика, я выкрикнула вдогонку тому хаму, что меня глупой обозвал. Жаль, не могла его увидеть, хоть и изворачивалась, как могла.

Я услышала, как манаукцы чуть ли не хором рассмеялись надо мной, но тем не менее своей быстрой ходьбы не замедлили. А я готова была рыдать, глядя, как мы удалялись по коридору от склада, приближаясь к стыковочному отсеку.

— Ну люди вы или кто, ну хотя бы скайт мой дайте забрать. Я его в аренду взяла! — выла я во всю силу лёгких, мысленно прощаясь с кровными, которые придётся отдать, если не сдать транспортное средство в срок. — Вы хоть знаете, сколько он стоит? У меня нет таких средств, чтобы выплачивать в бюро аренды!

Манаукец остановился, а я с облегчением выдохнула. Да неужели меня услышали! Как камень с души свалился, а я с жёсткого и очень неудобного мужского плеча. Вот только я рано радовалась, к нам подошёл тот самый хам, которого я узнала по глазам, и стал меня самым наглым образом ощупывать.

— Эй, эй, ты чего делаешь? — у меня был шок. Вот просто в голове не укладывалось, чтобы МАНАУКЕЦ меня ЛАПАЛ на глазах у своих сородичей! Это что-то невероятное. — Ты куда лезешь?! — завопила, когда он расстегнул мою крутку и… вытащил чип-ключ от скайта. Подмигнув, он бросил чип одному из своих бойцов, а тот в свою очередь направился искать мой скайт, пиликая «сигналкой».

— У вас совесть есть? — обречённо шепнула я наглецу, который по — деловому застегнул на мне куртку, а затем, достав мою кепку из кармана на бедре, натянул её до самого носа и несильно, но ощутимо стукнул по макушке.

— Есть, но спит, так что сильно не шуми, не приведи Господь, разбудишь, — опять еле разборчиво прошелестел обнаглевший хам и ушёл, а я боролась с кепкой, со слезами и с накатившей истерикой. Это что же получается, ёкарный бабай? Они и меня арестовали и мой скайт? И куда они меня везут?

Об этом я тут же и спросила, но мне никто не ответил. Пихнули в свой чёрный военный звездолёт и отчалили в неизвестном направлении. Меня усадили в кресло, предварительно конфисковав рюкзак с ботами и снаряжением для видеосъёмки. В нём же у меня был и коммуникатор, который зазвонил, когда самый главный, тот, что хам, кинул рюкзак в багажную сетку.

— Тебя кто-то потерял, — усмехнулся он на мои попытки выбраться из кресла. Но сильные руки конвоиров, сидящих по обе стороны от меня, не давали даже встать на ноги. — Может, покровитель?

— Нет у меня покровителя! Я внештатник, работаю на себя! — рвалась я на свободу к своему рюкзаку.

Да и кто в своём уме сдаёт пароли и явки так быстро? Хотя слить Виктора Ивановича язык так и чесался. Но я держалась и боролась с манаукцами, удерживающими меня в моём кресле и упорно застёгивающими ремни безопасности обратно. Силы у нас были несопоставимы. Разные весовые категории. Облегчение испытала, когда поняла, что никто не посягал на мой рюкзак. Хам приказал следить за мной и ушёл в кабину пилота. Хорошо, что я изучала манаукский, а то сказал он это так, словно приказал расстрелять на месте. Да и бойцы слишком сильно сжимали меня, видимо решили, что так я перестану дёргаться. А я и перестала, но только для того чтобы ослабить их бдительность, да и устала, если уж быть честной самой с собой. Мне нужно было подумать, что меня ждёт в ближайшем будущем. Меня арестовали, завтра свадьба у Розы. Если я не буду в срок, то лучше пусть она считает меня пропавшей без вести, а то ведь прибьёт в порыве радости. Я же даже записку оставила, что полетела развеяться, но буду в срок. Знала при этом, что получу нагоняй от сестры, но ведь честно планировала успеть к церемонии. А теперь что? Если Роза узнает во что я вляпалась, она же меня… так, не стоит думать о грустном. В конце концов, на моей стороне Лилия. Она и прикрыла мой побег. Так что нужно срочно уговорить манаукцев меня отпустить. Ну не посадят же они меня в тюрьму — не за что! Или есть за что? Может, я какой их закон нарушила по незнанию.

— Отпустите меня, — жалобно взвыла я, обращаясь к бравым ребятам в чёрных масках на лицах, и они убрали от меня руки. Дышать стало легче.

— Я имела в виду, вообще отпустите меня домой. Ну пожалуйста.

— Не положено! — осадил меня знакомый голос справа.

Это был тот, что меня за ноги держал — ирод! Так со мной еще никто не поступал. Поймал на лету, не дал и шанса прорваться к месту встречи бандитов. Я же ничего не успела снять! Ни одной секундочки наикрутейшего репортажа! Я неудачница. Зато повисела вверх ногами, перед глазами вся жизнь пронеслась от страха. Думала, всё — пришёл мой конец, но обозналась.

За час нервного ожидания своей участи я что только не успела передумать. И уже видела свою кончину, как сёстры плачут над моим гробом возле вырытой ямы. То представляла, как сбегаю от манаукцев. Плана как такового не было, но была цель, а как говорится, нужно всегда стремиться к ней, а если не можешь, то хотя бы лежи лицом в её сторону. Так и со мной, я смотрела на люк, представляя, как сорвусь с места сразу, стоит ему лишь открыться. Но время шло, а мы всё никак не долетим, а попа у меня уже стала квадратной из-за сидения. Оно явно было рассчитано на манаукские задницы, наверно, поэтому и неудобно, и жёстко.

Но в довершение всех моих злоключений я уснула и сама не заметила как. Вроде сидела, гипнотизировала люк, чтобы не упустить свой шанс, и вдруг открываю глаза, а меня уже несут, причём не как обычно, а как полагается нести девушку — на руках. И что самое обидное, даже не успела понять, где я, куда меня несут. Какой-то низкий и узкий коридор, всё в зелёных тонах. Гулкий звук шагов разлетался далеко вглубь. Я выглянула из-за плеча манаукца, который меня нёс, и заметила, что остальные бойцы следуют за нами. Всё так же в масках. Они их когда-нибудь снимают? Или спят в них? Паника подкатывала к горлу. Почему меня не отпустят? Чего хотят от меня? Неужели считают преступницей, но что я такого сделала? Я репортёр, это моя работа!