Чёрные Гавайи (ЛП) - Андрижески Дж. С. - Страница 54

Она показала на его голую грудь и поразительно белое лицо.

— …С тем, что ты выглядишь вот так.

Ник закатил глаза, взглянув на свою грудь.

— Ты имеешь в виду, таким белым, что ослепнуть можно? — уточнил он.

— Да, — призналась она. — И просто всё это, Ник. То, как ты двигаешься. То, что ты выглядишь на двадцать лет моложе. То, что ты выглядишь как ты прежний… но в то же время совершенно не похож на себя самого. Твои повадки, которые являются странным сочетанием Ника-прежнего, Ника-вампира, а теперь ещё и видящего, потому что ты столько времени проводишь с Джемом. Твои глаза…

Но он уже отмахивался от неё, нахмурившись.

— Я понял, — пробормотал он.

— Возможно, — сказала Энджел. — А возможно, и нет. Я веду к тому, что ты — это по-прежнему ты, Ник. Даже под всем этим, я всё равно вижу больше тебя, чем не-тебя.

Он опять изящно нахмурился.

— Теперь ты говоришь как Джем, — сказал он.

Пару секунд Энджел лишь всматривалась в его лицо.

Затем, выдохнув, она положила ладони по обе стороны от себя на диване.

— Мы об этом поговорим, — объявила она, и её тон не оставлял места для возражений.

— Вот как?

— Да, — сказала она. — Я принимаю это решение. Но сначала я выпью пива. И закажу пиццу, — добавила она. — А то тебе придётся говорить со мной, пока мой язык будет заплетаться как у отменного пьяницы. Я сегодня ни черта не ела, кроме горстки чипсов и слишком большого количества кофе.

Вытащив телефон из заднего кармана, она не дожидалась его ответа, а просто повторила свой обычный заказ, проверив, чтобы тот был доставлен на нужный адрес.

Просматривая заказ и добавляя несколько порций газировки с кофеином (поскольку она не могла заказать пиво), а также острые крылышки и испечённый в духовке чесночный хлеб, решив, что последний можно будет пожевать, если пиццы не хватит, или если они с Ником просидят всю ночь без сна… Энджел положила телефон на журнальный столик.

Со вздохом откинувшись на диван, она скрестила руки на груди.

— Ну? — спросила она. — Говори. Что происходит между тобой и Джемом? Почему, чёрт подери, он орал на тебя всю ночь… да так громко, что мои соседи наверняка готовы были вызвать копов?

Ник нахмурился. Задумавшись, он положил лодыжку на другое бедро.

— Что насчёт твоего пива? — спросил он, кивнув в сторону кухни. — Это может затянуться надолго.

— Я возьму бутылочку, когда доставят пиццу.

Ник сморщил нос.

— Дай угадаю… двойное пеперони. Анчоусы. Ломтики томатов. Чеснок.

Энджел вскинула бровь.

— У тебя теперь фобия чеснока? Как в мифах?

Он издал смешок, удивив её настолько, что Энджел подпрыгнула.

— Нет, — сказал Ник, улыбаясь и качая головой. — Нет, просто он пахнет дерьмово. Вся эта комбинация, наверное, заставит меня грохнуться в обморок, учитывая моё гиперчувствительное и в разы более разборчивое вампирское обоняние…

В этот раз пришёл её черед смеяться.

— Ты ешь людей, — напомнила она ему. — Даже не начинай высказывать своё фу-мнение о вкусненьких вещах, которые я собираюсь запихать в свой животик.

— Вкусненьких? — он опять нахмурился, морща нос. — Даже моё человеческое обоняние кривилось от твоего вкуса в пицце.

— Ты собираешься сказать мне, что с твоим бойфрендом? — спросила Энджел. — Или мы всю ночь будем играть в эту игру? Потому что в данный момент ты определённо выигрываешь приз за то, что ведёшь себя на 110 % как Ник, которого я помню… со всеми его играми в уклонение и анти-близостью — это никуда не делось.

Это должно было прозвучать шуткой.

Это должно было заставить его рассмеяться… улыбнуться.

Хотя бы закатить глаза.

Вместо этого Ник вздрогнул.

Он вздрогнул так, будто её слова по-настоящему ударили его.

— Вот теперь ты действительно говоришь, как Джем, — пробормотал он.

Энджел нахмурилась в ответ.

Приняв неожиданное решение, она оттолкнулась от дивана, всё ещё слегка хмурясь и глядя на выражение лица Ника.

— Видимо, я всё-таки возьму то пиво, — пробормотала она, направляясь на кухню.

***

Ник проводил её взглядом.

Он нахмурился, гадая, стоит ли ему на самом деле говорить с ней.

Похоже, она правда хотела знать.

Джем, возможно, взбесится.

Большая часть того, что он хотел сказать, была личным, и только между ними двоими.

Кое-что было личным только для самого Джема. Кое-что было просто дерьмом, которое Ник домыслил относительно того, что происходит… в некоторых случаях с Джемом, в некоторых случаях с ним самим, в некоторых случаях с ними обоими.

С другой стороны, прошлой ночью они фактически ткнули Энджел носом в свои личные проблемы после той поездки на сёрфинг в Санта-Круз.

Джем не перестал орать на него даже после рассвета.

По правде говоря, Ник чуть не сгорел от стыда, когда утром увидел, что Энджел растянулась на диване. Он предполагал, что она ушла, учитывая это всё, но может, она действительно волновалась, что один из них навредит другому.

Ник чувствовал себя обязанным рассказать ей хоть что-то.

Его вампирский взгляд следил за ней, пока она шла к кухне. Его вампирский слух следил за ней до холодильника, слыша, как она открывает дверцу.

Он не сказал ей, но она теперь тоже выглядела для него иначе.

Дело не только в том, что он слышал биение сердца в её груди или шум крови, струящейся по венам — это его как минимум уже не отвлекало. Своим вампирским зрением он лучше видел её. Он замечал каждое микро-выражение, которое промелькивало на её лице.

Он видел каждую капельку пота, каждую сокращавшуюся и расслаблявшуюся мышцу.

Он слышал каждый сбой или паузу в ритме её дыхания.

Он чувствовал, как изменялась её температура, когда Энджел беспокоилась, раздражалась или злилась… или даже возбуждалась. В тот единственный раз, когда Ковбой был здесь, Ник заметил, как Энджел смотрела на него и явно желала остаться с ним наедине.

Он знал, что лишил свою подругу многого времени наедине с её бойфрендом.

Он хотел поговорить с ней хотя бы по одной лишь этой причине.

В последние месяцы и даже годы человеческой жизни он был настолько сосредоточен на своём дерьме, что пропустил много событий в жизни Энджел. Он практически пропустил большую часть развития отношений между ней и Ковбоем — отношений, которые явно стали серьёзными, намного серьёзнее, чем он позволял себе замечать до обращения.

Конечно, всё это время он её выслушивал.

Он выслушивал её, когда она порвала со своим женихом Энтони, когда Энджел и Ковбой только-только сошлись.

Он слушал, как она описывает чувство вины и смятения из-за Ковбоя, чувство вины из-за того, что она не чувствовала к Энтони того, что по её мнению должна была чувствовать, её злость на Блэка, который ткнул её носом в эти вещи… но Ник не слушал по-настоящему.

По правде говоря, он немного осуждал всю эту ситуацию.

Он решил, что у неё возникла мимолётная фобия отношений, которая заставила её капитулировать от надвигающегося брака с Энтони.

Он решил, что Ковбой — это нечто случайное.

Он решил, что Ковбой — лишь отговорка.

Если уж на то пошло, Ник решил, что к Ковбою она испытывает лишь сексуальное влечение.

Однако в последние несколько дней он по-новому посмотрел на всё.

Теперь, когда Энджел вернулась в комнату и плюхнулась на диван перед ним, Ник буквально чувствовал, как она устала.

Сегодня в Гнезде Раптора что-то случилось, и она явно не хотела ему рассказывать.

Её сердцебиение было неровным, чуть ли не слабым, но это наверняка отчасти из-за нехватки еды, которую он тоже чувствовал.

Вампирская сторона его натуры хотела укусить её.

Не для кормления, а чтобы успокоить её ядом, утешить.

Но он почему-то сомневался, что утешит её, сказав об этом.

Эта мысль почти заставила его улыбнуться.